Все это за секунду пронеслось в голове Арины. Ей стало страшно так, что она даже шевельнуться не могла. Ведь сейчас схватят ее, ведь она, а не Зоя Редькина, похитителю нужна…

Но зачем, подумалось снова Арине, создавать себе проблемы? Да и к чему весь этот героизм? Взять сейчас, юркнуть на лестницу, что ведет к кабинетам труда для мальчишек, перебежать узкий коридорчик, выскочить по другой лестнице в новое здание и примчаться в вестибюль, где полно учителей, где ее защитят от преступника. А оттуда, конечно, домой, пожаловаться отчиму – и тот быстренько примет меры…

А Редькину? Бросить? Да можно, конечно. Только тогда не надо больше играть ни в какую мафию, вообще носа на улицу не показывать, а сидеть дома на диванчике под торшером и вышивать салфеточки крестиком. И ждать, когда в сердце, кроме трусости, пышным цветом расцветут и все остальные темные гнусные качества…

Арина посмотрела на смятый бумажный череп-фант, который спокойно валялся на полу, нестрашный, никому уже не нужный, переступила с ноги на ногу. Что-то мешалось в ботинке. Она подняла ногу, ковырнула за высокой шнуровкой своего «Гриндерса». Ключ от кабинета физики, который она пообещала Елисею вернуть в учительскую… А что, кабинет физики – это неплохой ход! Точно! Вот теперь можно и пробежаться!

И Арина приняла решение.

«Ну, ничего, дорогой мой вампир, – подумала она, улыбаясь, – не зря сегодня Хеллоуин. Не знаю уж, из каких ты там темных миров выходец, но я тебя обыграю! Я мафия, а мафия не сдается».

Арина продолжала стоять на месте. Остановился вампир, замерла Зоя. Увидев Арину, она, попытавшись изобразить, что это просто девочка какая-то в коридоре стоит, ей, Зое Редькиной, совершенно незнакомая, усиленно принялась вертеться в разные стороны, разглядывая что-то на стенах и стеклах окон.

И Сашок сразу догадался, что на этот раз добыча находится перед ним. Он даже вспотел – такими близкими показались ему будущие деньги, долларовыми и рублевыми купюрами… Протянуть руку и схватить девчонку! А этой, ненужной, дать пинка.

– Ну, что смотришь? – спокойно спросила Арина у похитителя, пытаясь заглянуть в его глаза, которых даже и не видно было в узких прорезях.

Зоя отчаянно пыталась делать Арине какие-то знаки, словно говоря: «Беги, беги отсюда, спасайся!» Но Арина, казалось, совершенно не понимала этого. И опасности, которая ей угрожает, не понимала тоже.

– Ты, наверно, меня ищешь? – продолжала тем временем Арина. – Я – Арина Балованцева, сестра Захара. Отпусти Зою.

И она, протянув руки так, словно на них должны были надеть наручники, шагнула к Сашку.

– Ну, вот она я… – повторила Арина, делая еще один шаг к похитителю.

Зоя Редькина ничего не понимала. Зачем Арине разорять свою семью, отдавая себя в руки преступников? Ведь тогда им придется пятьдесят тысяч долларов выложить! Зоя не могла допустить, чтобы Арину, пусть даже ради ее спасения, мучили, тыкали ножиком, гоняли по страшной темной улице, как недавно ее…

– Беги, Арина! – забыв о конспирации, изо всех сил крикнула Зоя и попыталась вырвать свою руку из руки Сашка.

– А-а-а! – не ожидая подобного сюрприза, закричал он.

Вот это да! Добыча сама в руки идет! Но нет, Сашок не дурак, он и эту девчонку не выпустит, чтобы она не побежала и не разболтала всего, что знает, и эту, которая оценивается в такую большую сумму, тоже сейчас схватит… И Сашок, сунув нож в карман и вытянув руку с шевелящимися пальцами, широко зашагал к Захаровой сестре.

– Но ты меня не догонишь. Понял? – заявила эта сестра и, лихо повернувшись, бросилась бежать.

Не выпуская руки Редькиной, Сашок бросился за Ариной. Зоя маленьким буксиром поскакала за ним. А куда ты денешься, если оказался в роли заложника?..

Как же Сашок сегодня измучился носиться за этими противными девчонками… Но это последний рывок! Сейчас он эту нахалку схватит – и денежки начнет с ее брательничка требовать.

