— Я знаю, — сказала я. — Это может быть романтично, а может и не быть.

— Она красная.

— Да, и в некоторых культурах верят, что красные розы выросли из пролитой крови.

— Ага, продолжай убеждать себя в этом.

— Это мои слова.

Андреа метнулась к двери.

— Приближается машина. Похоже на один из твоих «Джипов».

Кэрран. Наконец-то.

Что-то грохнуло наверху. Звук был как от расколовшегося дерева. Нехорошо. Я подошла к лестнице.

— Конлан, твой папа приехал домой.

Существо, взгромоздилось на перила лестницы. Оно было мохнатое и вертикальное, с огромными руками и изогнутыми черными когтями. Золотые глаза смотрели на меня с лица, которое было наполовину человеческим, наполовину львиным.

— Срань господня. — Я отшатнулась.

— Что такое? — Андреа подошла ко мне и увидела эту штуку. Ее глаза вспыхнули красным. Из ее рта вырвался пронзительный смех гиены.

Маленький пушистый монстр с клыками ротвейлера приготовился к прыжку. Такого не должно было происходить. Малыши не могли поддерживать форму наполовину. Такого не бывало.

Спокойствие, только спокойствие. Просто мать года.

— Конлан. — Я двинулась к нему шаг за шагом. — Иди сюда. Иди к мамочке.

Ловкая и тихая Андреа вышла в прихожую из кухни, готовая пресечь любую попытку побега.

Шаг. Еще шаг. Еще один фут, и я смогу схватить его.

Входная дверь распахнулась, и Джули вошла внутрь.

— Закрой дверь! — рявкнула я.

Конлан отлетел от перил, налетел на Джули, сбив ее с ног, и выскочил наружу.

Черт возьми!

Я побежала за ним, перепрыгнув через Джули, и чуть не столкнулся с Кэрраном. Грендель прыгал вокруг нас, поднимая бурю лая, потому что моей жизни прямо в эту секунду только не хватало гигантского гиперпуделя.

— Что, черт возьми, это было? — прорычал мой муж.

— Это был твой сын!

— Что?

— В какую сторону он побежал?

— В лес. — Джули была уже на ногах.

Тетя проявилась рядом с «Джипом» слегка полупрозрачным привидением в кровавых доспехах.

— Я говорила тебе, — сказала она. — Я говорила тебе не выходить замуж за оборотня. Ты все равно это сделала. Теперь произошло это.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что это наш сын? — потребовал ответа Кэрран.

— Что происходит с этой семьей? — Джули отряхнула джинсы.

Дерек выбежал на подъездную дорожку.

— Я услышал крики.

— Заткнитесь все! — зарычала я.

На подъездной дорожке внезапно воцарилась тишина.

— По лесу бегает полуторагодовалый малыш в полуформе. Я собираюсь поймать его. Помогите или убирайтесь с дороги.

Я повернулась и побежала в лес, чтобы найти своего ребенка.

— У ОБОРОТНЕЙ ЕСТЬ ПРОБЛЕМЫ, — сказала Эрра.

Я воспользовалась щипцами, чтобы снять мясо с гриля и выложить его на блюдо. Во время охотничьей экспедиции Кэрран поймал и разделал оленя, которого я нашла в холодильнике на заднем сиденье его «Джипа», что было хорошо, потому что я умирала с голоду, и я была почти уверена, что он тоже. Ему потребовалось примерно тридцать секунд, чтобы догнать и задержать нашего сына. Как только я убедилась, что со всеми все в порядке, я оставила их в лесу и вернулась в дом. Их не было уже около часа, и у меня было предчувствие, что они скоро вернутся в поисках еды.

— Природа непредсказуема, — сказала Эрра.

— У меня была трудная пара дней, — сказала я ей. — Обычно я люблю слушать язвительную лекцию о моей неспособности выбрать подходящего мужа. Это мое абсолютное любимое. Но если ты не остановишься, я отнесу твой кинжал в конюшню.

Эрра пристально посмотрела на меня.

— Иногда я прихожу в отчаяние от твоего неуважения.

— У меня был лучший образец для подражания. — Однажды она ударила верховного жреца Ниневии, когда он велел ей поклониться. — Может быть, ты слышала о ней?

Она фыркнула.

— Он был невыносимым придурком.

— Рыбак рыбака видит издалека.

— Твой муж любит тебя, — сказала она. — Я полагаю, ты могла бы поступить и хуже.

