— Тут еще есть, в чем покопаться. Многие семьи выглядят счастливыми на поверхности, даже в глазах друзей и сослуживцев. А за семейными стенами готовы яду друг другу подсыпать.

— Вдохновляющая мысль. — Пибоди вытянула губы трубочкой. — Значит, вы — циничный коп, а я — наивный.

— Так оно и есть.

Время поджимало, но ей просто необходимо было вернуться на место преступления, пройтись по дому, почувствовать атмосферу. Приличный трехэтажный особняк на одну семью, стоящий между другими такими же приличными двух— и трехэтажными особняками на одну семью в престижном районе Верхнего Уэст-Сайда.

Дом не столько модный, сколько солидный.

Дети ходили в частные школы, в доме жила прислуга. Родители работали полный день: отец — в конторе, мать — дома. Два входа в фасадной части дома, один — в задней.

Ева отметила, что сигнализация проходит по всем дверям и окнам. Ее взгляд задержался на декоративных, но тем не менее эффективных решетках на окнах полуподвального этажа, где Кили Свишер оборудовала свою приемную.

— Они пришли не снизу, — заметила Ева, оглядывая дом с противоположного тротуара. — Сигнализация на входе в приемную была включена, и сзади тоже. — Она повернулась, оглядела улицу. — В таком районе абсолютно негде припарковаться. Нужна специальная карточка: тут сканеры по всему тротуару. Припаркуешься без разрешения — автоматически получишь штраф. Мы, конечно, проверим, но вряд ли эти парни так облегчили нам задачу. Либо они оставили машину где-то еще и пришли пешком, либо у них была карточка. Или они живут тут по соседству. Скорее всего, они пришли пешком. Прошли не меньше двух кварталов.

Ева пересекла улицу, открыла калитку кованого железа и подошла к двери.

— Подошли к входу. Вырубили сигнализацию, отключили камеры слежения дистанционными пультами еще до того, как их засекли сканеры. Вскрыли замки. Либо у них были коды, либо они знали, как взломать их по-быстрому.

Она воспользовалась полицейской универсальной отмычкой, чтобы снять печати и открыть дверь.

— В такое время ночи на улице народу мало, но кое-кто все же есть. Кто-то выгуливает собаку, кто-то возвращается домой с вечеринки… В таких районах люди присматривают за своими соседями. Им пришлось действовать быстро и не привлекать к себе внимания.

Ева вошла в узкий коридор, отделявший гостиную от столовой.

— Так, что у них с собой было? Скорее всего, пара сумок. Ничего крупного, бросающегося в глаза. Мягкие черные сумки с оружием, отмычками, защитными костюмами. Напялить их заранее они не могли: слишком рискованно. Держу пари, они натянули костюмы прямо здесь, в прихожей. Оделись, разделились. Один пошел наверх, другой — в комнату экономки. Никаких разговоров, все по-деловому.

— Может, они объяснялись жестами? — предположила Пибоди. — Наверное, у них были с собой какие-нибудь приборы ночного видения.

— Не исключено. Но расклад, порядок действий они знали заранее. Они тренировались. Репетировали. Держу пари, они репетировали!

Ева прошла в кухню, воображая, что вокруг темно и тихо. «Четкий маршрут, — думала она. — Либо были здесь раньше, либо у них был план дома». Она бросила взгляд на стол и на скамьи. На одной из них сидела, а потом лежала Никси.

— Он не заметил девочку. Да он ее и не искал. — Ей пришлось присесть на корточки и отклониться в сторону, чтобы увидеть пометку в том месте, где была найдена оставленная Никси банка апельсиновой шипучки. — Даже если бы он огляделся, не заметил бы малышки, растянувшейся на скамье. Но он не оглядывался. Все его внимание было направлено сюда, к комнате экономки.

Инга была аккуратной, и Еве это показалось вполне закономерным: ведь она зарабатывала себе на хлеб тем, что убирала за другими. Даже среди хаоса, оставленного в комнате командой «чистильщиков», угадывался изначальный устоявшийся порядок. Ева попыталась почувствовать атмосферу, не обращая внимания на пятна и запахи химикалий. Мысленным взором она видела, как Никси прокрадывается сюда с неудержимым любопытством ребенка, надеющегося застать взрослых за запретным занятием.

