Меня охватывает ярость, которую тут же пытаюсь побороть. Я не планировала ругаться с мамой. Единственное, чего я так сильно хочу — получить правду. Услышать всё то, что она скрывала.

Мама роняет полотенце из рук, когда я присаживаюсь на стул. Она не сводит с меня взгляда. Смотрит на живот, словно он уже вырос бы.

— Гуляла. Ничего интересного, — отвечаю я.

Стараюсь подготовиться, чтобы не растеряться и задать правильные вопросы.

— Вот как. Здорово. Нагулялась?

— Да. Отлично провела время.

Мама понимает, что гуляла я не одна. И с кем я была, она тоже знает. Прекрасно знает, но боится спросить напрямую. Лучше бы она была откровенной со мной и сразу обо всём поговорила, чем вот так.

— Мам…

— Сейчас, Златуль. Проверю, как там Оля, и приду.

Волнуется она посильнее моего. Я думала, что это будет куда легче сделать, но сильно ошиблась. Как взять себя в руки и перестать трястись?

Пока мама проверяет сестру, я смотрю в телефон.

Алекс прислал сообщение с целующим смайликом.

Вспыхиваю от смущения, когда осознаю, что ещё какую-то неделю — или две? — назад я и предположить не могла, что нас обоих захлестнут чувства, и мы будем с таким страхом ожидать результаты анализов.

Отправляю в ответ плюшевого мишку с сердечком.

Мама возвращается. Она нервно смотрит на меня, присаживается напротив, но тут же подскакивает и включает чайник.

— Будешь чай? — предлагает мама.

Отрицательно мотаю головой.

— Может, сок? Воду?

— Мам, я если захочу что-то, то возьму обязательно. Присядь уже и отдохни.

— Злата, нам с тобой нужно серьёзно поговорить.

— Ты права, мам. И раз уж ты так сильно волнуешься, то начну я. Про мою беременность тебе Золотоусов напел?

Мама бледнеет. Она сглатывает слюну и закашливается, поперхнувшись той.

— Почему ты думаешь, что Юр-ра…

— Потому что некому больше такое придумать. Мам, это его догадки. Это он решил, что я должна быть беременной. Вот и всё. Я не думала, что парень может оказаться таким сплетником, но Золотоусов уже столько небылиц придумал, что бабушки, сидящие у подъездов, непременно позавидуют ему.

— Значит, ты не беременна? У вас с Алексом ничего нет?

Я не могу лгать. Если хочу, чтобы мама была откровенна со мной, то я и сама должна рассказать ей всё, как есть.

— Я не беременна мама, вот только на второй вопрос ответить отрицанием не смогу. У нас с Алексом есть отношения, пусть пока и не такие серьёзные, чтобы мне оказаться беременной от него.

— Ты должна прекратить это, Злата. Ты же понимаешь, что это ни к чему хорошему не приведёт? Такие, как Алекс, не умеют любить, милая. Он разобьёт твоё сердце, ранит твою нежную душу. Тебе следует как можно быстрее отказаться от него. От этого пагубного влечения.

— С чего ты взяла, что нас связывает простое влечение, мама? Может быть, я люблю его? Ты не думала, что я могла влюбиться, и все эти твои слова о том, каким плохим может оказаться тот, кого выбрало моё сердце, могут причинять мне боль? Тебе следует хоть немного думать о чувствах других.

Мама шумно выдыхает.

Чайник закипает и отключается.

— Ты его любишь? Ты уверена в своих чувствах, Злата? Возможно, пока ещё не поздно?..

Мама замолкает.

Наверное, она ожидала, что разговор у нас состоится другой, но инициатива ловко перешла в мои руки, и теперь мама шокирована происходящим.

Я и сама не ожидала от себя, что признаюсь в любви к Алексу. Но уже ничего не изменить: у меня есть чувства к нему, и я никак не могу повлиять на них. Даже если очаровать меня — часть плана Алекса. Даже если на самом деле он планирует разбить моё сердце. Я ничего не смогу поделать с этим. Так уж получилось. Я влюбилась и буду сама справляться с болью, если он предаст меня. Вот только сердце подсказывает, что он так не поступит.

— Злата…

— Что не поздно, мама? Отказаться от того, кто заставляет твоё сердце биться чаще? Я должна это сделать, потому что ты поступила точно так же? Ты так считаешь?

