Проснулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо.

– Твоя очередь управлять фургоном. Сейчас мы проезжаем через графство Кунское.

Просто замечательно. Солнце уже зашло, с каждой минутой становится всё темнее, а меня заставляют садиться за руль… то есть в кресло. Искренне надеюсь, что мы ни во что не врежемся.

В самом фургоне стоял полумрак, дорогу же впереди озарял свет, исходящий откуда-то сверху. Переполняемый самыми тревожными предчувствиями, я сел в кресло и взял в руки ворох карт.

Стемнело. Фонарь на крыше освещал дорогу настолько хорошо, что я мог разглядеть любой самый маленький камешек. Увы, внутри нашего транспортного средства царила кромешная мгла: Велиакха почему-то не позаботился об освещении. Не было даже примитивной масляной лампы, не говоря уже о магическом светильнике, подобном тому, что сиял у меня над головой. Приходилось мне у каждого поворота чиркать зажигалкой и в её неровном свете изучать карту.

На ужин мы остановились в каком-то лесу. Ириана сплела заклинание, отгоняющее комаров. Потом мы набрали сухих веток, развели костёр и подвесили над ним котелок с водой. Конечно, куда проще было бы раскочегарить нашу печку-буржуйку, вот только и мне, и Ириане хотелось настоящего, живого пламени. Велиакха не стал спорить.

Всё-таки разница между дневным и ночным кострами поистине огромна. Днём костёр – это всего лишь кучка деревяшек, участвующих в гетерогенной экзотермической реакции окисления. Ночью величаво струящееся к небесам или неистово пляшущее на ветру пламя кажется живым. Днём огонь костра меркнет перед солнечным светом, ночью он затмевает всё. Трава, деревья, люди и само небо отступают в тень.

Поев, мы ещё долго сидели у костра, думая каждый о своём. Когда угли подёрнулись пеплом, Велиакха решительно скомандовал подъём.

– Хватит мечтать. Отправляемся.

И мы отправились. Велиакха и Ириана легли спать, а я остался рулить магическим фургоном. Поворотов было немного, но всё же, в очередной раз изучая карту, я умудрился сломать зажигалку. От длительного нагрева хлипкий пластмассовый держатель расплавился, металлическое колёсико вылетело и затерялось где-то на полу. К счастью, мы в этот момент проезжали какую-то деревеньку. Я попытался остановить фургон, но не тут-то было. Проклятая повозка мчалась с прежней скоростью, игнорируя мои приказы. Тогда я вскочил с кресла и подошёл к Велиакхе.

– Тормози!

Гоблин зевнул, потянулся и пробормотал:

– Зачем?..

– Надо.

– Ну ладно…

Фургон и в самом деле остановился, да так резко, что я не удержался на ногах и врезался плечом в спинку кресла. От толчка Велиакха окончательно проснулся, Ириана же что-то пробормотала спросонья и перевернулась на другой бок.

– Ну что ещё? – хмуро спросил гоблин.

Мысленно произнеся добрый десяток нецензурных ругательств, я встал и, скривившись от боли в ушибленном плече, выдавил:

– Если ты хочешь, чтобы я рулил этим драндулетом, добудь какой-нибудь осветительный прибор.

– И где я его сейчас добуду?

– В деревне… которая осталась немного позади.

– Вот ты иди и добудь.

– Ну уж нет, – не согласился я. – Ты гоблин, а значит, в темноте должен видеть гораздо лучше меня.

– Чушь полнейшая, – буркнул Велиакха, вставая с кровати. – Впрочем, где-то у меня было зелье ночного зрения.

Открыв рюкзак, гоблин достал небольшой пузырёк с какой-то жидкостью и сделал глоток. После чего выскользнул из фургона и исчез в темноте. Я занял своё место в кресле и стал ждать.

Проснулся я от хлопка в ладоши.

– Вот масляная лампа, – сказал Велиакха, протягивая мне что-то, что я при всём желании не смог бы разглядеть, – а это свечи. Выбирай, что тебе больше понравится.

Угу, что понравится. Конечно, лампа предпочтительнее. Вот только она никак не рассчитана на тряску баллов этак в семь по шкале Рихтера. Разобьётся при первом же сильном толчке и прольёт горящее масло прямо на меня. Или ещё куда-нибудь.

– Зажги лучше свечи.

Небольшими искорками Велиакха зажёг фитили четырёх свечей.

