– Настоящая, – кивнула Арина. – А толку-то?

– Ну, хоть я угадал… – непонятно проговорил Сашок. И вновь заголосил: – Вот, черт возьми, хорошо быть таким Захаром, банкирским сыночком! Я, пока за ним следил, заценил, как ему сладко живется, – и учится он в самом крутом месте, и машина у него классная, и денег немерено, и папашка банкир, так что еще этих денег будет, что хоть ешь их… не скажу чем…

– В общем, позавидовал? – уточнила Арина, все с большим и большим интересом прислушиваясь к монологу горе-похитителя.

– А что, не имею права? – огрызнулся Сашок, даже подскочил, но в нос ему уперся беспощадный газовый баллончик. – Да, позавидовал! У него вон какая машина, а у меня дедушкина, старенькая… Сам-то я в дыре какой-то учусь, на младшего помощника старшего дворника, и работаю черт знает где, то есть на кого… А он, а он… И кем будет Захар, а кем я? А все почему? Потому что все решают деньги… Почему эти деньги у одних есть, а у других их нету?

– Работать надо, – ответила Арина Балованцева.

– Ага! – слезы прямо-таки брызнули из глаз гения киднепинга. – Только твой Захар не работает, а у него деньги есть!!!

– Ну… – И Арина не нашлась, что ответить. Ведь это действительно было так.

Сашок, продолжая горестно стенать, дернул свою резиновую маску так, что она лопнула. И Сашок разорвал ее на множество мелких кусочков, раскидал их вокруг себя, разметал…

Арине было жалко сидящего перед ней двадцатилетнего парня. И чем помочь ему, она не знала. Хотела было предложить ему пойти в армию или лучше в военное училище, но потом вспомнила, что он же денег много хочет. А там не дадут. И ничего не смогла придумать. Но сдавать его в милицию ей расхотелось точно…

Расхотелось и Редькиной. Как будто не с ней приключилась вся эта ужасная история, как будто не ее заворачивал Сашок в чехол от сиденья машины, не ей в бок тыкал ножиком и подзатыльники отвешивал не ей. Ведь он, этот дерзкий похититель, был таким же, как и она сама. Бедным сыном бедных родителей. И теперь он, глупый неудачник, должен отправиться в тюрьму и сидеть там много лет… И Зоя забыла о том, что всего несколько минут назад яростно хотела наказать гнусного похитителя как можно суровее, мечтала отправить в тюрьму за то, что он праздник испортил и помешал ей стать королевой Хеллоуина. Ну не стала она королевой, зато останется свободна! А этого дурака ждут небо в клеточку, друзья в полосочку…

Зоя всхлипнула. Посмотрела на призадумавшегося предводителя Братства Белой Руки – и не опустила газового баллончика, как собиралась. Все-таки именно на Арину велась охота. Ей, стало быть, сейчас и решать…

А Арина думала. Что-то не получается у них с мафией… Ведь вот он, преступник. Пойман – бери его и карай, как он того заслужил. Суди по законам мафии. А тут ей его жалко. И Редькиной явно жалко тоже, вон она уже не одну слезу уронила…

И Арине захотелось… отпустить злодея! Она поймала себя на такой мысли, испугалась, а потом подумала: да ведь она же собралась добровольно снимать с себя полномочия дона их мафии! А раз она привыкла всегда поступать так, как считала нужным, то почему она должна изменять себе сейчас? И ее последнее решение как предводителя Братства Белой Руки будет таким – отпустить похитителя, а не сдавать его учителям и тем более милиции. И хотя он не раскаялся в содеянном, а всего лишь просто проиграл, пускай идет на все четыре стороны. Гарантий того, что он так или как-нибудь еще хуже больше поступать не будет, конечно, нет никаких. Ну а кто их вообще может дать, кто поручится за себя, что он никогда в жизни не совершит ничего плохого?..

– Зоя, если тебе что-то не понравится из того, что я буду говорить, ты меня останови, договорились? – сказала Арина, прервав молчание.

Зоя кивнула, качнулся газовый баллончик в ее руках.

– Слушай, ты, вымогатель, – обратилась Арина к Сашку, – а беги-ка ты домой… Попроси у Зои прощения за то, что вы это… посягнули на ее свободу, украли ее и все такое – и давай мотай. Не будем мы тебя в милицию сдавать. Если, конечно, Зоя согласится.

