— Почему «нет»?

— Так… так спокойнее.

— Мысли о Свете и Тьме?

Я кивнул.

— Философ, — подвёл итог Альден. — Эти тени, как на кубке, практически невозможно создать без помощи магии. Я специально придумал их, чтобы отслеживать реакцию: настоящего романтика не волнует, комфортно ему или не комфортно в темноте. Главное — насладиться особенным зрелищем.

— Понятно… И что это значит для меня? Раз Кейра романтик…

— Ну-ну-ну. Опять накручиваешь сам себя. Слышал теорию о притяжении противоположностей?

— Угу, — я вздохнул. — Но она ещё не доказана.

— Так докажи, — махнул рукой Альден. — На твоей стороне сейчас три теории, против тебя — две.

— Это какие?

— Возвращаясь к вопросу о внутреннем мире. То, что к тебе ещё не привыкли, можно повернуть себе на благо. Ты ведь естественным образом оказываешься в центре внимания Правителей, вот и пользуйся этим. Надо только подумать, как. Если не повернёшь — да, это против тебя. Второе, как я уже сказал, романтический склад. Ты можешь компенсировать отсутствие опыта желанием обучаться, так сказать. Будь внимателен, отслеживай, что для неё важно, что ей нравится. Если сыграть на этом моменте, можно очень далеко продвинуться… Ну, а нет так нет.

— А третья?

— Притяжение противоположностей, — Альден усмехнулся. — Самое верное средство: никаких рисков.

— И никаких гарантий, — я пожал плечами. Настроение непонятным образом начало выправляться, несмотря на мои попытки загнать его обратно — чтобы соответствовало самоощущению.

— А гарантий ни у чего нет. Это такое дело, знаешь ли… И не забывай, что я сказал об устоявшихся отношениях.

— М?

— Сейчас самое лучшее время для действий. Упустишь момент, не захочешь рисковать — станешь вечным другом, как все нынешние Правители. А учитывая, что у тебя в этом плане задачи ровно противоположные нашим, тебе этого допустить никак нельзя.

— Хм… Угу.

Разговор затих. Минут через пятнадцать я, не придумав ничего лучше, предложил:

— Полечу, наверное. Время.

— Перегружен? Ну, давай. Не забывай навещать.

— Разумеется. Не забуду.

Я провёл рукой над огоньком. Раньше был практически равнодушен к свечам, теперь — чуть ли не каждый вечер обставляю ими комнату. Подсознательное стремление к романтике? Или влияние стереотипов? Не знаю.

Вечер. Время спокойствия. Отдыха. Мечтаний.

Каковы шансы, что Кейра сейчас так же сидит у себя во дворце, смотрит на свечку и думает обо мне?..

Задумавшись, я провёл рукой слишком низко и обжёгся. Черт, обидно — не столько из-за боли, сколько из-за ассоциации со знаком. Интересно, а если…

Образ пришлось строить около минуты, потому что не получалось достаточно точно сформулировать своё желание. Когда же я рискнул снова поднести ладонь к огню, то судорожно вздохнул: получилось. Теперь огонь не обжигал, а давал ощущение живого тепла, как если взять кого-то за руку. Конечно, выходка отдаёт психическими отклонениями — но ведь так хочется, а возможности нет.

Поколебавшись, я пошёл ещё дальше: потянулся вперёд, чтобы коснуться пламени щекой…

На ум пришло сравнение, на что похожа вся эта имитация, и лицо залила краска. Судорожный взмах рукой, и свеча растаяла в воздухе.

Не нужно этого. У меня есть настоящая любовь, а не созданная.

«У меня есть мечта, а не любовь…»

«Нет, любовь. Просто чуть неполноценная».

«Шансы на взаимность слишком малы…»

«Нормальные».

«Нет препятствий идиотам…»

Разозлившись на самого себя, я вызвал перед собой картину — фотография Кейры, как она запомнилась с праздника Лета. Тогда она была красивее всего… Хотя как она может быть красивее чем когда-то? Она просто по факту самая красивая.

Я всё смотрел и смотрел на девушку, которую имел то ли храбрость, то ли глупость полюбить. С которой хотел быть вечно. Которая могла дать мне такую возможность только в одном-единственном шансе из тысячи.

