— А не были Свишеры когда-нибудь связаны с кем-то или с чем-то незаконным? Поверьте, вам не нужно их защищать, — добавила Ева.

Дженни нахмурилась.

— Они были людьми глубоко порядочными и уважали закон. Они считали себя обязанными подавать хороший пример своим детям. Грант любил шутить о бурных днях своей молодости, о том, как его однажды арестовали на первом курсе колледжа за косячок «травки». Он был так напуган, что с тех пор ни разу не нарушал закон. — Дженни привычным, как показалось Еве, движением подогнула под себя ноги. — У них обоих в детстве не было прочных семейных связей. Поэтому они так хотели создать для своих собственных детей солидную семейную основу. Они никогда не нарушали закон. Даже улицу не перебегали на красный свет. Ну, разве что «болели» за Койла слишком громко на его школьных матчах.

— Как вы договаривались, чтобы Линии осталась переночевать у них дома?

Дженни содрогнулась. Она опустила ноги, села очень прямо, стиснула руки на коленях.

— Я… Я спросила Кили, сможет ли она забрать Линии после школы и оставить ее на ночь. Это был будний день, а Кили обычно не разрешает ночевок накануне занятий в школе. Но на этот раз она согласилась с удовольствием, порадовалась за нас с Мэттом, потому что нам удалось зарезервировать люкс, чтобы отметить годовщину свадьбы.

— Как давно вы начали к этому готовиться?

— О, чуть ли не за два месяца. Мы никогда ничего не делаем в последнюю минуту. Но девочкам мы сказали только накануне — боялись, вдруг возникнет что-то непредвиденное и все придется отменить. Они так обрадовались! О боже… — Она обхватила себя руками и начала раскачиваться из стороны в сторону. — Линии сказала… Она сказала, что для нее это тоже как подарок.

— Никси часто приходила сюда?

— Да, да. — Дженни продолжала раскачиваться. — Они вместе играли, делали уроки. Иногда она оставалась ночевать.

— Как она сюда добиралась?

— Как? — Дженни заморгала. — Кто-то из них ее привозил или кто-нибудь из нас ее забирал.

— Они с Линии когда-нибудь выходили в город одни?

— Никогда! — Глаза Дженни наполнились слезами, она вытерла их рассеянным жестом. — Линии иногда жаловалась, потому что многим ее одноклассникам разрешалось самим ходить в парк, в кино или в торговые галереи. Но мы с Мэттом считали, что ей еще рано выходить из дому одной.

— А как обстояли дела у Свишеров с Никси?

— Точно так же. Я же говорила, у нас было много общего.

— Койла тоже никуда не пускали одного?

— Он был старше, и потом, он мальчик. Я понимаю, это сексизм, но именно так обстоят дела. Они держали его очень строго, но ему разрешалось уходить из дому с друзьями, только они должны были обязательно знать, где он. И он обязан был всегда носить с собой карманный телефон, чтобы они могли его проверить.

— Он когда-нибудь попадал в беду? Дженни покачала головой.

— Он был хорошим мальчиком. — Ее губы задрожали. — Очень хорошим. Правда, иногда он тайком приносил домой запрещенные сладости, но Кили все равно об этом знала. Для него это был самый крупный акт непослушания. Он безумно увлекался спортом, и, если бы он в чем-нибудь провинился, они не пустили бы его на тренировку. Койл никогда бы не рискнул своим обожаемым бейсболом.

Ева откинулась на спинку кресла, а Пибоди наклонилась вперед и тронула Дженни за локоть.

— Мы можем кому-нибудь позвонить… Вы хотели бы, чтобы кто-то побыл здесь с вами?

— Моя мать приезжает. Я сначала сказала ей, что не нужно, но потом перезвонила. Она скоро приедет.

— Миссис Дайсон, нам нужно договориться о Никси.

— О Никси?

— Вы и ваш муж являетесь ее законными опекунами.

— Да. — Дженни провела рукой по волосам. — Мы… Они хотели быть уверенными, что у Никси и будет… Я не могу, не могу думать! Она вскочила с дивана, увидев, что ее муж спускается по изогнутой лестнице. Он был похож на привидение — раскачивался на ходу с бессмысленным лицом. Было ясно, что седативные средства оказывают на него сильное действие. На нем ничего не было, кроме белых боксерских трусов.

