С наших плеч, облаченных в тяжелые доспехи ответственности за победоносные действия, ниспадает изящная мантия дипломатии, скрепленная у самого горла фибулой кровавого договора.

За броней наших панцирей дышат пламенами ненависти наши сердца — деготь в обрамлении запекшихся сгустков гнева.

Багровые отметины, оставленные нами, вопят о том, что мы явились в сей мир во всеоружии. Совершенная сталь наших клинков рождена во Тьме, в лучших кузницах Ада, и безукоризненно рассекает свет и ангелов с грязными лицами.

Нас толкает вперед неутолимый голод наших ненасытных, пульсирующих в одном ритме со Тьмой, душах, и удушающая жажда совершения злодеяний. И венчает наш безудержный порыв абсолютная любовь к Злу.

Мы всей своей демонической сущностью ощущаем, как опаляющее дыхание позади нас пышет жаром, обжигая нас яростью.

Мы знаем, — это все силы Преисподней сплотились за нашими спинами для решающего броска, и только ожидают наших первых успехов. Высшие Демоны, обучавшие нас тактике и стратегии Ада, неотрывно следят за каждым шагом своих учеников.

И с высот своего трона Дьявол направляет в цель наши удары, делая их неотразимыми и незнающими жалости.

Обладая мириадами изощренных способов выполнения воли Сатаны, мы, если понадобится, применим их все

Мы видели восход мира и вели цивилизации к гибели, мы топили в крови даже звезды, и превращали Путь Млечный в Путь Кровяной.

Подвластные нам стихии шли войной друг против друга, когда мы спускались в недра Земли, следуя знакам Нигриора, и разрывали глубинные ее пласты, чтобы насладиться вкусом огненной ее сердцевины.

Мы поднимались к вершинам, упиравшимся в звезды, где пагуба высиживала свои яйца, и разоряли ее гнезда, и пригвождали к перекладинам ее детенышей.

Мы смеялись над корчами сынов божиих, и наш смех рождал ураганы, и топил континенты.

Легенды остались лишь благодаря нашему великодушию …

Мы сходились на ристалищах с ангелами, и их белые перья покрывали острые скалы, подобно снегу.

Мы вдыхали в души людей пламя, но их жидкие страсти гасили его до последней искры.

Мы восхищались, видя, как мятежные сыны Земли становятся сынами Сатаны, и причисляли их к Инфернус.

Но гниющее мясо распятого дало жизнь червям, плодящим потомство, и распространявшееся зловоние отравило Вселенную.

Обладая временем Вечным, мы преисполнялись гнева и, циркулируя среди Теней, теряли терпение. И это воззвало нас к войне из огненных пучин Геенны. Меч карающий, пронзивший небо, завибрировал вновь.

Полог Тьмы опустился на Западные земли…

И ныне, впрочем, как всегда, наши руки не останутся праздными.

Dicto Diabolo…

Мы уподобимся саранче, пожирающей все на своем пути, и не оставим позади ничего, что хранит в себе образ и подобие божие.

Мы, словно стая хищников, будем рыскать в поисках добычи, призывая собратьев на пиршество, когда ее настигнем. И над обглоданной жертвой мы не забудем, упоенные охотой, ради Кого мы это делаем, и Кому преданы до когтя.

Мы соединим свои тугие артерии с коммуникациями человеческого мира, и его захлестнет волна нашей свежей, клокочущей крови. Ее цвет будет черным, как самая непроницаемая ночь.

Попирая ногами рыхлые законы, мы обрушим на подмостки мира занавес существующей тени мироздания, который определит финал человеческой трагикомедии.

И при помощи совершенного механизма разрушения, созданного нашими руками по чертежам Дьявола, выкорчуем вросший в землю заплесневелый храм бога.

Тогда мы сделаем то, что будет драгоценным камнем, заложенным в фундамент Царства Дьявола.

Процеживая мир вязких принципов и идеалов, мы соберем воедино рассеянные зубы Дракона в безжалостную хватку стальных челюстей. Мы призовем под волкоглавые знамена непобедимую армию из тех людей, что сражаются не за блага мира, не за милосердие божие, а за право сражаться и отдать свои души за торжество демонической справедливости.

В тот день звону колокола последней церкви ответит рев бесчисленных глоток, и это будет сигналом к штурму небес.

Мы знаем, как распахнуть настежь покрытые слизью врата Змея и призвать из глубин гибельные орды бесов. У нас будет время увидеть, как они бурным потоком заполнят разрушенные декорации. У нас есть ключи от всех врат в мире, кроме обитых овчиной врат небесных, но уже готов таран с сокрушающей головой вепря, против этого ключа бессильны любые преграды…

Когда дым погребальных костров застелет небеса, и скорбный вой заглушит плач ветра, тогда мы наполним все протянутые к нам кубки горьким вином милости Дьявола, и капли вина, упавшие на спекшуюся землю, смешавшись с нашей кровью, напоят стойкие ростки расы Демонов.

И еще не высохшая на пергаменте кровь скрепит вечный союз Дьявола и Человека.

Клокочет драма истекающего времени, времени, в котором под знаком Тьмы и сводами Вечности мы обрели власть и новое рождение, как воплощение самых кошмарных снов человечества. Драма того времени, которому мы отдали все то, что исторгло его темной массой из теснин больных тысячелетий, и исказило необузданным нравом Хаоса.

Безумствует огненная драма конфликтности падшего бытия и отсутствия точки возврата.

Устремившийся в эпохальный разрыв мир, растерзанный, поделенный, расплавленный, корчится в тисках илистых берегов нетленной Вечности, задыхаясь от ненасытности, жадно ловя клочья умирающего времени. Население его — призраки прошлого, еще живущие, но не отбрасывающие своих теней в будущее.

Властвует драма последней черты, за которой — стремнина падения в бездну.

И пучина Мрака и монументальность Зла там творцы сурового судилища и блюстители союза между пламенем и темной артериальной кровью.

Мощь Эпохи Тьмы неотвратима. Она застыла на мгновение в потоках ядовитых испарений, поднимающихся непроницаемой стеной от юдоли земной, того гиблого места, где подвержены порче как человеческие души, так и святость ангелов. Сквозь пелену тумана мы видим, как доминирует она над Вечностью и тленом, и алчущий клюв ее нацелен в обнаженное, дряхлое сердце человеческой Вселенной.

Вдыхая чужой, затхлый воздух, мы ожидаем момента, чтобы порвать вязкость клубящегося времени, отнять его жизнь и возвестить о завершающем сумеречную эпоху вторжении в пределы земного царства.

Тогда, наконец, разрушающийся маятник испорченных часов, отсчитывающий годы anno domini, колеблясь, застынет, — и начнется отсчет иного времени…

Мы ожидаем, вглядываясь во Тьму. Мы опираемся на щиты вверенных нам принципов Высшего Зла, занимая безымянные троны, именно здесь истинное сердце мира, непостоянное, ненасытное, — и здесь самое незащищенное его место; отсюда начинаются любые завоевания, и с этих грандиозных высот, сложенных из человеческих страстей, пороков и преступлений, мы низвергнемся на агонизирующие просторы Хеспериона.