Что-то странное с ней творится. Сам по себе скандал проблема небольшая. Но по какому поводу! На несколько дней на Оре замыкались все управленческие цепочки, она становилась вторым человеком в государстве — совершенно официально, без хитростей. А она, видите ли, недовольна этим, потому как бегать по лесам и полям за любителями стрёмных перфомансов ей нравится больше. Может быть, это действительно её прирождённый формат работы, в отличие от бумагомарательства, но посылать её на первое же нестандартное задание не дело. Пусть, во-первых, привыкнет к непосредственным обязанностям, прежде чем переходить ко всему остальному. А во-вторых, усвоит мысль, что последнее решение в вопросах о том, кому чем заниматься, остаётся за мной. Иначе так, как получилось сейчас, будет постоянно.

Ещё немного поворчав мысленно, через несколько минут я закончил приготовления и, захватив ножны с мечом, вышел и направился в сторону взлётной площадки.

— Князь! — рявкнул один из гвардейцев, следивший за лестницей. Весь отряд, до этого стоявший свободно и общавшийся между собой, в секунду построился двумя рядами по десять человек. Поднявшись на площадку, я встал перед строем и оглядел солдат.

Личная гвардия, элита из элит. Насколько обычные гвардейцы превосходили армейцев, настолько же личная гвардия должна была превосходить их самих. По силе, по ловкости — по всем параметрам. Кроме разума, чтоб не чувствовать себя совсем уж ничтожеством рядом с ними.

Единственным их офицером был князь.

— Все готовы? Хорошо. Тогда сейчас делаем вам транспорт и отправляемся.

Личная гвардия, как я себе её представлял, — огромная ответственность. Это не армия, у которой может быть только один долг — служить своей Родине. Не обычная гвардия, которая призвана являть врагам в своём лице всю мощь, всю силу духа армии, сосредоточенные в нескольких отрядах. Это голос царя, так же как сам царь — голос государства.

В отношении своего личного отряда я не стал замыкаться в тщеславии и не пожалел создать им летающих животных. Так что мой тигр, отвыкавший от собственной уникальности, периодически косился на летевших по бокам от него угольно-чёрных пантер с того же цвета крыльями. Те на проявления интереса никак не реагировали ввиду урезанного эмоционального диапазона — мало ли в какие передряги придётся их отправлять? Это были животные, скорее являвшиеся боевыми машинами.

Я чувствовал, что сильно потратился на всё это. В момент материализации образа то ли в теле, то ли в сознании, то ли вообще в подсознании вдруг появилось ощущение, трактовалось которое однозначно: потенциала осталось не так много. Не то чтобы край, но теперь бросаться энергией направо-налево не получится.

Вот, видимо, и конец первой фазы моего пребывания здесь — всё, что можно было построить, построено, теперь нужно сокращать вливания потенциала и учиться обходиться своими силами. «Как обычный земной король», — подумал я. И сам же улыбнулся этой мысли: вот, традиционные монархи уже на уровень ниже стоят, у нас есть сила, которая им только снилась.

Только снилась…

А что, если бы в старом мире имелась эта сила? Сколько уже раз его пытались прибрать к рукам. По-моему, в каждой стране когда-нибудь имелся свой покоритель, аппетит которого удовлетворила бы разве что вся планета. Александр Македонский, Чингисхан, Наполеон, Гитлер — и это только те, кто вспоминались сразу. А ведь было еще с пару десятков римских, египетских, китайских и уж тем более европейских императоров, кто лелеял подобные мечты, но чья слава не пережила время. Имей они способность, так легко и без оглядки используемую здешними Правителями — мальчишками по меркам любого реального государства, наша родная Земля пала бы под ногу первого, кому она досталась. Здесь-то живут такие же чудотворцы, сами умеющие управлять, а там — простые люди. Хоть всем миром выступи против получившего эту власть над бытием, ничего не сможешь сделать.

