— В кровопролитии нет необходимости, дамы, — протянул он, отводя шпагу и пряча ее в трость, чтобы не явился какой-нибудь представитель власти и не арестовал его за ношение нелегального оружия. Мэгги предупреждала, что такое возможно, и обычно он действовал гораздо сдержаннее. Но эта горилла осмелилась бросить ему вызов.

— Это чертовски верно, — горилла стянула с себя обезьянью голову, и под маской обнаружился юноша двадцати с небольшим лет, с рыжеватыми волосами и прискорбно безучастным лицом.

— Понятия не имею, кто меня нанял. Мне в почтовый ящик бросили сотню баксов и записку о том, что нужно сделать. Я просто подрабатываю, пока жду…

— Можешь не продолжать, — утомленно прервал юнца Сен-Жюст и жестом велел ему удалиться. — Удачи в актерском ремесле, голубчик.

— Вы тут все какие-то чокнутые, — ответил тот, нажимая кнопку лифта, и исчез в первой же кабине, которая появилась на этаже.

Сен-Жюста немедленно окружили дамы, словно дикари, берущие в кольцо несчастного одинокого миссионера, чтобы употребить его на обед.

Из портфелей и сумочек возникли блокноты для автографов. Засверкали фотовспышки. Кто-то поцеловал его.

Четверть часа спустя Сен-Жюст наконец-то выбрался из толпы почитательниц и в главном фойе обнаружил Стерлинга, вместе с Рэгги Холлом, который пил вино с решимостью законченного труса, то ли пытаясь набраться мужества, то ли стремясь залить горе, — а может быть, то и другое сразу.

— Ты пользуешься успехом, Сен-Жюст, — хмурясь, произнес Стерлинг, пока его друг усаживался к ним за столик. — Могу представить, сколько еще голосов тебе отдадут за этот отчаянно храбрый поступок.

— Недостаточно для того, чтобы возместить потерю твоего расположения, мой дорогой друг, — сказал Сен-Жюст, скрещивая длинные ноги. — Если хочешь, я могу не участвовать в конкурсе. Только не забывай о большом телевизионном механизме.

— Пойду в бар и возьму еще выпить, — Стерлинг поднялся на ноги. — Кстати, это Рэгги Холл. Рэгги, это Алекс Блейкли — мой друг Сен-Жюст.

— Рад познакомиться, мистер Холл, — Сен-Жюст наклонился через столик и пожал писателю руку, оказавшуюся довольно вялой и немного влажной. — Жаль, что ничего не удалось выведать у гориллы. Он лишь простофиля по найму.

— Не беспокойтесь, мистер Блейкли, — Рэгги взял обеими руками стакан вина и снова опустился на стул. — Рано или поздно это случилось бы. Я пишу для женщин и под женским именем. Мы с женой уже привыкли. Хорошо еще, что это не очередной… ладно, не важно. Кто угодно может стать объектом розыгрыша, теперь вот я подвернулся.

— Очередной кто? Я не понимаю.

— Конечно же нет. У всех свои секреты, не так ли, мистер Блейкли?

— Называйте меня Алексом. Разумеется, у каждого своя тайна. Теперь вы уедете с конференции?

Рэгги допил вино и кивнул.

— Увы, да. Я не герой, как вы, Алекс. Я упал в обморок, черт побери. Так что поеду домой, не дожидаясь новых нападок. Что бы тут ни происходило, пусть происходит без меня.

— Жаль, — Сен-Жюст взялся за подбородок и посмотрел на гостиничную стойку, у которой выстроились женщины, и все с багажом. — Судя по всему, вы не одиноки. Скажите, нет ли у вас догадок, почему это происходит?

Рэгги покачал головой:

— Мы пишем любовные романы. Истории со счастливым концом. Кому это может досаждать?

— Никому, — нахмурился Сен-Жюст. — Но, возможно, кому-то досаждает ваша гильдия. Розыгрыши, если их не остановить, обычно перерастают в злодеяния. Интересно, каким будет следующий шаг. А, Стерлинг, вот и ты, — он взял у друга бокал. — Кстати, а где наша дорогая Мэгги?

— В номере, помогает Вирджинии, — Стерлинг, отхлебнул диетическую содовую. Теперь он знал, что не может ни набрать вес, ни сбросить, но ему понравился вкус. Мэгги сказала, что с его стороны это чистое безумие. — Нам не велено появляться раньше трех часов. Она повесила на дверь табличку «Не беспокоить».

