Но внимание Димы быстро переключилось на самого чтеца. В его внешнем виде было что-то странное, необычное, но вот так вот сходу сказать, что именно, было нельзя.

К нему Настя и подвела Диму.

— Никита Сергеевич, добрый день, — поздоровалась с ним Настя.

Тот оторвался от чтения и перевёл внимание на прокурора.

Теперь Дима наконец понял, что было с ним не так — вены. У любого человека видны вены, особенно у людей с тонкой кожей или же хорошей физической подготовкой во время нагрузки, но у этого Никиты вены хоть и не выпирали, но были видны очень чётко. И имели они отнюдь не синий оттенок, а чёрный, но при этом еле заметно светящийся. Не будь это помещение так хорошо освещено, эффект был бы заметен даже на приличном расстоянии. Вены чернели не везде, а преимущественно на левой руке и на шее — выглядывали на плече из-под рукава и практически пропадали в районе локтя, а так же показывались из-под ворота футболки, доходя до кадыка и практически сразу же исчезая после него. Правая половина шеи, как и остальные участки оголённой кожи, была нормальной, чистой.

— Здравствуйте, Анна Игоревна, — поздоровался в ответ Никита Сергеевич.

— Анастасия, вообще-то, — тут же поправила его Настя, да так быстро, словно это уже вошло у неё в привычку.

— Да, никак не запомню.

— А это — Дмитрий Потапенко, — представила она Диму. — Его только что перевели. Он — напарник Максима.

— Напарник?

Никита Сергеевич усмехнулся. Дима обиделся непонятно чему, поэтому напустил на себя самый важный вид, на который только был способен, Никита Сергеевич это заметил и тут же сделался серьёзным обратно. Но потом всё же хохотнул:

— Напарник Максима? Неслыханное дело!

— А что? — не понял Дима. — Что в этом такого?

— Вообще-то, пока что Дмитрий не его напарник, — поправилась Настя. — Мы собрали следственную группу на время расследования.

— Следственная группа? — удивился Никита Сергеевич. — Настолько всё серьёзно? Такое непростое дело?

— Пока что там много неясностей, — ответил Дима. — Но подробностей не могу рассказать — правила ведения расследований, сами понимаете.

— Правила ведения расследований? — нахмурился Никита Сергеевич. — Это откуда ж тебя к нам занесло, не из южных ли районов случаем?

— Аглинский участок, — подтвердил Дима. — А как Вы..?

— Здесь таких идиотских правил нет, — тут же ответил Никита Сергеевич. — Точнее, есть, но если хочешь работать среди нас, то забудь про них — этика в этих трущобах не работает.

— Ясно, — погрустнел Дима.

— Хорошо, — вставила слово Настя. — Значит так, Дмитрий, перед тобой сидит один из прошлых напарников Максима, так что со всеми вопросами по его поведению иди смело к нему. Но во время подобных «консультаций» либо не попадайся Максу на глаза вообще (его это дико бесит), либо же сразу предупреди его об этом. Он поворчит, поворчит, да забьёт, так что всё будет нормально. Я бы рекомендовала второе. Вы тут пока побеседуйте, а я пойду поищу свидетелей по нашему расследованию.

Дима кивнул и спросил:

— Вы сказали «один из…». Их было несколько?

— О да, — одновременно ответили Никита Сергеевич и Настя. — Их было достаточно много.

— Да? А почему так много, и куда они все подевались?

— Честно? — спросил Никита Сергеевич. — Не знаю. Большинство, поди, как я. Получили ранение в одной из стычек и либо вышли на пенсию по инвалидности, либо же наотрез оказались продолжать работать с Максимом. Один ушёл живым-здоровым — характерами сошлись. Сам же я был его напарником около года, продержался почти дольше всех, но тоже не ужился, хотя дружба у нас какая-никакая в итоге и получилась. Но последние пять лет просиживаю штаны в кабинетах, готовлюсь к пенсии.

— А кто продержался дольше всех? — поинтересовался Дима.

— Самый последний, тот, что как раз перед тобой был, — немного нехотя ответил он. — Переплюнул меня на какие-то две недели, но у него с Максимом были самые тёплые отношения, на которые только тот способен.

