— Если вы дотронетесь до меня, милорд, я точно лишу вас мужских качеств.

— Вы уже пытались, но ничего не вышло.

— Жаль, что здесь нет Кенуорси.

— Я говорил вам еще в Лондоне, что у моего камердинера даже в ручье начинается морская болезнь. Поэтому мне придется воспользоваться вашими услугами.

— А Люция морской болезнью не страдает?

— Вы очень сожалеете, что ее нет с нами? Я вам кое-что скажу, Диана. Знай Люция о ситуации, в которой мы оказались, она пустилась бы в пляс. Она только и мечтала сосватать нас. А теперь несите мою бритву.

В десять часов вечера Лайонел решил, что ему нужен покой. От лауданума, предложенного ему Бликом, он отказался, так как чувствовал скорее сильную усталость, но не боль. Поужинали они вдвоем с Дианой в каюте отварной говядиной и картофелем. Застольный разговор быстро перешел в напряженное молчание. Лайонел знал, что девушка думает о единственной, очень узкой койке, которую занял он.

Молодой человек ничего не стал говорить, он был слишком измучен, чтобы заботиться о чувствах изнеженных девиц. После ухода Блика Лайонел начал снимать халат. Диана вскрикнула, и он замер.

Он приподнял бровь и через плечо посмотрел на свою спутницу, придерживая халат на поясе.

— Простите, — сказала девушка и тут же вышла из каюты. Когда она вернулась, Лайонел уже лежал с закрытыми глазами, натянув простыню до груди.

— Я буду спать на полу.

— Прекрасно.

— Вы закроете глаза, пока я буду раздеваться?

— Конечно.

Лайонел сам себе удивился: наверное, он слишком устал, раз не воспользовался случаем поддразнить ее. Молодой человек слышал шуршание ее одежды. Затем последовал всплеск воды, и он представил себе, как она умывается.

— Теперь можете открыть глаза.

— Не хочу.

— Мне придется взять у вас одеяла.

— А если я ночью замерзну, мне что, ползти к вам на пол, чтобы согреться?

— Утром я попрошу Недди принести еще одеял, а сегодня вам придется потерпеть.

Лайонел открыл глаза. Диана стояла на четвереньках, устраивая рядом с койкой некое подобие постели из одеял. Поверх ночной рубашки на ней был розовый кружевной халат. Ее распущенные волосы свободно спускались на спину. Она была прелестна. Лайонел опять закрыл глаза.

Ему стало легче, когда она погасила лампу и в каюте стало темно.

Лайонел храпел, а Диана лежала на спине на жестком полу, время от времени пытаясь устроиться поудобнее. Девушка стала считать, сколько ночей ей предстоит провести на такой постели. Когда Лайонел совсем поправится, рассуждала она, его нужно уговорить спать на койке по очереди. Интересно, насколько это возможно, зная его любовь к спорам?

Граф по привычке проснулся рано. Сначала он не мог понять, где находится. Его сбило с толку легкое покачивание каюты и чье-то тихое дыхание рядом. Он собрался с мыслями, потряс головой. Боли не было, и Лайонел приподнялся на локте. Диана лежала на спине, закинув одну руку за голову. Ее волосы легли веером вокруг лица. «И так целых шесть недель», — подумал он. От этой мысли он чуть не застонал. Он не мог спокойно смотреть на эту картину.

Лайонел пролежал еще несколько минут, потом почувствовал, что ему нужно в туалет. Он пожал плечами и понадеялся, что она не проснется в данный момент. Она действительно не проснулась.

Молодой человек умылся холодной водой из таза, которая его сразу взбодрила. Каждые пять минут он поглядывал через плечо. Ничего не ведая о его сложностях, Диана продолжала спать. «Невинный сон», — подумал он.

Когда он оделся и начал обуваться, Диана зевнула и потянулась.

— Доброе утро, — сказала она с улыбкой. Затем на ее лице промелькнули тысячи выражений, пока она не проснулась окончательно.

Диана моргнула, затем улыбнулась Лайонелу восхитительной улыбкой, но тут же взяла себя в руки.

— Можете пока перебраться на койку, если хотите, — сказал он. — Я иду на палубу.

Он перешагнул через девушку и вышел из каюты.

