— С Тони? — удивился Джеф и выпрямился. Он вышел на освещенную часть веранды. — Почему? Я как раз веду себя очень естественно.

— С детьми себя не ведут естественно, — ответила Люси, чувствуя, как напряженно и наигранно звучит ее голос. — Нет такой вещи. Все эти хитрые шутки. Все это притворство…

— Какое притворство?

— Что вы любите его, — сказала она. — Что вы будто одного возраста. Что хотите быть с ним и после лета…

— Но это действительно так, — возразил Джеф.

— Не лгите мне. Ко Дню Благодарения вы и имени его не вспомните. Вы заставите его надеяться… И все что его ожидает, это долгая осень, проведенная в ожидании и разочаровании. Выполняйте свою работу. И все.

— Насколько я понял, — возразил Джеф. — Моя работа и состоит в том, чтобы заставить его чувствовать себя нормальным здоровым ребенком.

— Вы привязали его к себе.

— Ну, Люси… — рассердился Джеф.

— Зачем? К чему? — Она уже перешла на крик. — Из тщеславия? Что такого лестного в том, чтобы заставить страдать и скучать бедного одинокого больного ребенка? Почему на это надо тратить столько усилий? Знак Тельца, море Плодородия, человеческая жертвенность, Дева, зимний Карнавал… — Она задыхалась от волнения, будто бежала долгое время, и слова выскакивали наружу вместе с рыданиями. — Почему вы не едете домой? Почему вы вам не оставить нас обоих в покое?

Джеф взял ее руки и крепко сжал их. Она не делала попыток вырваться. — Вы этого хотите? — спросил он.

— Да, — настаивала Люси. — Вы не того возраста. Вы слишком взрослы для него и слишком молоды для меня. Найдите себе какую-нибудь двадцатилетнюю. — И резким движением она вырвалась из его рук. -Кого-нибудь другого, кого можно обидеть. Кого-нибудь на одно лето, которого можно забыть в сентябре, как вы забудете нас.

— Люси, — прошептал он. — Прекратите.

— Уходите. — Она уже почти рыдала. Но он снова взял ее за руки, на этот раз повыше локтя, крепко вцепившись в плечо пальцами.

— Думаешь это для меня что? — настойчиво требовал он, не повышая голоса, стараясь, чтобы Тони не услышал его. — Быть рядом с тобой день за днем? Возвращаться домой и всю ночь не спать, вспоминая прикосновение твоей руки, когда я помогал тебе выйти из лодки, вспоминая шорох твоего платья, когда ты проходила мимо меня к обеду. Вспоминать твой смех… И не в состоянии прикоснуться к тебе, не сказать… Обидеть! — резко прошептал он. Не говори мне об обиде!

— Пожалуйста, — взмолилась она. — Если вы так говорите со всеми, если это ваша выработанная тактика, если так вы покоряете девушек… Избавьте меня. Пощадите.

Он на мгновение крепко сжал ее руки, ей даже показалось, что он хочет встряхнуть ее. Но он отпустил ее. Они стояли так близко друг к другу, он говорил устало, не повышая голоса.

— У тебя в прошлом году была большая соломенная шляпа, — говорил он монотонно. — Когда ты выходила в ней на солнце, твое лицо было розовым и нежным. И сейчас, стоит мне увидеть женщину в красной шляпе как твоя, у меня перехватывает дыхание…

— Пожалуйста, — попросила Люси. — В последний раз… Найдите себе какую-то молоденькую девушку. Таких десятки. Молодых, непривязчивых, которым не перед кем отчитываться, когда кончается лето.

Он не сводил с ее внимательного взгляда, будто соглашаясь.

— Я тебе что-то скажу, но обещай, что не будешь смеяться.

— Хорошо, — заинтриговано сказала Люси. — Не буду.

Джеф сделал глубокий вдох.

— Нет других девушек, — сказал он. — И никогда не было.

Люси опустила голову. Она заметила, что одна из средних пуговиц на ее блузке расстегнулась. Она аккуратно застегнула ее. И тут же беспомощно рассмеялась.

— Ты же обещала, — обиделся Джеф.

— Простите, — Люси подняла глаза, стараясь сдержать улыбку. — Я смеюсь не над вами. Я смеюсь над собой.

— Почему? — подозрительно спросил молодой человек.