«Тысяча — это не так уж и много».

«Когда ты один против тысячи — не много. А когда твой шанс против тысячи шансов — это конец».

«Что за идиотизм?..»

«Философия, сэр».

Я горько рассмеялся собственным мыслям. Ну вот, Альден один раз произнёс в отношении меня этот термин — теперь буду эксплуатировать его где ни попадя. Потом ещё и оправдываться начну, мол, тронулся умом на почве несчастной любви не просто так, а из-за философии.

Нужно научиться контролировать собственные мысли. За этим придёт всё остальное. Научусь — и у меня всё будет.

У меня. Всё. Будет.

Однако долго спокойствие не продержалось: следующий полёт в Лентан оказался слишком отличным от других. Возможно, что не сам по себе, а это я видел то, что хотел видеть, но… восприятию ведь не прикажешь, правда?

Разница в опыте буквально била в глаза. Раньше воспринимавшаяся как что-то естественное и не имеющее принципиального значения, теперь она затмевала разум, мешая мыслить спокойно и сводя всё к вопросу, который помимо воли превращался в риторический: чем можно заинтересовать человека, живущего на несколько десятков лет дольше и знающего в сто раз больше тебя?

Всё, что мне кажется новым и неизведанным, для неё — непредставимо далёкое прошлое, не имеющее никакого отношения к настоящему. Эта мысль появлялась в каждый сколько-нибудь эмоционально значимый момент и безвозвратно портила его, щедро поливая ростки нервозности. Чем дальше, тем сильнее я портил собственную игру и уже с отчаянием ждал появления первых признаков реализации негативного прогноза Альдена — когда ко мне не просто привыкнут, а привыкнут как к вечному ученику. Который по сути своей не может ничего дать, только принимать.

Время от времени я на свой страх и риск бросал в разговоре слова и реплики, с помощью которых пытался незаметно выведать текущее отношение Кейры ко мне. Однако все попытки оказались неудачными: то ли вовсе не достигали цели, то ли мне возвращали ещё более прозрачные ответы, с неуловимым смыслом.

Обосновавшись дома, я стал спасаться от нервного напряжения сокращением времени отдыха и с головой ушёл в государственные дела. Увы, привычный способ не помог: теперь раздражение выливалось в непродуманные действия, проблемы от которых злили ещё больше. Единственной альтернативой прямым обязанностям стало увеличение число тренировок.

Разумеется, долго в таком режиме я не продержался — накопление критического объёма «непеработанного» настроения вылилось в нервный срыв. Без истерик, без разрушений, в самой простой форме.

Делать ничего не хотелось. Мысли взять гитару или подойти к документам вызывали отвращение. При этом — почти преступлением казался вариант полежать и отдохнуть, ничего не делая. Вторым уровнем над этим состоянием висело другое противоречие, между желаниями полететь выговориться кому-нибудь и запереться в своей комнате, чтобы не видеть никого минимум сутки.

Помучавшись немного хаосом в голове, я решил — полечу к Ресду. Во-первых, мы с ним не общались нормально аж со времени похода в башню инфернала, во-вторых, уж он-то сможет отвлечь чем-нибудь интересным.

Хотя… Времени шёл третий час, на месте окажусь уже к вечеру, ближе к девяти. А значит, придётся или оставаться на ночь, или возвращаться глубокой ночью, или делать привал, как в первый раз, и терять половину следующего дня. А там новая тренировка… Нет, нафиг такие сложности. Конечно, я сам виноват, надо было раньше определяться с планами, но теперь ничего не поделаешь. Придётся отложить Ресда до лучших времён.

Спустя ещё полчаса раздрая стало понятно, что неплохо бы и себя отложить до лучших времён, да некуда. Требовалось срочно найти какое-то занятие, иначе к вечеру начну грызть от безысходности мебель.

Почитать, может, что-нибудь… Оно неплохо отвлекает. Только где бы раздобыть подходящую книжку? Потенциала, несмотря ни на что, жалко, в город идти тем более не хотелось.

Кстати говоря, да, мысль на будущее: открыть общественную библиотеку. И вести рейтинги лучших произведений, чтобы при случае можно было самому пользоваться.