— Вот… Мышонок, как и я, — мальчик вновь улыбнулся и, покопавшись в соломе, вытащил припрятанные там вареные картофелины. — На, кушай.

Подкрепился и сам. Запив свой нехитрый ужин, Ири зевнул. Очень хотелось спать. Откуда ему было знать, что процесс магической инициации отнимает и человека очень много сил. После нее обычно маги лежат несколько часов, собираясь с силами.

Ири уже спал. Смешно посапывая, мальчик закопался в сено с головой. Ночью уже холодало, а так было чуть теплее. Правда, сегодня ему совсем не было холодно! Даже наоборот, из-за жары он раскидал с себя солому.

— И-и-и-и-и… И-и-и-и-и… И-и-и-и, — прямо под боком мальчика развалилась очень крупная серая мышь, размерами соперничавшая с годовалым щеночком. — И-и-и-и-и.

Поблескивая крошечными черными бусинками глаз упитанная мышь пригрелась под бочком маленького мага, который… чуть меньше часа назад вылепил ее из обычной глины.

Отступление 2

Королевство Альканзор

Королевская магическая академия

По дорожке из желтой брусчатки, что змеилась по внутреннему дворику академии, важно вышагивал довольно высокий и худой маг. Его руки были сложены за спиной, а подбородок гордо вскинут к небу. Темно синяя мантия, густо расшитая затейливыми серебристыми символами магической азбуки, едва— едва не доставала до брусчатки. Непосвященному могло показаться, что что перед ним очень важный человек, может быть и сам ректор академии.

Позади на некотором отдалении от магистра семенила группа первокурсников в характерных накидках унотов, имевших настороженный и даже испуганный вид. Это было совсем не удивительно, ведь находились они в одном из самых защищенных мест академии — вивариуме, о котором среди учащихся академии ходили самые зловещие легенды. Шептались, что туда попадали те, кто нарушил магические запреты. Назывались даже имена каких-то магов и их проступки, проверить которые, правда, не представлялось возможным.

Желтая дорожка в конце концов уткнулась в высоченные ворота, буквально испещренные врезными охранными амулетами. По бокам от ворот железными статуями застыли два массивных голема, которые при приближении мага встрепенулись, словно просыпаясь после глубокого сна.

— Я магистр Ирек Тарон, — он высоко поднял руку с небольшой бронзовой пластиной, чуть засветившейся от напитавшей его магической энергии. — Откройте врата, — тут он обернулся на своих учеников и раздраженно на них буркнул. — Что разинули рты?! Заходите быстрее!

Те несколько мгновений в нерешительности топтались у входа, пока, наконец, самый смелый из них пересек порог вивариума. Следом уже пошли и остальные. Последним в вивариум вошел магистр Ирек и ворота с грохотом затворились.

— Что раскудахтались, как курицы? — прикрикнул маг на начавших то ли пищать, то ли визжать учениц, когда все они оказались в полной темноте. — Сейчас загорятся магические светильники.

И, действительно, один за другим начали вспыхивать факелы, висевшие на стенах вивариума. Мертвенно бледный свет, разогнав тьму, высветил огромный зал, тянувшийся на сотни шагов от них. По всей его площади стояло множество постаментов с матовыми непрозрачными сферами.

— Вы в вивариуме, одном из самых таинственных мест нашего королевства, — громко заговорил магистр, оглядывая притихших учеников. — Здесь собраны бесчисленное множество самых разных магических артефактов, названия многих из которых даже мне нельзя называть вслух. Одни из них совершенно безобидны и способны всего лишь пощекотать нервы, другие, напротив, смертельно опасны и могут испепелить целый город со всеми его жителями… Вы спросите меня, а зачем тогда нас привели в это опасное место? — этот вопрос, действительно, был написан на лицах очень многих, если не у всех. — Отвечу. Это место идеально для нашего сегодняшнего занятия об опасностях магии и необходимости тщательного соблюдения всех магических правил.

Желая еще больше усилить эффект от своих слов, магистр Ирек взмахнул амулетом в направлении ближайшей сферы, снимая магическую завесу. Прямо на глазах у разинувших рты учеников на постаменте возникло странное растение с широкими листьями и большим бутоном, заполненным рядами острых зубов. Оно тут же жадно потянулась раскрывающимися лепестками в сторону стоявших рядом.