Арина, то и дело оглядываясь, не особо быстро, но и не давая нагнать себя, неслась по пустым коридорам и лестничным пролетам. Сашок упорно бежал за ней, волок на буксире свою первую пленницу, которая отчаянно упиралась, вырывалась, пыталась кусать его за локти, чтобы дать Арине Балованцевой уйти. Она даже изловчилась и на бегу подставила Сашку подножку. Тот грохнулся на пол, но руки ее так и не выпустил, поднялся, отвесил Зое подзатыльник и помчался дальше.

У кабинета физики Арина остановилась, вытащила из ботинка ключ, отперла дверь и на глазах Сашка скрылась за нею. В предчувствии близкой победы он подлетел к двери и, сломив сопротивление детских ручек, которые пытались держать дверь с той стороны, ворвался в кабинет. Глупая обезумевшая девчонка теперь в его руках – ну куда она денется из закрытого пространства кабинета, в котором по своей наивности она решила от него, великого комбинатора Сашка, спрятаться?!

В кабинете был какой-то полумрак, прямо-таки зловещий… Сашок не успел как следует осмотреться, потому что…

На глазах Сашка Захарова сестра шагнула куда-то в расставленную среди сдвинутых парт широкую стеклянную ширму – и исчезла! Послышался жуткий вой. Страшный урод с шевелящимися щупальцами шагнул на Сашка со стороны ширмы…

– У-у-у-о-ой… – очумел Сашок, колени его подогнулись и задрожали.

Задрожали и руки. Монстр из ширмы заходил слева… Сашок отпустил Зоину руку и, закрыв глаза ладонями, шагнул навстречу монстру – вслед за дорогостоящей Захаровой сестрой.

Ведь денег хотелось все равно. И это желание было сильнее страха.

Тем временем всех пострадавших и зрителей заставили зайти в вестибюль, а не мерзнуть на улице. «Скорая помощь» уехала: у нее много вызовов было в вечер Хеллоуина.

Петр Брониславович Грженержевский, который был обеспокоен тем, что учеников его класса травят нервно-паралитическим газом, крадут с целью выкупа, бьют, решительно подошел к Тамонику и потребовал немедленно объяснить, что произошло. Тот пожимал плечами, хлопал глазами, изображая удивление совершенно невинного человека.

Тогда Витя и Антоша попытались сами рассказать, что же произошло. Едва в их рассказе образовалась пауза, Тамоник с сожалением посмотрел на Витю Рындина и сказал:

– Мальчик, ну что ты городишь? На самом деле я на дискотеку к вам в школу пришел. Мне одна девушка из вашей школы нравится, вот я и шел, чтобы ее увидеть и с ней тут потанцевать. А вы что плетете? Криминальных фильмов обсмотрелись?

В толпе понимающе загалдели. Директор школы смотрел на все это и пока не вмешивался.

– А газ ты зачем принес? – спросил Витя. – Вместо духов для своей девушки, что ли?

– Какой такой газ? – спросил Тамоник.

– Нервно-паралитический.

– Мальчик, ты, наверно, сумасшедший. – Тамоник как можно более убедительно вылупил глаза. – Я, конечно, виноват в том, что пришел в вашу школу на карнавал без разрешения, нужно было у руководства вашего спросить…

И Тамоник с таким подобострастием посмотрел на директора и Петра Брониславовича, что даже самый жестокий тюремный надзиратель и то умилился бы. Все немного растерялись, и Тамоник шустро поплел дальше:

– Да, и вот я нарядился привидением и в этом костюме пробрался к вам на дискотеку. Ну а что такого, люди добрые, если у меня любовь? Разве я не имею права влюбиться в вашу старшеклассницу? Я ж просто потанцевать на дискотеке с ней хотел, люблю танцы, и она любит… А тут тем более в стенах школы, все законно. Так что свидание у нас с ней должно было быть самое романтическое… Ну, иду я по коридору. А тут мне вот этот пацан как на спину прыгнет! И давай меня душить. А потом вот этот, в тыкве, как начал в меня из баллончика какой-то дрянью брызгать! Сам-то на голову специально тыкву надел, чтобы не отравиться.

Взгляды всех собравшихся переместились в сторону Антоши Мыльченко, который даже не нашелся, что сказать, только крепче прижал к себе голову Джека-Лампы.