В то же мгновение, как дверь за графом закрылась, Диана оказалась на койке. Она натянула до подбородка простыню и устроилась поудобнее. Все ее тело затекло и болело. После пола койка казалась ей райским ложем. Постельное белье хранило запах Лайонела. Она глубоко втянула воздух и тут же одернула себя.

«Прекрати, глупышка!» Сон как рукой сняло, и она принялась думать, на что решиться по прибытии на остров Святого Фомы. Выйти замуж за Лайонела? На этой мысли она задержалась подольше, обдумывая все вытекающие отсюда последствия. Она тут же вспомнила о том, как лежала на коленях Лайонела с задранной юбкой, как рука его касалась ее бедер. Девушка отрицательно покачала головой. Ее ноздри снова защекотал запах Лайонела, и, досадуя на себя, она встала.

Диана причесывалась, когда раздался стук в дверь.

—Да?

— Диана, это я, Блик. Вы хотите позавтракать?

Она быстро стянула волосы лентой, открыла дверь и с улыбкой предстала перед ним.

— Вы всегда появляетесь вовремя, сэр.

— Мне уже многие говорили это. Я видел вашего супруга. Если вы пойдете со мной, я позабочусь, чтобы вас как следует накормили. Сдается мне, старый Гармон — это наш кок — старается превзойти самого себя, чтобы произвести впечатление на даму, которая плывет с нами. А потом, если захотите, я покажу вам весь корабль.

У Дианы эта программа не вызвала никаких возражений.

— Вы разбираетесь в морских судах? — спросил Блик, когда они поднимались на корму.

В ответ девушка улыбнулась.

— Я всю жизнь прожила в Вест-Индии, Блик. Больше всего я люблю шхуны, они такие быстрые и легкие. Ведь не зря именно на них плавали в прошлом веке пираты.

Врач с некоторой неловкостью улыбнулся.

— Так оно и есть. С попутным ветром мы можем развить скорость почти в четырнадцать узлов.

Диана посмотрела наверх, на деревянную мачту и три фока.

— Шхуна великолепна. А сколько человек в экипаже?

— Сейчас около сорока. Длина судна — девяносто футов, и всем хватает места. До того как Рафаэл… гм… получил этот корабль, мы ютились на судне куда меньшем.

«Что означает эта заминка?» — подумала Диана, но ничего не сказала.

Следующие несколько часов она почти не видела Лайонела. Блик познакомил ее почти с дюжиной матросов. Стоял теплый и солнечный день, вслед кораблю летели чайки.

— Хотите бросить им хлеба?

— Очень хочу, спасибо, — отозвалась Диана. — Это было одним из моих самых любимых занятий дома. Правда, когда у меня кончался хлеб, пеликаны очень сердились.

Блик вздохнул и пошел за хлебом.

— Диана, вам приходилось плавать на морских судах до поездки в Англию?

Услышав голос Лайонела, девушка обернулась.

— Конечно. Когда живешь на острове, в экипаже не попутешествуешь. У меня даже есть свое судно. Оно называется «Билбо».

— Где вы откопали такое название?

Диана улыбнулась, ее глаза сверкнули.

— Я и сама не помнила, пока мне не рассказали отец и Дидо. Когда мне было три года, я с восторгом слушала рассказы отца о судах и трюмах и вот сложила оба эти слова в одно название [3].

— Кто это — Дидо?

— Моя нянька и кормилица, сердитая старуха, которая указывает мне, что делать и что думать, если я допускаю это. Когда мама умерла, она стала вести хозяйство на плантации. И теперь, если я держусь вежливо и серьезно, она разрешает мне помогать ей.

— Она рабыня?

Его тон заставил ее насторожиться.

— Да, рабыня.

— Сомневаюсь, чтобы она и теперь управляла домом и плантацией, — вспомнив о последнем письме отца Дианы, сказал Лайонел.

— Ну, конечно же, управляет. Мой отец очень уважает ее. — Диана вздохнула. — Мне даже кажется, что отец ее немного побаивается.

Лайонел понял, что говорит лишнее. Лучше сказать девушке о последнем известии ее отца, чтобы она могла привыкнуть к новому положению.

— Ваш отец снова женился.

Диана отбросила локон с лица.