— Почему ты сделал это? — словно отвечая его мыслям, замелькали в свете костра желтые гибкие пальцы.

Он не знал, какими знаками норби выражают понятие «удача» или «судьба», но все-таки постарался как-то объясниться.

— Если отдашь кровь, стрела станет сильнее, лучше почувствует врага и не промахнется. Кровь — плата за хорошую стрелу.

— Это правда! Ты пришел издалека, но ты думаешь, как норби. Может быть душа норби улетела далеко-далеко… туда, где живут ваши люди, но потом захотела вернуться назад, в свой клан. Она вошла в ребенка чужаков и теперь вернулась. Правда-правда! — Желто-красные пальцы легонько постучали по запястью Сторма, накрывая маленькую ранку. — Снаружи — ты чужак, но внутри ты — норби, вернувшийся домой!

— Возможно, — согласился Сторм, чтобы не объясняться снова по поводу своей жертвы.

— Запечатавшие могут это знать. Они тоже ушли далеко-далеко. Может быть, они похожи на тебя…

Горгол говорил доверительно, как с одним из тех, кто знаком с таинственным легендарным народом, и Сторм тут же спросил:

— Горгол знает Запечатавших?

Ответ на этот вопрос потребовал длинного рассказа. Три сезона назад, насколько Сторм сумел понять, Горгол оставил свое племя во время одного из переходов и решил поохотиться в одиночку, чтобы доказать свое равенство с остальными мужчинами клана Кротага. По обычаям норби для этого он должен был убить воина из враждебного племени, если ему повезет встретить воина, бродящего в одиночестве — или же убить одному безо всякой помощи, одно из четырех наиболее опасных животных. Как только его «душа» указала ему этот путь к исполнению его желаний, он тут же отправился к восточным горам, примерно туда, куда сейчас направлялась экспедиция, так что эта дорога для него уже не в новинку. Здесь он выслеживал «злого летуна» — огромное существо, похожее на птицу, которое норби презирали за его грязные привычки, но уважали за свирепый боевой дух. Такая добыча была вполне достаточна, чтобы получить статус мужчины, и Горгол потратил почти пять дней, выслеживая это создание, гнездящееся высоко в горах. Но он все же поспешил и при первой попытке только ранил его.

Тварь эта, как и положено ее породе, тут же напала на него, и он, обороняясь, бежал от края утеса, где было гнездовье, вниз, в долину. Там он устроил удачную засаду и сумел-таки прикончить чудовище.

Правда, в последней схватке его немного поранило, но, к счастью, не слишком тяжело. Горгол показал Сторму старый шрам на бедре длиной дюймов в десять.

Но из-за этой раны Горгол вынужден был задержаться в той долине, где прежде устроил засаду. К счастью, был сезон дождей, до Великой Засухи было еще далеко, а в одной расщелине он нашел стекавший с гор ручеек. И в этом-то вынужденном заключении он и наткнулся на открывшуюся Запечатанную Пещеру. Там он нашел несколько предметов, созданных явно не норби и не колонистами.

Он оставил все свои находки там, где они и были, когда наконец смог покинуть долину. Может быть, потому, что не хотел прогневать Запечатавших. Но с тех пор он уже никогда не забывал день, когда ему посчастливилось проникнуть в Запечатанные Пещеры.

— Запечатавшие всегда добры к людям, которые соблюдают их законы, — объяснил Горгол. Это они подсказали Горголу, как справиться со «злым летуном», они же послали ему воду на то время, пока у него болела нога. — Старики рассказывают, что давным-давно Запечатавшие дружили с норби. Теперь я тоже буду так говорить: ведь если бы не их волшебство, я, может быть, не вернулся бы оттуда живым! Они великие волшебники. — Он сделал широкий жест, словно охватывая все вокруг. — Они и сейчас много делают, хотя давно закрылись от солнца и спят. Очень много делают.

— И ты мог бы найти дорогу к этой пещере? — заинтересованно спросил Сторм.

— Конечно. Только я не пойду, пока Запечатавшие не разрешат. Тогда я попал в пещеру случайно, преследуя свою добычу. Запечатавшие знают, что я не хотел их тревожить. Они видели, что я не пытался там ничего копать. Может быть, им не понравится, если мы явимся будить их. Пусть позовут сами — тогда мы пойдем спокойно.