– Куда их закрепить?

– Две свечи прикрепи на правую стенку, две – на левую. И запасные пусть висят рядом.

Сделав всё, что я просил, Велиакха дал фургону команду ехать, а сам лёг спать.

Управление магическим фургоном оказалось поразительно скучным занятием. В ночной темноте не было ничего видно ни справа, ни слева, ни впереди. Была лишь неширокая полоска, освещённая магическим фонарём – и всё. Вот за этой полоской я и должен был следить, чтобы в нужный момент приказать фургону свернуть в ту или иную сторону.

Очнулся я от сильного удара по голове. Некоторое время я лежал без движения, пытаясь сообразить, что со мной случилось. Разглядев в свете свечей водительское кресло, я понял, что лежу на полу. Похоже, фургон резко затормозил, и меня силой инерции вышвырнуло из кресла. Выглянув в окно, я увидел, что просёлок, по которому мы ехали, пересекается с трактом, вымощенным довольно скверной брусчаткой. Кажется, Велиакха говорил, что этот грузовик сам разбудит меня на первом же повороте? Впрочем, фургон и в самом деле разбудил меня. Поднявшись с пола, я сел в кресло и взял в руки ворох карт. Так… мы едем вот по этой дороге, здесь она пересекается с трактом, значит, нам нужно свернуть направо.

Фургон стал медленно набирать скорость, а я вновь почувствовал, как у меня слипаются глаза. Нет. Второе пробуждение на полу меня точно доконает. Встав, я подошёл к багажным ящикам и после недолгих поисков обнаружил длинную верёвку. Несколько раз обмотав её вокруг кресла, я получил какое-то подобие ремней безопасности. Вот теперь можно продолжать путешествие.

Медленно горели свечи. Капельки расплавленного воска падали на пол и застывали там в виде неуклюжих лепёшек. Когда от свечей остались лишь короткие огарки, я зажёг новые, а когда и они прогорели, разбудил Велиакху.

– Твоя очередь дежурить в кресле. Искренне надеюсь, что ты не спалишь наш тарантас.

С этими словами я, не раздеваясь, лёг на кровать, накрылся тонким серым одеялом и спустя мгновение уже спал.

Когда меня разбудили, солнце уже стояло в зените. Ириана сидела в кресле и с предельно недовольным выражением лица управляла фургоном. Велиакха проводил ревизию своим зельям и порошкам: что-то раскладывал, переливал из пузырька в пузырёк, пересчитывал баночки и пакетики.

– Завтракать будешь? – спросил он меня.

– Да, накладывай.

– Бери сам… то, что осталось. Вчерашний отвар шиповника мы выпили, пирожки съели.

Пришлось завтракать холодным мясом с чёрствым хлебом и запивать это сомнительное кушанье мерзкой тёплой водой.

Весь день мы ехали на запад, лишь под вечер остановились в каком-то городке. Велиакха отправился за покупками и вскоре вернулся с полной сумкой еды и бело-жёлтым стеклянным шаром. Шар он прикрепил к потолку фургона прямо над креслом водителя.

– Вот тебе и освещение, – сказал гоблин. – Пришлось раскошелиться, зато теперь можно не жечь по ночам свечи.

– И как эта штука работает?

– Свет, – сказал гоблин. И стал свет.

– Тьма, – произнёс я насмешливо, и шар погас.

Ночью опять дежурили мы с Велиакхой, Ириана же спокойно спала.

К утру наш экипаж достиг границы Империи Адан. Мост через реку, отделяющую Империю от герцогства Индарского, был перегорожен подобием шлагбаума, сколоченного из цельных брёвен. Рядом с этим странным сооружением стоял небольшой кирпичный домик. Когда мы подъехали, из домика вышли двое стражников. Облачены они были в лёгкие кольчуги и вооружены копьями.

– В чём дело? – спросил Велиакха.

– Вы волшебник? – спросил старший стражник.

– Да, а какое…

– Докажите.

– С какой стати я должен кому-то что-то доказывать? – возмутился гоблин. – Лучше пропустите нас по-хорошему.

Стражник тяжело вздохнул.

– Если хотя бы один из вас является волшебником, я должен пропустить вас без пошлины.

– А что, по нам этого незаметно? – поинтересовалась Ириана. – Неужели здесь так часто разъезжают простолюдины на големных экипажах?