— И что с ним стало?

Прежде чем договорить, Дима уже сам всё понял. Почему получился такой большой временной промежуток между ним и последним напарником, и почему Макс так отреагировал на появление Димы.

— Застрелили, — равнодушно пожал плечами Никита Сергеевич. — Так, что ты хочешь знать о нашем общем, но неприятном знакомом?

Настя вернулась через пару часов — усталая, но довольная. Всё это время Дима общался с Никитой Сергеевичем, пытаясь выяснить способы завязывания дружбы с Максом, правила поведения при нём и так далее, но старый полицейский в основном рассказывал про свои расследования, интересные и необычные случаи, а так же про свою жизнь. Словом, ничего полезного Дима так и не услышал, не смог сделать каких-либо выводов, кроме одного-единственного — с Максом не то что дружить, а даже сосуществовать по соседству крайне тяжело. Но привыкнуть можно.

— Максим ещё не приходил? — спросила Настя, присаживаясь на диван.

Кроме них троих в комнате больше никого не было, все разбрелись по своим делам. Даже партию виртуальных шахмат не закончили, оставив висеть подрагивающую голограмму прямо в воздухе. Был бы здесь Макс, он бы сразу указал, как можно поставить мат чёрным всего за четыре хода, правда, потеряв по пути добрую половину белых фигур, считая королеву, оставшегося слона, обоих коней и кучу недобитых до этого пешек.

— Нет, — Дима покачал головой и продолжил слушать собеседника.

— И тут он такой говорит: «а что, разве плазмогенератор нужно вставлять другим концом?», — кое-как сдерживая смех, рассказывал тот. — Максим, когда это услышал, завыл не хуже сирены гелиевого танкера, который, надо сказать, воет очень даже не слабо. Максим, значит, хватает этого идиота за шкирку, обзывает придурком и швыряет в окно, а затем прыгает сам. Хорошо, что внизу вода была, и когда рванул плазмогенератор, они были под водой!

— Ты снова рассказываешь ту историю, — усмехнулась Настя. — Дим, а Никита не говорил, что этим придурком, который неправильно вставил генератор в пазы, и из-за чего «Астол» понёс убытки в размере более двух с половиной миллионов кредитов, был он сам?

— Да? — удивился Никита Сергеевич и тут же подмигнул растерявшемуся Диме. — Да, я как-то упустил этот момент. Но суть не в этом, самое главное, что с тех пор все плазмогенераторы изготавливают несимметричной формы. Пожалуй, это моё самое главное достижение в жизни!

— Вам ничего за это не было? — обеспокоенно спросил Дима. — Вы не пострадали тогда?

— Чуть-чуть волосы опалил, — Никита Сергеевич провёл рукой по своим жиденьким седым волосам. — Но они через два месяца заново отрасли. А так — да, выговор был, и разбирательство было, но, как видишь, всё обошлось, без жертв же, только производство немножко зацепило. А через месяц, когда предыдущий напарник Максима благополучно отправился на сеансы психотерапии, я понял — вот он, мой шанс поработать с самым крутым полицейским этого города.

— Да уж, радостная перспектива, — погрустнел Дима.

— Не дрейфь, Максим мужик надёжный, — Никита хлопнул его по плечу. — С ним спокойно, как за титановой стеной, до тех пор, пока она не упадёт на тебя и не раздавит!

Старый полицейский хохотнул и тут же закашлялся, а его почерневшие вены на шее вздулись и засветились немного ярче. Он это заметил, тут же достал одноразовую салфетку откуда-то из своих карманов и поднёс ко рту, затем хорошенько прочистил горло, после чего быстро скомкал салфетку и выбросил её в утилизатор неподалёку. Когда скомканная салфетка попала в небольшой контейнер, сверкнула неяркая голубая вспышка, и салфетка, испустив крохотное облачко пара, испарилась. Но Дима, к своему ужасу, успел заметить на салфетке какую-то чёрную слизь, которая явно вышла из лёгких Никиты. Дима деликатно постеснялся спрашивать, что это такое, но жгучее любопытство его не покинуло.

— Анастасия, Вы хотели что-то сказать? — спросил Никита Сергеевич у прокурора.