— Это творение одного из магов-отступников, который решил, что магические правила писаны не для него. В итоге, — магистр кровожадно ухмыльнулся. — Сам же и был съеден этим монстром!

Ахнувшие юнцы тут же отпрянули в стороны.

— Думаю, зрелищ вам на сегодня достаточно. Тогда приступим. Я поговорю с вами о самых азах, с которых собственно и начинается маг. Это рождение магического источника. Вы все прошли через это и знаете, что сам момент инициации мага очень и очень важен для его дальнейшей судьбы. В момент зарождения магической искры в теле будущего мага происходит удивительное, напоминающее процесс рождения жизни, — притихшие ученики ловили каждое слово магистра. — Как и ребенок, маг в этот момент крайне беспомощен. За ним требуется особый уход. Особенно, важно в первые дни сытно питаться.

— А если кушать не хочется? — неожиданно магистра прервала одно из учениц, угловатая и худая девица. — Я вот, вообще, очень мало ем.

Маг прервался и несколько минут рассматривал ее с таким удивлением, словно девушка спросила что-то очень странное. Наконец, он фыркнул и рассмеялся.

— Ха-ха-ха! Кушать ей не хочется, — отсмеявшись он продолжил. — Я вас уверяю, при инициации магу хочется не просто кушать, а жрать. Его начинает терзать такой голод, что становиться невмоготу. Даже с такой фигуркой, как у вас, не избежать очень и очень приличного аппетита.

После этого он еще долго и подробно рассказывал, что и как можно и нужно для начинающего мага. Что-то им уже было известно, а что-то они слышали в первый раз.

Когда же магистр Ирек сделал небольшую паузу, чтобы перевести дух, к нему вновь обратилась недавняя девица:

— А, верно ли, что сразу же после инициации магу нельзя использовать свой источник?

— Хм, какая любознательная молодежь, — не сильно довольно буркнул магистр. — Думал, рассказать об этом на следующем занятии… Действительно, нельзя. В этот момент магический источник похож на разжигаемый костер, который первое время подкармливают не целыми поленьями, а небольшими веточками. Эти же правила работают и в отношении источника. В противном случае, о гармоничном развитии источника говорить не придется…

2. Новые знакомые

Ири встал засветло, когда горожане еще только-только начинали потягиваться и сползать с лежанок и кроватей. Ему же было совсем не до сна. Живот так сводило от голода, что слезы наворачивались. От вареной картошки, так удачно утащенной вчера, совсем ничего не осталось. Надеяться же на то, что эта мегера Ингрид разжалобиться с утра и чем-нибудь накормит, не приходилось.

— Лучше сбегаю на рынок, — прошептал он, вылезая из своего убежища. — Может там чего удастся перехватить. Здесь горбушка, там огурчик, вот я и сыт…

Нет, он не воровал, как могло показаться. Другие мальчишки на улице этим промышляли. Не брезговали стянуть кочан капусты с воза у зазевавшегося крестьянина или с прилавка у какой-нибудь молодки пару брюкв стырить. Опасались только кошели резать. За такое непотребство баронская стража резво руки рубила. Много таких огольцов с обрубками по баронству бедует… Ири же, как только торговцы рассаживаться начинали, старался к кому— нибудь в помощь напроситься. Мешок какой или котомку перетащить с телеги на прилавок, место для торговли занять, записку передать или еще что-нибудь. «Золотых гор», конечно, он не видел, но на хлебушек с куском вареного мясца заработать частенько удавалось.

Вот и сегодня ему повезло. Едва только он появился на рынке, как его сразу же окликнула одна торговка, затем вторая. Первой он тяжеленный кошель еле допер с одного места до другого, второй нужно было весточку до муженька в магистрат донести. После его купчина какой-то кликнул. Из другого города оказался. Провожатый ему по рынку нужен был, чтобы рассказать о местных правилах и порядках. Видно, примелькался Ири на рынке и слово о нем хорошее перед чужаком замолвили. Мол, мальчишка шустрый и расторопный, слова лишнего другим не скажет, в местных порядках все дела понимает. Словом, солнышко припекать только начало, а Ири уже «от пуза наелся» и даже кожаными черевичками обзавелся. Купчина, которому он рынок показывал, расщедрился: грошиком пожаловал и черевички внучка своего отдал. А Ири не гордый, черевички сразу же на ноги одел. Он ведь сроду такую обувку не видел. Считай, и летом и осенью босиком бегает, а на зиму ему горшечник лапотки плел.