— Нет, этот дом слишком большой.

— И не говори, — пробормотала Ева.

Мира поднялась и протянула руку.

— Давай я тебя отведу к Соммерсету, поможешь ему готовить ланч. Я сейчас вернусь, — сказала она Еве.

Оставшись одна, Ева начала вышагивать от окна к камину и обратно. Ей очень хотелось приступить к работе. Надо было провести проверки, написать рапорт, сделать несколько звонков, кое с кем повидаться…

Черт, что ей делать с этой девочкой?!

Интересно, те полицейские, что расспрашивали ее саму много лет назад, чувствовали себя так же?..

— Она прекрасно держится, — объявила Мира, вернувшись в комнату. — Куда лучше, чем можно было ожидать. Но не удивляйтесь, если у нее будут перепады настроения, слезы, гнев, плохой сон. Ей понадобится консультирование.

— Вы можете взять это на себя?

— На первое время — да, а там видно будет. Возможно, ей понадобится специалист. Детский психиатр. Я этим займусь.

— Спасибо. А мне, пожалуй, стоит позвонить в департамент, в Молодежную службу. Найти пару офицеров, которым я смогу ее поручить.

— Не торопитесь. Никси сейчас очень трудно: она внезапно оказалась в окружении незнакомых людей, и их слишком много. — Мира коснулась руки Евы. — Вы сами справитесь.

«Может быть, — подумала Ева. — Будем надеяться». Но ее одолевали сомнения. Она направилась наверх, но для начала наведалась в кабинет Рорка.

Он сидел за столом, экраны на всех трех стенах были включены, на них с калейдоскопической скоростью менялись какие-то данные. На столе гудел портативный компьютер.

— Приостановить операции! — скомандовал он и улыбнулся. — Лейтенант, у вас усталый вид.

— Соответствует внутреннему состоянию. Слушай, у меня не было случая обговорить все это с тобой. Выходит, я просто свалила чужого ребенка тебе на голову и смылась.

— Она проснулась?

— Да, она с Соммерсетом. Я провела второй допрос в присутствии Миры. Она неплохо держится. Я имею в виду девочку.

— Я так и понял. Кстати, я только что прослушал новости. Имен пока не называют.

— Я их заблокировала, но это ненадолго. Скоро они прозвучат.

Хорошо зная свою жену, Рорк подошел к кофеварке и запрограммировал две чашки черного кофе.

— Почему бы тебе не обговорить все со мной прямо сейчас?

— Попробую. Только это будет краткая версия, меня время поджимает.

Ева сухо и сжато изложила ему детали.

— Бедная девочка. Есть данные о том, что кто-то из членов семьи был замешан в делах, вызвавших столь ужасную месть?

— Пока нет. Но еще рано.

— Профессиональная работа. Я уверен, что ты уже пришла к этому выводу. Кто-то натренированный в мокрых делах. Зеленый огонек, который, по твоим словам, она видела, — это, скорее всего, дистанционный пульт. Зеленый свет означает, что путь свободен. Ведь кодовые замки были обойдены.

— Об этом я и сама догадалась. На первый взгляд эти люди кажутся обычной семьей. Совершенно обычной. Добропорядочной. Но это на поверхности. Мы пока еще не копнули глубже.

— Сложная электроника, вторжение по типу спецназа, быстрые, чистые убийства. Похоже на зачистку. — Потягивая кофе, Рорк не обратил внимания на сигнал включившегося факса. — Вошли и вышли. Сколько они пробыли в доме? Десять-пятнадцать минут? Это не случайный вандализм. Будь это террористы, они оставили бы знак. И потом, террористы метили бы в кого-нибудь повыше. Впрочем, это тоже на поверхности.

— У тебя еще сохранились связи среди организованной преступности.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Думаешь, сохранились? Ева пожала плечами.

— Ты знаешь людей, которые знают других людей, которые знакомы с отбросами общества.

Он шутливо потер пальцем ямочку у нее на подбородке.

— Разве можно так отзываться о моих друзьях и деловых партнерах? Пусть даже и бывших.

— Я привыкла говорить прямо. Ты мог бы навести справки.