Но это если правитель один…

Допустим, в лотерею выиграл Чингисхан. С приобретенными возможностями — а это армии, припасы, корабли, когда он дойдёт до края материка, — вся Европа достаётся ему с первой же попытки. Совсем уж походя покоряются Азия и Ближний Восток, возможно, Африка… Америка, если он про неё узнает и если она ему понадобится… Итак, мир под одним. А если бы силуполучили Чингисхан и ещё несколько правителей одновременно? Тогда, по идее, борьба шла бы на равных? Или наша планета слишком велика для соперничества такого плана? Против простых противников — нормально, а против такого же — сколько надо всего предусмотреть…

А если сначала один, потом другой? Хотя тогда вопрос надо ставить по-другому: появились бы другие великие монархи, если бы мир уже имел своего хозяина? Появился бы Иван Грозный в мире Чингисхана? Или сам Чингисхан в мире неизвестного при имеющемся историческом раскладе китайского императора?..

Сколько вообще продержались бы мировые империи после смерти своих создателей? Македонский, вот, и всего мира не завоевал, а даже то, что было, распалось моментально. Но, по идее, если при помощи силы правления «подредактировать» сознание покорённых народов, чтобы они остались верны своему новообретённому хозяину — и его наследнику, конечно же, — тогда да, империя останется. Но тогда вопрос, появился бы второй великий правитель в мире первого, скорее всего, отпадает.

— Скоро будем на месте, князь! — сообщил один из гвардейцев, отвлекая меня от размышлений. Между прочим, — напоследок отметил я, — действительно интересная тема, можно будет к ней вернуться.

Вылетели мы в середине дня, поэтому, хоть этот маршрут был раза в два короче, чем до Рима, вечер всё равно настигал наш отряд. Под крыльями зверей стелилась иссечённая множеством мелких речушек равнина; мелькали небольшие скопления деревьев, преимущественно хвойных, поля и хижины почти не встречались, а на весь горизонт вставала тёмная полоса Вечнозеленых лесов. Красиво было настолько, что я не сразу заметил, что начинаю замерзать.

— Вам не холодно, ваша светлость? — крикнул гвардеец справа, идеально подгадав момент. — Здесь пошли другие ветра! Вам дать утеплённый плащ?

Первой осознанной реакцией было недоумение: зачем? Стоит щёлкнуть пальцами, и у меня появится всё необходимое. Но вовремя вспомнив, что не всё так просто, я передумал и крикнул в ответ:

— Запасной есть?

— Конечно, князь!

Гвардеец совершенно спокойно отпустил шерсть своего зверя, наполовину развернулся — на такой-то скорости! — и начал копаться в одном из двух вещмешков, закреплённых на боках пантеры. Достав искомое, он примерился и метнул сверток точно мне в руки.

Чем раньше привыкну экономить потенциал, тем лучше. Тем более, на таких мелочах.

Минут через пятнадцать-двадцать вдали показалась нужная деревня. Оттуда нас, видимо, тоже заметили — к моменту, когда мы приземлились на южной окраине, там уже собралось с пару десятков человек.

Я шёл по полю. Тишина, не нарушаемая ничем — шелест травы был практически неразличим, — казалась первозданной. Как если бы это поле находилось на Земле, в самую первую неделю после её создания.

Нет, несмотря на то, что человеческой ноги оно до этого не знало, меня оно восприняло нормально. Оно дало право прохода — на один раз. Чтобы я воспользовался этим, и больше не тревожил его.

Но меня это почему-то совершенно не интересовало. Более того, вскоре я просто отсёк себя от мыслей. Опустил руку, коснулся кончиков травинок.

И, закрыв глаза, начал медленно ускоряться, вскоре перейдя на бег. Я весь обратился в ощущения, обострённо чувствуя пружинящую землю под ногами, скольжение воздуха по лицу…

С каким-то очередным дуновением ветерка — потерял себя. Ощущение, что я это я, пропало, осталось только чувство единения. Как будто бы душа отделилась от тела и слилась с чем-то другим, огромным, и откуда-то издалека получала информацию и остаточные образы от тела, которое сейчас неслось по…