Сторм почувствовал в тираде туземца непоколебимую убежденность, и это было понятно. Каждый человек имеет право на свою веру. Но тут он припомнил рассказ Соринсона о том, что колдун Бокатан предложил проводить их к Пещерам Запечатавших, именно потому, что по его вере сами инопланетники чем-то были похожи на Запечатавших. А пока они двигались как раз в том направлении, куда охотничье приключение занесло когда-то Горгола. Что ж, может быть они и найдут эти таинственные Запечатанные Пещеры.

Сторм лежал на вершине голой скалы, с удовольствием ощущая, как поднявшееся солнце пригревает его обнаженные плечи, и разглядывал окрестности в подзорную трубу. Он уже давно сбросил свою голубую блузу, решив, что его собственная загорелая кожа гораздо меньше бросается в глаза.

Теперь дорога, по которой им нужно было пройти, вползала в узкое ущелье, окруженное непроходимыми скалами — настоящая западня. Относительно безопасно они могли бы миновать это место ночью, но, к сожалению, дорога была настолько плохая, что они не рискнули гробить на ней в темноте лошадей.

Экспедиция давно уже следовала рекомендациям опытного землянина, и они шли как по вражеской территории. Первый привал они сделали сразу после полудня, пустили лошадей попастись и пообедали сами. А потом без остановок шли до самого вечера, чтобы остановиться на ночевку как можно дальше от дневного привала. Могла ли такая простая уловка обмануть туземных воинов — это другой разговор.

Сторм был уверен, что за ними следят, хотя и не находил этому никаких подтверждений, если не считать постоянной настороженности его команды. Сейчас он полностью полагался на Баку и Сурру, ежеминутно ожидая их сигнала о нападении.

Вот Баку сложил крылья и с резким криком бросился вниз, будто на стаю прячущихся куропаток — условный сигнал, означавший, что кто-то проходит через ущелье. Это оказался какой-то одинокий норби на яркой, белой с черным лошади. И на лбу его, в центре двойного круга из красных точек, красовалась белая звезда. Если новоприбывший не был сам колдун Бокатан, значит, он каким-то образом заполучил его любимую кобылу, которая сейчас направлялась прямо к Сторму.

— Ооо! — первый раз землянин услышал, как звучит в крике щебечущий язык норби. От скалы отделился, кажется, Даготаг и поднялся навстречу колдуну. Что ж, по крайней мере, теперь у группы будет обещанный проводник.

Незадолго до ночного привала они пересекли невидимую границу «священных» земель и на эту ночь встали лагерем на берегу горного ручья. Вода в нем была мутная, красноватая, тащившая откуда-то сверху вырванные с корнем кусты и даже маленькие деревья. Соринсона это несколько встревожило.

— Это может быть и хорошим и плохим знаком. С одной стороны, это значит, что в горах идут дожди и проблем с водой пока не будет. Ну, а с другой стороны, в узком ущелье неожиданное наводнение просто смоет всех нас в реку. Завтра мы пойдем вдоль реки, пока не найдем брода для наших лошадей. И будем надеяться, что вода все-таки будет не подниматься, а спадать.

Но к середине следующего дня и наводнение стало уменьшаться, да и Бокатан неожиданно повернул прочь от речки, используя в качестве ориентира, указывающего новое направление, нечто такое, что взволновало из всех. Это был невысокий черный гребень, несомненно, искусственного происхождения, прямой линией уходивший на северо-восток.

Сторм промерил своей рукой это сооружение и нашел, что оно вполне удобно для передвижения, хоть и поднималось всего только дюймов на пять от земли. На ощупь материал не был похож ни на металл, ни на камень, по крайней мере, сам он до сих пор не встречал такого камня. И это была намеренно оставленная тайна. Лезвие ножа не оставляло на нем ни царапины, а под пальцами поверхность казалась чуть жирной, хотя ни пыль, ни песок почему-то к ней не прилипали. И Сурра даже лапой не притронулась к этому. Она осторожно подошла к этому выступу, фыркнула, чуть отвела морду, явно избегая контакта, дважды чихнула и отвернулась.