За всё утро они успели обойти каждое место где нашли охотника, травницу и сестёр. Ничто сейчас не выдавало того, что случилось здесь когда-то. Всё погребли под собой время и снег. Да Ведана видела всё по-другому. Видела тёмные, словно пролитый дёготь, нити, что разбегались в стороны, подрагивая, и смыкались где-то вдали — от каждого места своя. Видела дорожки, что привели сюда того, кто всё это совершил.

Ведана вспомнила весь путь, что проделали они с Медведем за утро, и вдруг догадка озарила мысли. Даже обидно стало, как она сама не догадалась раньше.

— Я знаю, где источник ваших бед искать. Я там уже была. Пойдём.

На сей раз она пошла впереди, приподняв подолы рубах чтобы удобнее было шагать через никем ни разу не вспаханные сугробы. Медведь ещё постоял немного позади, будто поверить не мог, что на месте гибели охотника — самом первом из всех — что-то ещё можно рассмотреть, и отправился следом.

Староста не знал, куда Ведана направляется, а потому ему пришлось довериться ей. Но он не стал молча идти позади и всё ж оттеснил её себе за спину:

— Говори, куда идти, а то так и потонем тут.

И она была ему благодарна, потому как пройдя меньше версты по глубокому снегу, измаялась и взопрела вся с ног до головы. Думалось, что идти не так и далеко, а на деле оказалось, что они с Медведем уже сделали такой круг по окрестностям Беглицы, что возвращаться пришлось долго. Но вот наконец Ведана, выглянув из-за плеча старосты, увидела впереди большую проталину среди елей. Озарённая ясным Оком, она бледно желтела сухой травой, что поднимала кисточки мятлика над валами сугробов. Сумрачные ели, сквозь густую хвою которых как будто не мог пробиться ни один луч светила, стягивались венком вокруг приметного места, а от него так и тянуло душной, ядовито волей, от которой любому дурно сделаться может — если только силой особой не обладать. Но Медведь, кажется, пока ничего такого не почуял.

— Это же как так? — даже растерялся в первый миг, оглядывая лысоватую поляну.

Ведана опередила его и остановилась у границы проталины, ещё не ступая на неё. Лучше осмотреться, прежде чем в омут этот прыгать.

— Здесь мы с Младой нашли Рогла. После того, как он сбежал из Белицы. Когда невольно вызвал порождения Забевения.

Медведь кивнул. Он тоже наверняка помнил, как позже помогал тащить его до стана спасшихся после нападения неведомых чудищ весечан.

— Получается, здесь остался след?

— И очень сильный, — Ведана пыталась прислушаться к ощущениям, но для того нужно было полное сосредоточение. А близость Медведя сбивала, его жизненная сила будто топила в себе волю Забвения, что ещё осталась здесь. Неудивительно, что он, даже прожив бок о бок с ним столько времени, ничуть от не пострадал. — Видно, тонкая грань между Явью и Забвением однажды не выдержала и прорвалась. Выпустила на волю одно из порождений.

— А может, и не одно, — закончил Медведь.

И самое страшное, что он мог оказаться прав. Ведана уже качнулась было вперёд, чтобы ступить на проталину, но староста за локоть её схватил, удержал, глядя вопросительно и упреждающе. Она и сама знала, что это может оказаться опасным. Да разве по-другому что-то узнаешь?

Ведана подняла руку, стягивая с неё рукавицу, и коснулась щеки Медведя в мягкой поросли бороды, только слегка колючей.

— Не тревожься. Я сильнее, чем ты думаешь.

— Ещё сильнее? — он улыбнулся и вдруг голову повернул, подставляя под её ладонь обветренные губы.

От касания тонкой сухой кожи словно блестящей стрелой пронзило. Показалось, сейчас весь снег вокруг Веданы в один миг расплавится и впитается в землю. Потому она вырвалась и вышла прямо к серёдке неровного круга. И тут же поползла, засочилась по телу чужая недобрая сила, что не могла остаться внутри, потому как она не пускала. Ведана, медленно кружа по поляне пыталась отыскать то самое место где грань между мирами будет самой тонкой. Через неё-то и можно попытаться хоть немного в Забвение пройти, чтобы стянуть края её и запечатать.

И заметить не успела, как провалилась, окунулась в ледяную топь, что объяла её клубящимся мраком и запахом пепла, который устилал землю и витал в воздухе, так до конца и не оседая. Но, словно почуяв слишком сильного противника, Забвение вытолкнуло Ведану обратно. Точно разорвалось что-то в груди. Она качнулась вперёд и упала на четвереньки, будто запнулась о торчащий из земли корень.

