— Может, предложим им сдаться? — спросил Дима у Макса. — В смысле, здание же окружено. Вон, смотри, Серёга уже ковыряется в их грузовике. Им никуда не деться отсюда!

— Не вариант, — отрезал Макс.

Угроз Константинова он не боялся. Но и провалить операцию тоже не хотел. Конечно, система слежения за общественной безопасностью — это не жизненно необходимая система, но без неё эффективность действий всех правительственных структур вроде полиции, пожарных и скорой помощи упадёт в разы. Прекратят поступать данные со многих датчиков и камер города, алгоритмы предсказания критической ситуации окажутся бесполезными. Город ослепнет. Новую, конечно, всегда можно развернуть, но на это уйдёт целая прорва времени.

— Готовы?

Макс не стал тратить время на сборы или подбадривающие реплики.

Ему никто не ответил. Плевать.

— Я первый, — заявил Макс. — Без меня ничего не делать! Если кого увидите — стреляйте, потом разберёмся, гражданский или нет. Но аккуратно! В павших не надо стрелять несколько раз, не хватало нам ещё вызвать сердечный приступ кому-нибудь. За мной!

Первый этаж оказался полностью пустым. Они прошли холл, пост охраны, миновали отключённые турболифты и подошли к лестницам. Народ позади Макса дышал жарко и тяжело, словно курильщики после сорокакилометрового марафона. Дмитрий старался выглядеть внешне уверенно, чтобы часто оглядывающиеся полицейские знали, что тылы надёжно прикрыты.

Они прошли лестницу и, только поднявшись на второй этаж, встретились с противником. Двое в маскировочных обличьях Мартина Лютера Кинга и Михайло Ломоносова заметили их первыми.

— Граната! — заорал Макс.

Мимо него пролетел металлический шарик ЭМ-гранаты размером с бейсбольный мяч. Кинг и Ломоносов тут же спрятались за дверными косяками.

— У нас гости! — крикнул один из них.

Граната ударилась в полицейского за спиной Макса и застряла у него в складках одежды и многочисленных ремнях бесполезного в данном случае бронежилета. Началось столпотворение, и Макс, правильно оценив обстановку, бросился очертя голову вперёд, в дверной проём. Прямо напротив лестницы виднелась открытая дверь местного туалета, туда Макс и прыгнул. В воздухе развернулся и всадил в опешившего от такой ретивости Ломоносова разряд в двадцать СЭЗ. Приземлился на кафельную плитку и проехал ещё пару метров, скрывшись за дверным косяком, отделявшим умывальник от кабинок.

Со стороны лестницы раздался громкий секундный треск, а затем грохот падающих тел.

«Дебилы!» — зло подумал Макс. «Да я и сам дурак, не предупредил их. Так глупо попасться»!

— Чёрт, больно, — следом донёсся до него голос Ломоносова. — Апчхи!

— Какого хрена? — удивился Макс.

Двадцати СЭЗ хватит и слона уложить (примечание: правда, этого никто не проверял — вымерли они)! А эта скотина только чихнула! Если в прошлый раз можно было сослаться на бракованный пистолет, который хрен знает сколько провалялся без действия в бардачке машины, то пистолет майора был исправен. Уж не нахимичил ли Константинов с его пушкой чего?

— Предоставьте его мне, — раздался новый, но подозрительно знакомый голос.

Откуда-то издалека донёсся ещё один выкрик:

— Всё, я закончил! Сматываемся отсюда.

Макс вскочил на ноги и, прижавшись к стене, направил пистолет на дверной проход. Они сматываются, значит определённо пойдут через эту лестницу! А тут он. Пять выстрелов в секунду должны точно хоть кого-нибудь уложить, а там уже насколько хватит батареи.

— Лови, дружище! — крикнул довольный знакомый голос.

По полу что-то покатилось. Что-то круглое, металлическое. И остановилось, ударившись в ботинок Макса.

Он опустил взгляд.

Конечно, это была граната, но не ЭМ, а какая-то самодельная, помятая, будто её делали в чьём-то гараже. В нос ему ударил запах напалма.

— ХРЕНЬ!!! — заорал Макс, бросившись к единственному окну в туалете. — Давай, падла, открывайся!

Створки неохотно поддались, Макс отошёл на пару шагов назад и прыгнул в образовавшуюся щель. Окно тут же вслед за ним захлопнулось.