Мне не хотелось давить на маму, я рассчитывала, что разговор у нас состоится мирный, но чувства, которые кипят внутри, сложно заглушить.

— Я была честна с тобой, а теперь ответь мне ты — зачем ты изменила Сергею Антиповичу? Ты ведь любила его. Вы любили друг друга, я точно знаю это. Почему ты переспала с моим отцом?

Мама краснеет, шокировано открывает рот, но сказать ничего в это мгновение не может.

Она не думала, что мне станет известна правда.

Ну хотя бы Сергей Антипович ничего не скрывал от своего сына, а Алекс смог поделиться правдой со мной. Правду, которую я всё это время считала наглой ложью и заступалась за маму. А теперь получила сильнейший удар, ведь своей реакцией она только подтверждает, что измена была. Вот только оправдала ли она цель, ради которой была совершена?

— Злата, что за ерунду ты несёшь? Кто сказал тебе такой бред?

Понимаю, что мама пытается оправдаться в это мгновение.

Она не готова раскрыться передо мной и рассказать правду.

А мне так важно, чтобы она рассказала всё как есть, чтобы доверилась мне. Я ведь не желаю ей зла. Я её дочь и смогу понять, что угодно. Оправдать? Теперь уже не знаю, если бы мама рассказала сразу, но она решила промолчать. Она заставила меня верить, что её оболгали…

— Мам, ты должна знать, что я обязательно докопаюсь до правды. Я узнаю, почему всё это случилось, даже если мне придётся выйти на отца, с которым я не общалась никогда. Лучше будет, если ты расскажешь мне всё, как есть.

Мама не спешит откровенничать со мной.

И на что я рассчитывала?

Думала, что она раскроет душу сразу, но она не сделала этого раньше, да и теперь не желает.

— Не хочешь говорить, правда?

Мама нервно ёжится и пожимает плечами.

— Ты пойми, чтобы между родителями и детьми были доверительные отношения, говорить начистоту должны не только дети. Как я могу доверять тебе, если ты не доверяешь мне? Я честна с тобой. Я рассказала о своих чувствах к Алексу. А ты боишься сказать мне правду об измене, словно это сломает наши с тобой отношения. Я не буду обвинять тебя, мама. Я обещаю тебе. Если ты любишь моего отца, то почему вы не вместе? Если он снова обманул тебя и предал, то почему ты боишься рассказать это? Почему ты не рассказала правду о том, что измена была? Я так рьяно защищала тебя, уверяла Алекса, что его отец монстр…

Сердце сжимается от боли.

Как же сильно я ошибалась.

Мне хотелось доказать Алексу, какое чудовище его отец, заставить его принять правду, а теперь сама оказалась на его месте. Это меня убедили принять страшную правду.

— Я не хотела подавать тебе дурной пример. Не хотела, чтобы ты перестала уважать меня, когда узнаешь об измене. Дорогая, мне действительно очень жаль. Я хотела сохранить всё втайне. Мечтала, что ты не узнаешь об этой измене, что всё будет хорошо.

Слёзы наворачиваются на глаза.

А я мечтала, чтобы мама была честна передо мной, но она не посчитала важным раскрыть свою душу.

— Почему все взрослые считают, что так действительно будет проще? Что лучше обмануть, но выставить себя в лучшем свете, чем сказать правду? Я уже достаточно взрослая, чтобы уметь фильтровать. Я не собиралась брать с тебя пример измены, но я могла помочь тебе, мама. А теперь я уже ничего не понимаю.

Я поджимаю губы от обиды и отвожу взгляд в сторону.

Мама до сих пор продолжает увиливать от ответов на главные вопросы.

— Почему ты была с ним? Ты любишь моего отца?

— Он шантажировал меня. Я не могла поступить иначе.

— Шантажировал? — я всхлипываю от отчаяния.

Неужели мама не могла обратиться к Сергею Антиповичу за помощью? Он бы в любом случае понял её и помог.

— Чем он мог шантажировать тебя? У Сергея Антиповича достаточно денег, чтобы откупиться. Он мог защитить тебя. Но ты не обратилась к нему за помощью. Ты согласилась пойти на измену. Что должно было двигать тобой, чтобы предать человека, которого любишь?