В спальне кровь была повсюду: она забрызгала стены, ночной столик, лампу с абажуром, она лужей скопилась на простынях и стекла на пол.

— Ей нравилась правая сторона кровати. Возможно, она спала на боку. Видишь? — Ева подошла к кровати и указала на разброс брызг. — Он подобрался с этой стороны, другого пути у него не было. Он же хотел приподнять ее голову. Брызги показывают, что тело лежало на левом боку, а голова была слегка повернута в сторону от постели. Так он ее и оставил, когда перерезал ей горло. Теперь он весь в ее крови, но его это не смущает. Он об этом позаботится позже, перед уходом. Итак, он выходит из комнаты, проходит прямиком мимо девочки…

Ева повернулась и направилась к дверям, демонстрируя действия преступника.

— Должно быть, прошел в нескольких дюймах от нее. А девчонка молодец — даже не пискнула. А может, онемела со страху.

На пороге Ева обернулась, изучая спальню.

— Все на своих местах. Он ничего не тронул. Его интересовало только завершение миссии.

— Вы так это видите? По-вашему, это миссия?

— А что же еще? — Ева пожала плечами. — Он уходит, здесь дело сделано. Почему он не воспользовался черной лестницей?

— Ну… — Пибоди нахмурилась от усердия и огляделась кругом. — Может, все дело в расположении комнат? Хозяйская спальня ближе к парадной лестнице. Наверное, там его ждал напарник. А тут пришлось бы делать еще один поворот.

— Взрослых надо было убрать первыми. Более того, их надо было убрать одновременно, — кивнула Ева, пока они вместе возвращались в холл. — Возможно, у него был способ дать знать напарнику, что дело сделано и он поднимается. Он пошел прямо наверх, в спальню, пока девочка приходила в себя и вызывала Службу спасения.

Ева оглядела следы и редкие капли крови на полу, на ковре, на ступенях лестницы.

— Он оставил след, но не слишком большой. Это ее кровь, а не его. Вся эта кровь внизу принадлежит экономке. Они сняли окровавленные костюмы и запихали их в сумки, перед тем как спустились и покинули дом.

— Тут чувствуется холодный расчет, — отозвалась Пибоди. — Они никого не били, даже не будили. Зарезали пять человек, переоделись и ушли.

— Точно. Итак, Икс и Игрек вместе входят в хозяйскую спальню, расходятся по разным сторонам кровати. Тот же почерк, что и в комнате экономки. У них четкий ритм. Уничтожить цели, выйти из комнаты и следовать дальше.

— Они спали спина к спине, — Пибоди указала на постель. — Прижимались друг к другу попками. Мы с Макнабом часто так спим.

Ева видела, как они спят, повернувшись спиной друг к другу. Муж и жена, отец и мать на большой кровати, застеленной светло-зелеными простынями, под стеганым пуховым одеялом. Они спали в чисто убранной, уютной комнате, с окнами, выходящими в задний внутренний дворик. Он — в черных боксерских трусах, она — в белой ночной рубашке.

— Приподнять голову, обнажить горло, полоснуть, опустить, двинуться к выходу. Никаких разговоров. Вышли и направились в другие спальни, пока девочка поднималась по черной лестнице. Они уже заранее договорились, кто куда пойдет. Разделились. Один берет на себя мальчика: входит как раз в тот момент, когда Никси ползет по коридору у них за спиной. — Ева вошла в комнату Койла. — Мальчик спал на спине, раскинувшись, сбросив одеяло. Его и за волосы дергать не надо было: он сам облегчил им задачу. Его убрали в один прием.

Страшные картины мелькали у нее в голове, пока она шла по коридору к последней спальне.

— Спальня девочки — и в постели девочка. Он так уверен в себе, что ему даже в голову не приходит усомниться. Вся процедура отработана, никаких отклонений. С какой стати ему обращать внимание на вторую пару туфель, на второй рюкзачок? Он не смотрел по сторонам, он видел только цель. Девочка зарылась лицом в подушки — спала на животе. Он вздернул ее, скорее всего, за волосы. Копна светлых волос — именно то, чего он ждал. Полоснул ее по горлу, бросил на постель, ушел.