— Потому что мы оба такие неуклюжие, такие беспомощные. И ни один из нас не знает как это сделать. — И после прямого и серьезного взгляда она добавила. — Потому что мы сделаем это.

Не меняя позы они стояли некоторое мгновение. Джеф сделал неопределенный жест руками. Она подошла к нему и крепко поцеловала его.

— Люси, — прошептал он и легко провел ладонью по ее затылку.

— Теперь, малыш, — сказала Люси материнским чуть шутливым тоном, иди в свой маленький домик, садись на крыльцо, смотри на Луну и думай о всех тех более молодых и красивый женщинах, которые могли бы быть в твоей постели сегодня — и жди меня.

Джеф не шелохнулся.

— Ты… Ты придешь туда? — недоверчиво спросил он, настороженный этой внезапно произошедшей в ней переменой. — Ты не шутишь? Это не розыгрыш?

— Не розыгрыш, — весело сказала Люси. — Я приду, не бойся.

Джеф попытался снова поцеловать ее, но она оттолкнула его, улыбнувшись и покачав головой. Он быстро повернулся и зашагал по лужайке, бесшумно ступая по мокрой от росы траве. Люси смотрела ему вслед, пока его фигура не скрылась из виду. Потом она снова покачала головой и задумавшись подошла к гамаку. Там она присела, покорно сложив руки на коленях, устремила взгляд на затянутое пеленой тумана озеро. Через несколько минут появился Тони в пижаме и банном халате, с книгой в руках.

— Я принес книгу, — сказал он, появившись на пороге.

— Хорошо, — Люси встала. — Иди в постель.

Тони огляделся и снял халат. — А где Джеф?

Люси взяла книгу и села рядом с гамаком, на самом освещенном месте.

— Ему нужно было уйти, — сказала она. — Он вспомнил, что у него свидание.

— А, — разочарованно протянул Тони. Он забрался в постель, придвинув к себе телескоп так, чтобы он мог дотянуться до него. — Странно, он мне ничего об этом не говорил.

— Он не обязан все тебе рассказывать, — спокойно возразила Люси и открыла книгу. Это был «Гекельбери Финн. — Оливер составил список книг, которые нужно было прочитать Тони за лето. Эта книга шла третьим номером. Следующей должна быть прочитана биография Авраама Линкольна. — Ты здесь остановился? — спросила Люси.

— Там где вложен лист, — подсказал Тони. Вместо закладки он использовал лист клена.

— Нашла.

И Люси молча прочитала первые строки, чтобы сориентироваться, и последовали несколько мгновений тишины, нарушаемой только суетливым стрекотом сверчков где-то близко в лесу.

Тони снял очки и положил их на пол рядом с телескопом. Он поерзал под одеялом и сладко потянулся.

— Разве не чудесно? — сказал он. — Хорошо если бы круглый год было лето.

— Да, Тони, — согласилась Люси и начала читать. — И мы пошли туда, где стояла каноэ. Пока он разводил костер на траве среди деревьев, я принес еду — бекон и кофе, прихватив кофейник и сковороду. Нигерро все время настороженно сидел в стороне, потому что думал, что все это колдовство…

Люси лежала на узкой кровати, его голова покоилась на ее груди. Нежно обняв спящего юношу, она разглядывала его. Перед тем, как устало опустить веки, он сказал: «Разве могу я уснуть в такую ночь? Потом он вздохнул и осторожно положил голову ей на грудь, тут же погрузившись в сон. На лице его было выражение торжества, как у маленького мальчика, которому в присутствии взрослых удалось совершить что-то сложное и достойное похвалы. Это вызвало ее улыбку и она легко провела кончиками пальцев по его лбу.

Он успел прошептать «навсегда», щекоча губами ее шею. Вспомнив это, она подумала о том, насколько молодым нужно быть, чтобы сказать «навсегда».

Он был очень неуверен и нерешителен вначале, но он преодолел мучительную неловкость, будто только и ждал ее прикосновения, чтобы высвободить из самых тайников своей души нежность и тепло, которые так глубоко тронули Люси, как ничего не трогало ее до тех пор.

Теперь, лежа рядом со спящим мальчиком, тесно прижавшимся к ней, она ощущала легкость и силу своих рук и думала о моментах страсти, как о чем-то далеком, давно ушедшим в прошлое, о чем-то, происшедшим однажды, и чему не суждено больше повториться. Наверное, они еще будут время от времени заниматься любовью, но это будет уже по-другому.