— Я так и сделаю. Но я прямо сейчас могу тебе сказать: я никогда не водил компанию с детоубийцами. Или с тем, кто способен вырезать целую семью во сне.

— Я ничего такого не имела в виду. Но мне нужны любые сведения. Он зарезал маленькую девочку вместо той что спустилась вниз. На ней была розовая ночная рубашка с этими, как их? С оборочками по горловине. Я видела по подолу, что рубашка была розовая. Весь верх был красный, насквозь пропитался кровью. Он надрезал ей горло, как будто это было яблоко!..

Рорк поставил кофейную чашку, подошел к ней, обхватил руками ее бедра и прижался лбом к ее лбу.

— Сделаю все, что смогу.

— Такие вещи заставляют задуматься. Вот взять нас с тобой. У нас детство было такое, что врагу не пожелаешь. Жестокость, эксплуатация, пренебрежение, изнасилование, побои, ненависть. А у этих детей было нормальное детство. Каким оно должно быть в идеальном мире: хорошие дома, любящие родители… И тем не менее…

— Мы выжили, — закончил он ее мысль, — а они — нет. За исключением той, что сейчас внизу.

— Она этого никогда не забудет. Но я хочу, чтобы она знала: люди, которые сделали это, заперты в камере. Это все, что я могу для нее сделать. — Ева высвободилась. — Поэтому мне лучше приступить к работе.

Первым делом она связалась с Фини, начальником отдела электронного сыска. Он появился на экране ее видеотелефона: рыжие вихры, подернутые сединой, лицо с глубокими морщинами, мятая рубашка.

Ева порадовалась, что недавно предпринятая его женой попытка вырядить его в малиновые пиджаки с яркими галстуками всплыла брюхом вверх.

— Слыхал о деле Свишеров? — без предисловий спросила она.

— Двое детей. — Лицо добродушного сенбернара окаменело. — Как только узнал, отправился на место сам. У меня там целая команда трудится над блоками связи и электроникой. В охранной системе я копаюсь сам.

— Это прекрасно. Люблю получать самое лучшее. Что можешь сказать?

— Хорошая, добротная, надежная домашняя система. Можно сказать, первоклассная. Обойти ее было непросто. Тут потребовалось классное ноу-хау. Камера слежения заблокирована в час пятьдесят восемь. Они использовали дистанционный пульт с вторичной функцией, потому что система дублировалась вспомогательным механизмом. — Он подергал себя за ухо, считывая данные со второго экрана. — Когда визуальное наблюдение отключается, вспомогательная система активируется через десять секунд. Сигналы тревоги поступают и в дом, и в охранный центр. Эта связь была заблокирована.

— Они знали систему?

— О да, они знали систему! Блокировали камеру слежения, сигнал тревоги на замках, детектор движения. Я тебе дам точную оценку, но пока предварительно: проникновение через десять минут после того, как вырубили камеру, через четыре минуты после блокировки вспомогательной системы.

— Десять минут? Неплохо. Значит, они были уверены, что система не подаст сигнал на пульт управления, что вспомогательная система не сработает. Всего четыре минуты прошло после того, как они вырубили вторую систему. Неужели они такие ловкачи?

— Такие. Они работали быстро.

— Они знали код?

— Этого я тебе пока сказать не могу. — Фини поднес ко рту кружку с надписью «МОЯ», сделанной убийственно-красной краской. — Либо знали, либо у них была суперклассная система взлома. Что ж это делается, Даллас? Детишек убивают в собственных постелях! Куда катится мир?

— Он всегда был таким. Мне нужны все звонки, входящие и исходящие. Все диски с записями слежения.

— Получишь. Я брошу на это дело все силы. Да у меня внуки такого возраста, сохрани их бог! Все, что скажешь, считай, у тебя уже есть.

— Спасибо. — Глаза Евы подозрительно сощурились, когда он снова отхлебнул из кружки. — Это настоящий кофе?

Фини заморгал и отодвинул кружку, чтобы ее не было видно на экране.

— А что?

— У тебя на лице написано. По глазам вижу.

— Ну, допустим. И что?

— Где ты его взял?

Даже на видеоэкране с малым обзором ей было видно, как он ерзает.