Я прекратила то, что делала и изумленно зависла.

Тетя закатила глаза.

— Да, ты могла бы поступить и хуже.

— Успокой мое бьющееся сердце. Как мне отнестись к такой слабой похвале?

Андреа хихикнула. Мы обе посмотрели на нее.

— Мне нравится шоу Кейт и Эрры, — сказала она. — Вам стоит взять его с собой в дорогу.

Я взяла блюдо с едва прожаренной олениной и отнесла его внутрь. Андреа придержала для меня дверь.

— Как я уже говорила, — продолжила Эрра, — в нашей родословной никогда не было дитя дикой природы. Я надеялась, что дикая природа не проявится, но она проявилась, и теперь она сосуществует с нашими силами внутри его тела. Мощь нашей магии подпитывает ее. Я боюсь за своего внучатого племянника, потому что он может быть способен на ужасные вещи.

Тетя, вечно портящая кайф.

— Почему он должен отличаться от всех нас?

Тетя открыла рот и закрыла его.

— Хорошее замечание.

Джули на кухне достала из духовки три буханки хлеба. Она взялась за выпечку пару лет назад, и у нее всегда было под рукой тесто для закваски. Хлеб пах просто божественно. Андреа пробралась к нему.

— Ты не невидимка, — сказала я ей.

Она остановилась и обиженно посмотрела на меня.

Я повернулась к тете.

— Ты когда-нибудь слышала о том, чтобы кто-то убил большое количество людей, а затем извлек их кости?

— Насколько большое? — спросила Джули.

— Около двухсот.

Джули моргнула.

— Это очень много людей.

Эрра обдумала это.

— Однажды это сделал твой дедушка.

— Что?

— Племена хатти заполучили себе особенно настойчивого вождя по имени Асту Амур. У него были большие яйца, но не хватало мозгов. За сорокалетний период он вторгался к нам семь раз. Каждый раз мы отбивали их, но твоему деду, Салманасару, в конце концов, надоело, поэтому он приказал собрать головы их павших, очистить и сложить в большой курган, чтобы в следующий раз, когда они вторгнутся, их армия увидела, что случилось с их предшественниками.

— Но зачем чистить черепа? — спросил Дерек. — Разве отрубленные головы не были бы более эффективными?

— Потому что падальщики с меньшей вероятностью будут грызть чистый человеческий череп, чем тот, на котором еще сохранилась плоть. Кроме того, иметь груду гниющих человеческих голов негигиенично, — сказала Эрра.

Ну конечно. При изготовлении памятников из человеческих черепов всегда нужно помнить о гигиене.

— Как он чистил черепа?

— Кожными жуками, конечно, — сказала Эрра. — Быстро, тщательно, и плоть возвращается к природе.

Вычеркиваем дорогого папочку из списка.

Дверь распахнулась. В комнату ввалился мой сын, все еще в полуформе. Меня захлестнуло облегчение. Я и не подозревала, что так волновалась.

Грендель встал со своей подушки, виляя хвостом. Конлан прошаркал к пуделю-мутанту и забрался на лежанку Гренделя. Большой черный пес плюхнулся рядом с ним. Конлан обнял Гренделя и закрыл глаза.

Кэрран последовал за ним в человеческом обличье, но без обуви. Должно быть, он превратился во льва, затем вернулся и оделся.

— Вам было весело? — спросила я.

— А то. — Кэрран ухмыльнулся. — Наш сын оборотень.

Он был так счастлив. Я чуть не рассмеялась.

— Ваш сын — причуда природы, — предположила Андреа, жуя ломтик хлеба. — Для малыша неестественно иметь полуформу.

— Он вундеркинд, — сказал ей Кэрран.

Вундеркинд издал тихий свистящий звук. Он захрапел. Грендель лежал совершенно неподвижно, тяжело дыша, его глаза блестели, и вообще он вел себя так, словно быть в объятиях спящего ребенка-монстра было его высшим стремлением в жизни, и теперь эта мечта сбылась.

— Причуда природы, — снова сказала Андреа.

Кэрран посмотрел на нее.

— Ладно, ладно. — Она замахала руками. — Я ухожу. — Она схватила буханку хлеба, стейк из оленины и стащила со стойки бутылку сангрии. — Я знаю, когда меня не хотят. Кейт, ты все еще должна мне обед. Я закрою за собой.