Именно отсюда и пришло восприятие времени как движения «вперед», к лучшему, совершенному. Причем движения фатального, неизбежного.
Соответственно, все прошлое стало восприниматься как нечто «отсталое», «вчерашний день», как пережиток, как нечто жалкое и ничтожное, подлежащее уничтожению, разрушению. Такое восприятие времени воспитано на основе каббалистической доктрины движения человечества к эпохе всесовершенства, всеединства, движения к золотому веку, царству Машиаха (евр.). Сколь ни химерична эта идея, сколь ни дает реальность прямо обратных доказательств, но поскольку это идея религиозная, притом внушаемая через самые разные средства пропаганды — в первую очередь через искусство, — то и избавиться от этого ложного восприятия времени почти невозможно.
Христианское восприятие времени и, соответственно, истории, прямо обратно вышеописанному. Прошлое — это нечто добротное, устойчивое и благостное. Каждый день церковного календаря направляет наши мысли не на «прогресс», а на жития святых и на священные для каждого христианина события. Священная история не знает движения вперед как фатального улучшения человеческой природы. Церковный календарь соединяет христианина со святыми, праведниками, мучениками и проповедниками, и с событиями евангельскими. Здесь нет места движению истории по спирали (образ, заимствованный Энгельсом и Марксом из Торы).
Пример с восприятием времени показывает, насколько глубоко въелась в современное сознание человека каббалистическая идея «прогресса».
Если всерьез ставить вопрос о влиянии масонства на современный мир, то начинать надо именно с анализа основных постулатов общественного сознания, укорененного в психологию человека, в его оценочный аппарат.
Другой пример, показывающий степень влияния масонства на формирование политических и религиозных учений.
Известно, что с XVII века в Европе была воспринята единственная политическая доктрина: «естественное право». Из статьи в статью, из трактата в трактат стало переходить и многократно повторяться слово «естественный» в разных сочетаниях: «естественный закон», «естественное право». «естественная религия», «естественная мораль»... Можно долго ломать себе голову, размышляя, что имеется в виду под этими терминами, если только не познакомишься с простыми положениями популяризаторов каббалы:
суть «естественных законов», оказывается, выражает Тора, «поскольку законы Торы — естественные законы управления миром и обществом». (Лайтман Михаэль. Каббала. 4.1, с.39). Тора — план всего мироздания. Вот учебная аксиома, открывающая понимание того, почему именно из тайных академий средневековья, этих предтеч масонских лож, вышла политическая история, ставшая основой и современного государственного права. Там, где изучали Тору, и родилось то, что должно было родиться: иудаизм, одетый в христианские одежды, и то весьма бедные. Надо ли говорить, что когда мы читаем в цитированной книге, что «настоящий каббалист испытывает радость от будущего окончательного исправления (мира), потому что уверен в нем уже сегодня, предчувствует его уже сейчас», то ничто не мешает нам в эту фразу вставить вместо слова «каббалист» слово «коммунист» или «масон», или «демократ». Ибо эти слова, по большому счету и есть обозначения приверженцев одного вероучения. И если «каббала изучает цель и план творения», то смысл слов о «естественном законе», «естественном праве» и «естественной морали» становится ясным, и. главное, логично вписывается в историческую картину, замыкая в одно целое современные политические учения, культурные ценности и масонство. Только так и становится цельной и логичной история нового времени. Именно такой цельности и не хватает современному сознанию человека, когда историки разрывают искусственно единое полотно истории на отдельные фрагменты, по видимости ничем не связанные между собой. Мы видим сотни имен знаменитых философов и всевозможных явлений общественной жизни. Там масонство, там «культура» — «наша», а там — «ихняя». Здесь прогрессивная политика, а там — реакционная, но временами...