А потом граната взорвалась. Туалет объяло адским пламенем ярко зелёного цвета, оно быстро сожрало весь пластик внутри помещения, буквально испарив его. В следующую секунду оплавило стекло и вырвалось на улицу, лизнув воздух прямо над летящим в пропасть Максом.

Падать оказалось недалеко и сравнительно мягко — на густой слой газона и свежего дёрна, но больно всё равно было. Макс уже не молод, чтобы так сигать из окон, и если бы не татуировка с уже активировавшимися нанитами…

Он с болезненным выдохом ушибленных рёбер перевернулся на спину. Огня в оплавленном и обугленном окне больше не было. Оттуда прямо на него смотрели сразу двое: некто под личиной кардинала Ришельё и дуло его самодельного портативного огнемёта, с которого капала зелёная горючая жидкость.

— Ты! — яростно прохрипел Макс.

Он даже с его подсевшим зрением увидел, как сжимается палец Петрова на спусковом крючке.

— Оставь его, мы не убийцы! — кто-то из его сообщников весьма вовремя остановил Игоря.

— Он хуже бешеной собаки! — возразил Петров. — Я давно мечтаю его прикончить!

— Оставь, я сказал! Уходим!

Петров недовольно опустил огнемёт.

Макс в ожидании замер, пытаясь незаметно нащупать куда-то подевавшийся пистолет.

Лицо Ришельё-Петрова расплылось в улыбке:

— Хрен с тобой! — он махнул на майора рукой. — Живи, мы ещё увидимся. А вот тебе прощальный подарок, чтобы ты не скучал!

И он, полный радости, кинул Максу ещё одну ЭМ-гранату, предварительно выждав две секунды до подрыва.

— Зара..! — начал было ругаться майор, но не успел даже закончить фразу.

Его снова вырубили. В очередной раз за последнюю неделю. Похоже, это вскоре станет его очередной привычкой.

Он открыл глаза, как ему показалось, тут же. Но из-за соседнего дома уже показалось солнце, готовящееся войти в зенит, так что пролежал он тут прилично. Болели ушибленные рёбра, чесалась татуировка с нанитами так, словно вместо мелких роботов там оказались вши. Побаливала застуженная спина — земля уже успела остыть после лета, а слой искусственного газона нисколько не спасал. Практически над ухом кто-то на кого-то орал, вокруг мельтешили какие-то люди, но никому не было дела до Макса.

Он с кряхтеньем принял вертикальное положение, осторожно ощупал спину — синяки точно есть. Но ничего, вот выведет из крови уничтоженных взрывом ЭМ-гранаты нанитов (где-то с половину от общего количества), сделает новую инъекцию — и всё как рукой снимет. Хотя и половина должна отлично справиться, если бы не сдохшие. У них сейчас буквально война идёт, оттуда и зуд. А поскольку выжившие наниты заняты безрезультатным уничтожением своих же трупов, то они не могут приступить непосредственно к его излечению.

Макс ненавидел ЭМ-гранаты. Лучше попасть под град выстрелов шоковых пистолетов, чем под одну-единственную гранату. После пистолетов, по крайней мере, наниты остаются невредимыми.

Он встал на ноги. Из-за перегрузки нервной системы от взрыва мир слегка покачивался и имел очень нечёткие очертания, но слегка помятый организм быстро с этим справился.

Макс оглянулся. Оцепление по-прежнему было на месте, равно как толпа зевак за ним и целый батальон различных репортёров и просто блоггеров с личными видеокамерами. Приехал спецназ, но из-за закончившегося представления они оказались не к месту, поэтому просто скучали в сторонке. Дима лежал по-прежнему без сознания, его отнесли в машину скорой помощи. Его и ещё троих полицейских из тех, что были с ними. Двое других, судя по всему, совсем недавно пришли в сознание и теперь выслушивали гневные возгласы начальника. Константинов с самого утра находился не в духе, а когда Макс завалил операцию, то совсем взбесился, ему медики даже успели вколоть успокоительное. Максу иногда казалось, что у того на него уже выработался иммунитет.

Полковник заметил, что главный виновник наконец-то очнулся, и решил переключить всё своё внимание на него. Двух нерадивых полицейских он отпустил на все четыре стороны, секундным действием отправив их в неоплачиваемый отпуск на две недели при помощи своего терминала. Те, к слову, не то чтобы огорчились.