Сашок опешил. Он не знал даже, что делать…

Не знала, что делать, и мафия. В смысле, что делать, если человек поступил плохо, а его жалко. Арина ждала решения невинно пострадавшей Редькиной.

А та укутала нервно-паралитический баллончик в свою вуаль, спрятав его таким образом. И вздохнула:

– Конечно, пусть идет. Только ты больше ножиком в людей никогда… Да, никогда… Потому что… Очень нехорошо это!

Арина с уважением посмотрела на Зою. Интересно, смогла бы она быть такой же благородной, если бы ее вот так вот таскали по машинам и помойкам, разбивая мечту стать королевой праздника?

Сашок вскочил на ноги. Играют с ним, что ли? Или это все – часть хитроумного плана по его задержанию?

Но девчонки расступились, пропуская его к двери. Сашок сделал несколько шагов, открыл дверь, выглянул в коридор. Никого…

Значит, отпускают на самом деле.

Так чего ж это они его отпускают? Решили, что проиграли? Нет, у них перевес сил – газом шибанут ему в нос, позвонят с мобильника тамоникского – его враз скрутят, пока он, травленый, тут валяться будет… Раз они такие хитрованки, наверняка они и сами обо всем догадываются… Или просто знают, что ему так и так на выходе из школы будет крышка?

Арина подумала то же самое.

– Там, на выходе, где с твоим напарником разбираются, узнать тебя могут, – сказала она, обращаясь к Сашку, который испуганно захлопнул дверь. – Не прорваться. Давай мы тебя замаскируем.

– Это… Как? – Сашок ничего не понял. Вернее, понял, но верить этому отказывался.

– Женщиной переоденем! – подхватила Зоя Редькина. – Подумают, ты девчонка из старших классов.

– И я выйду из школы?

– Да.

Последний раз Сашок плакал в сопливом детстве, классе эдак в третьем. Но сегодня, видимо, был его слезный день. День потрясений.

– Девчонки, да вы это… Спасибо… – взволнованно начал он. – А ты, ну… Правда, прости, что я тебя бил, что ножом… Скажи, больно?

Он, протянув руку, шагнул к Зое, но она отскочила. Сашок растерянно хлопал глазами. Его – не самого умного, не самого сильного и богатого – в жизни мало жалели, в основном обманывали, обсмеивали, обкрадывали. А тут… Бывшие его жертвы не хотят его в милицию сдавать. А ведь должны бы были…

Сашок снова попытался излить свою благодарность, но деловая Захарова сестра подошла к нему и принялась бесцеремонно вертеть Сашка из стороны в сторону.

– Да, крупноват, не налезет на тебя наше платье… – в задумчивости говорила она. – Что ж ты, дурак, свою маску-то изорвал? Был бы сейчас вампиром, тебя бы и не узнали, подумали бы, что старшеклассник… Тогда вот как мы поступим.

Зоя с облегчением вздохнула. Ей так не хотелось, чтобы на этого балбеса натягивали ее прекрасное платье. Ведь ничего, что оно порвалось и испачкалось, – а золотые руки на что? Она все исправит.

– Выходим отсюда, – скомандовала тем временем Арина, выталкивая Сашка за дверь и выключая в кабинете физики свет. Не смогут они, конечно, помочь Елисею разобрать его зеркальную конструкцию, но пусть он простит мафию за это…

Арина заперла кабинет на ключ.

– Давай-ка, бандит, бери нас с Зоей на руки и неси к выходу, – сказала она и, видя Зоино недоумение, добавила: – Так мы всех шокируем, они начнут думать про другое, орать, а ты под шумок-то и смоешься… Ну, протягивай ручонки!

Сашок, крякнув, подхватил на одну руку Арину, на другую Зою, которая своим пышным платьем загородила почти всего Сашка. Даже возле лица топорщились ее черные кружева, так что если не приглядываться, то и непонятно, кто же это девчонок транспортирует.

– Поехали! – скомандовала Арина.

И Сашок пошел вперед.

– Как хоть зовут-то тебя, похититель детей? – продолжала Арина.

– Сашок… – буркнул Сашок, с трудом переставляя ноги. Две восьмиклассницы – это все-таки тяжелая ноша. Да и путь был далекий. Но, как ему обещали, путь к свободе. А к свободе хоть на четырех костях побежишь…