Вмиг рядом оказался Медведь. Его тяжёлые ладони объяли плечи, и одним рывком он поставил Ведану на ноги снова.

— Что случилось?

— Не принимает меня, — она поправила очелье поверх платка, хоть оно и не сдвинулось ни на вершок. — Помнит ещё. С ночи, когда я дом твой очищала.

— У него есть память? — Медведь озадаченно покосился куда-то себе под ноги.

— Есть, — Ведана мягко отстранилась, сбрасывая его руки. — Оно слишком хорошо помнит Младу. И меня. Мы для Забвения опасны, хоть наша сила для него и притягательна. Нужно вернуться позже. В дни Карачуна.

— Разве в эти дни… Оно… не будет сильнее? Воля Чернобога всё ж.

— Будет, — пришлось согласиться. — Но грань станет ещё тоньше. А нарушенная грань — почти исчезнет. Тогда я сумею проникнуть достаточно глубоко, чтобы восстановить её.

Медведь обхватил ладонями укутанную платком шею Веданы и слегка встряхнул, заставляя посмотреть на него.

— Разве нужно входить туда?

— По-другому никак. Телом я здесь останусь. А вот душой мне придётся туда обратиться. Когда штопаешь ткань, стежки ровными должны быть с обеих сторон.

— Я ничего не смыслю в штопании тканей, — в голосе Медведя послышался укор. То ли Ведане — за безрассудность. То ли самому себе.

Хмурились густые брови Бегличанского старосты, а черты лица становились ещё твёрже. Словно он сейчас ворочал в голове совсем уж нерадостные мысли, да ничего поделать не мог с тем, что так или иначе должно было случиться. Он продолжал держать Ведану, согревая сквозь ткань её кожу.

— Мне нужны будут воины. Есть такие в Беглице? — чуть поразмыслив, решила заговорить она о другом. — Потому что, как буду я обряд вести, здесь появятся те, кто успел из Забвения сбежать.

— Воины найдутся, — Медведь кивнул. — Сколько нужно — всех соберём.

— Другого мне не надо. Только чтобы прикрывали меня, когда я буду почти в беспамятстве.

Медведь сжал губы, будто взгневился мгновенно. Но смолчал. Вместе они сошли с сырой проталины, тёмная земля которой ещё долго оставляла следы на чистом снегу. Вернулись в Беглицу уж после полудня. И оказалось там до того шумно и оживлённо, что даже удивительно: настолько притихло всё после последнего несчастья, что случилось с сёстрами. И ничего необычного, кажется, не виделось вокруг, а радость и облегчение как будто в каждом дворе скопилось. Слышались то тут, то там разговоры и даже смех. Вновь вышли на улицу дети, чтобы побегать и поваляться в пушистых сугробах. Ведана едва успела увернуться от случайного снежка, что метнулся в её сторону. Тот проскочил мимо и белоснежными брызгами разбился о каменное плечо Медведя.

— А ну, кого тут за уши не драли давно? — с притворной строгостью гаркнул староста в сторону ребячьей гурьбы, которая тут же и притихла да побросала на землю слепленные снежки.

— Случайно, — тихо оправдался кто-то.

— Кто разрешил носиться тут? Ещё убежите далёко в горячке, а там знаете, что… — предупредил Медведь ребятню, уже озираясь в поисках старших, которые могли бы за мальцами присмотреть.

— Да что нам будет? — осмелев, заверещали, как синицы в кусте смородины, мальчишки. — Кмети из княжеской дружины приехали. Теперь защитят нас.

Ведана только усмехнулась тихо, обменявшись с Медведем взглядом. Он качнул головой вдоль улицы, призывая вновь идти за ним.

— Пошли к старосте. Верно, он их у себя покамест принял.

В доме Видослава было душно и пахло копчёным мясом: расстарался для гостей, перетряхнул закрома. И впрямь оказалось, что сюда пришли наперво кмети из Кирията — всего десяток, как и обещал Кирилл. Медведь, видно, знал их всех по именам. Они обнимались, громко хлопая друг друга по спинам. Старейшина наблюдал за ними без особой приветливости на лице. Верно, всю радость от приезда подмоги от самого князя убивало в нём то, что тут же стояла Ведана. Крижана, завидев её, тут же скрылась в другой хоромине вместе с матушкой. Послышались оттуда их приглушённые голоса.