— Дженни?

— Да, дорогой, я здесь! — Она бросилась к лестнице и обняла его.

— Мне приснился сон, ужасный сон. О Линии.

— Шшш… Тихо. — Дженни погладила его по волосам, по спине. Он качнулся к ней и чуть не упал. Она взглянула через его плечо на Еву. — Я не могу. Не могу. Прошу вас, вы не могли бы уйти? Уходите, я вас очень прошу!

Брак, по мнению Евы, представлял собой нечто вроде бега через полосу препятствий. Надо знать, когда прыгать через барьер, когда подползать под него, когда прекращать движение вперед и менять направление. У нее была работа, и в настоящий момент она предпочла бы продвижение вперед. Но раз уж она свалила на голову своему мужу чужого ребенка, надо было, по крайней мере, его подбодрить, тем более что пребывание ребенка в доме грозило затянуться на неопределенное время.

Стоя на тротуаре посреди людной улицы, Ева набрала номер Рорка и удивилась, когда он ответил сам. В следующую секунду она почувствовала себя виноватой, заметив промелькнувшее в его глазах выражение неудовольствия оттого, что его прервали.

— Извини, я могу перезвонить позднее…

— Ничего, я могу выкроить минутку, но только минутку. Что-то случилось?

— Возможно. Я не знаю. Просто предчувствие, но я должна им поделиться. Похоже, малышка задержится у нас дольше, чем я думала.

— Я же тебе говорил, она здесь желанный гость. Пусть живет сколько угодно. — Рорк отвернулся от экрана, и Ева увидела, как он вскинул руку. — Дайте мне минуту, Каро.

— Слушай, это может подождать.

— Договаривай. Почему ты думаешь, что она не переедет к Дайсонам через день-два?

— Они в плохой форме, и мой визит пришелся очень некстати. Но, в общем, я нутром чую… Я уж думала, может, отправить девочку к бабке? Кроме того, где-то со стороны отца есть сводная сестра. Просто на всякий пожарный. Может, на время, пока Дайсоны… скажем так, не придут в себя.

— Прекрасно, но пока этого не произошло, пусть живет у нас. — Рорк нахмурился. — Думаешь, им понадобится много времени, чтобы решиться ее взять? Недели? Месяцы?

— Я не знаю. Можно, конечно, привлечь СЗД, но уж больно неохота. Лучше бы обойтись без них. Так или иначе, я решила, что ты имеешь право знать: не исключено, что малышка задержится у нас дольше, чем мы предполагали.

— Мы с этим справимся.

— Ладно, извини, что помешала.

— Без проблем. Увидимся дома.

Рорк положил трубку, продолжая хмуриться. Он подумал о девочке, находящейся в его доме, о ее мертвых родителях и брате. У него было назначено совещание, шесть человек ждали его, но он решил, что они подождут еще несколько минут. Какой смысл обладать властью, если нельзя время от времени поиграть мускулами?

Он вызвал составленный Евой файл Свишеров с ее домашнего компьютера и начал проверять имена родственников Никси.

Они стучали во все двери, продвигаясь с востока на запад от дома Свишеров. Многие двери так и остались закрытыми — их хозяева работали. Но и те, что открылись, не добавили им ясности.

Ничего не видели. Ужасное происшествие. Трагедия. Ничего не слышали. Несчастная семья. Ничего не знаем.

— Что ты видишь, Пибоди?

— Растерянность, шок… а в подтексте облегчение, что это случилось не с ними. И добрая доза страха.

— Все как обычно в подобных случаях. А что все эти люди сообщили нам о жертвах?

— Хорошая, дружелюбная семья. Воспитанные дети.

— А вот это уже не похоже на наш обычный контингент, верно? Мы как будто оказались в другом мире, где люди пекут печенье и раздают его знакомым на улицах.

— Печенье мне бы не помешало.

Ева подошла к следующему зданию, числившемуся в ее списке как семейный дом.

— Район неудачный. Семьи, где в основном и муж, и жена работают. По рабочим дням такие люди в два часа ночи десятый сон видят.