— В таком случае что может быть лучше для мужчины, чем доброе вино и добрая компания? — Сен-Жюст поднял бокал бургундского. — За ваше благополучное возвращение домой, Рэгги, — он осушил бокал, махнул официанту и заказал еще вина на всех.

Рэгги еще не все ему рассказал, но за приятной беседой с большим количеством превосходного вина Сен-Жюст собирался узнать все, что его интересовало. Он не подозревал Рэгги в бесчестном поступке, но секреты — кроме своих собственных — действовали на Сен-Жюста, словно красная тряпка на быка. Особенно когда Мэгги намекнула, что у нее имеется некая информацию об этом человеке, которой она не собирается делиться.

Глупышка.

Услышав голос Сен-Жюста, Мэгги на цыпочках подкралась к двери, открыла ее и приложила палец к губам.

— Ш-ш-ш, на диване спит Вирджиния. Стой здесь. Я обуюсь, и мы пойдем вниз, в фойе. Я оставила записку, что мы займем ей место на лекции Венеры.

— Мне тоже надо идти? — спросил Стерлинг у Мэгги, которая влезла в свои шпильки и схватила сумочку. — По правде сказать, я хотел прикорнуть, и, кроме того, нужно покормить Генри, и все такое. Смотри, — он вынул измятую салфетку. — Прихватил с ланча сыр и салат-латук.

— Вкуснота. Ладно, Стерлинг, сиди тут с Вирджинией. А ты знаешь, где будет лекция?

Он кивнул:

— Там же, где ланч. Мы с Вирджинией придем ровно в пять.

— Ну что, мы все устроили, как вам хотелось, мэм? — спросил Сен-Жюст, приглашая Мэгги к открытой двери. — Только в фойе нельзя курить, дорогая.

— Можно, я узнавала. Но это не спасает. Нельзя курить за обедом, в холле или конференц-зале. Нельзя курить рядом с Вирджинией, а она все время рядом. В общем, пора завязывать.

— Я чрезвычайно благодарен, что ты предупредила, дорогая. Если тебе случится беседовать с лев-тенантом Венделлом, не попросишь ли у него пуленепробиваемый жилет? И шлем, и разные другие приспособления. Кажется, это называется «штурмовое снаряжение».

— Давай, повеселись, Алекс, — ответила Мэгги, когда они входили в лифт. После чего им пришлось хранить молчание всю долгую поездку вниз, поскольку кабину заполонили участники конференции.

Трое из них с чемоданами.

— С этим надо что-то делать, Алекс, — произнесла Мэгги, когда они расположились в фойе так, чтобы видеть ресторан, бар и стойку регистрации.

— По-моему, мы уже согласились помочь Венере. Но сначала расскажи про Рэгги Холла.

— А что с ним?

— Он уезжает, вот что с ним.

— Да, его напугала горилла, — кивнула Мэгги. — Вирджиния рассказала. А ты видел?

— Похоже, это видели все. Да, и я тоже. Рэгги — он предложил мне называть его Рэгги, что несравнимо удобнее, чем если бы он просил именовать его Региной, — испугался гориллы, но гораздо сильнее его тревожило то, что еще могло бы произойти. Здесь кроется тайна, я уверен.

Мэгги покачала головой:

— Не волнуйся. Это не имеет отношения к происходящему. Рэгги классный. Табби недавно взялась работать с ним, так что дела у него пойдут в гору, и ему не придется… в общем, он сможет оставить некоторую побочную деятельность.

— Великолепно завуалировано, дорогая. И совершенно зря, поскольку скрывать уже нечего. Где была его голова, когда он придумывал это ужасающее имя? Леди Шпилька. Ужасно.

Мэгги посмотрела на него, расширив глаза.

— Ты… но откуда? Неужели Табби?..

— Неужели Табби рассказала? Замечательно. Значит, Табби знает. Берни, как можно предположить, тоже знает. Ты знаешь. А мне кто-нибудь сказал? Нет. — Он покачал головой. — Я сокрушен, Мэгги, просто сокрушен. Ты не доверяешь мне то, что могло бы оказаться важной информацией.

— Важной? Рэгги разносит других писателей ради забавы и выгоды. Леди Шпилька — это его кукла для чревовещания, его альтер-эго, его секрет, его тайная забава. И что? Зачем это тебе нужно?

— Не знаю. Возможно, потому, что хулиганство не прекращается, а Леди Шпилька тоже в каком-то смысле хулиганит.

— Рэгги не смог бы запустить мышей в комнату Веры или стукнуть Джанкарло носком с четвертаками. Рэгги безобиден. Это невозможно.