Что касается сотен философов, то, как уже говорилось в другом очерке, их идеи бедны и однообразны. Это один и тот же набор мыслей, по-разному освещаемых. И более ничего. И все они комментируют каббалу, ее несколько постулатов. Было бы проще изложить учебный курс европейской современной философии по основам иудаизма, чтобы мы поняли связь идей и узнали основные их принципы, не растекаясь по сотням имен и учений. Но как раз этой связи политических и философских идей с учением каббалы и пытаются избежать. Легче писать тысячи томов, излагающих эти идеи раввинистического учения под разными именами философов (иудейские принципы фатального движения к золотому веку, коммунизму, царству Астреи, идеи «разумного эгоизма», коллективного спасения «в любви» и «труде» по пути растущего одухотворения материи и человечества и проч.), — чем просто познакомить нас с основами всех этих теорий и учений, данных в каббале.
Зная основы этого учения, мы могли бы лучше понять наше время и себя. Ведь эти идеи Торы — растущего коллективизма, через сознательный труд влекущего нас по пути прогресса — могут быть изложены и в виде «чисто русской идеи труда и общины», а «спасение через коллективный труд» попадает в наше сознание, уже подготовленное предшествующей коммунистической пропагандой к такому восприятию, как «русская идея».
Если добавить, как это и делается, несколько патетических фраз о величии русского народа и его вселенской роли, если еще ругнуть масонов и евреев, то все оккультно-каббалистические идеи будут проглочены без заминки. Надо заметить, что особенно благостно влияет на нас слово «труд». Кто не помнит вчерашнее: «Слава Труду!» Мало кто задумывался, что имелось в виду под этим словом. Конечно, общественно полезный труд — дело почетное. Но труд труду рознь. Один абсолютно благословен, а другой имеет демоническое происхождение. Труд по созданию Вавилонской башни, этого прообраза того символического храма Соломона, который создают масоны — этот труд, как ни велик он, как ни блестящи умы, им занимающиеся, не может быть благословенным. И это тот же труд, что затрачивается на «исправление Творения» для приближения дней Машиаха. И эта Вавилонская башня, этот «храм Соломона» еще называется цивилизацией. И труд, затрачиваемый на возведение языческого капища — тоже труд. В одном обряднике приема в ученики мастер масонской ложи говорит: «все инструменты ложи знаменуют святость труда». Дело масона, говорится в другом масонском сочинении, это «Страдание, Труд и работа» («Духовный рыцарь» И.В.Лопухина, 1791 г.). И это «Работа в нравственности». В руках Великого Мастера в ложе находится молоток. Масон называется «работником». Он трудится над исправлением как своей натуры, так и натуры вообще. Он готовит мир к восприятию святости. То, что именно «народ Израиля подготавливает времена к восприятию святости» (А.Штайнзальц. Роза о тринадцати лепестках. М.-Иерусалим. 1990 г., с. 105), в данном случае не важно. Хотя сама эта аксиома иудаизма, созданная отнюдь не фантазиями «гнусных черносотенцев» и не бреднями «русских фашистов», существенна. В ней основа самого принципа еврейского национализма, обоснованного религией нации.
Мастер в масонской ложе, как Адонирам, легендарный строитель храма Соломона, распределяет работы среди «рабочих», членов своей ложи. На одной масонской печати для пятой степени (то есть шотландских мастеров, которую имели у нас и Новиков, и Пестель), изображены две колонны в виде Андреевского креста, четыре короны, из которых две сбиты, а две нижние падают, и все это окружено девизом на латыни: «нужно возлагать надежду на постоянный труд» (Семевский В.И. Декабристы-масоны. Минувшие годы. 1908 г., №№5-6. с 414). В масонской литературе обыгрывается и само слово «мистерия»: в зависимости от написания его через «и» или «игрек» оно на английском языке приобретает значение или «работы», или «таинства» (см. «Масонство в его прошлом и настоящем», т.1, с.50). В современном масонском документе, относящемся уже к нашим дням, говорится, что масонство — «это символический союз труда». (Ганс Германн Хеманн. Главный мастер великой ложи А.В. и А.М.). Тема «Труда», совершенствующего мир, отчетливо выражена и на личной печати Петра I, и на барельефе Петр Великий — каменщик (см. с. 144. 146).
