Берни, которая пила скотч, прыснула и поперхнулась.

Мэгги похлопала ее по спине.

— Нас ведь учат: пишите о том, что хорошо знаете. Я работаю у дантиста, так что хорошо с этим знакома. Так что все просто.

— Итак, ваш английский пэр или граф — дантист?

— На самом деле у него нет практики. Он лечит зубы друзьям.

— Лечит зубы друзьям? Потрясающе, — Берни взяла Мэгги за руку. — Извини нас, дорогая, но Клео нужно пообщаться с каждым. Ты ведь понимаешь?

Митци кивнула, открыла сумочку и достала две упаковки зубной нити со вкусом корицы, на упаковке стояло ее имя и адрес сайта.

— Прошу вас, возьмите это, мне будет очень приятно.

— Хватай, — шепнула Берни. Мэгги быстро взяла пакетики, и подруга уволокла ее в соседнюю комнату, в которой, к счастью, никого не было. — Дантист! — Берни рухнула в кресло, наслаждаясь тишиной. — Теперь ты представляешь, каково мне, Мэгги. Каждый день нам присылают горы подобной чепухи. А ты еще удивляешься, почему я тебя люблю. Я люблю даже Венеру, которая хотя бы не придумывает графов-дантистов.

Мэгги посмотрела на закрытую дверь.

— Ей, наверно, нужно сказать, что…

— Ни в коем случае. Лучше с ней не связываться. Тебя слишком легко разжалобить.

— Ты права, — Мэгги села. — Если не считать разграбления книг, как проходит вечеринка? Разве тебе не нужно быть там?

— Ты что! — Берни похлопала по толстенной рукописи. — И лишить себя счастья изучить опус Банни Уилкинсон? Она прислала мне копию перед тем, как уехать. Я и правда немножко почитала. Она постоянно пишет «он эякулировал» в самых неожиданных местах. Например: «Я люблю тебя, эякулировал он».

— Да ты что!

— Честное слово, Мэгги. Ты не поверишь, каким мусором меня заваливают, даже члены ГиТЛЭРа. Они что, на семинары не ходят? «Она прошла сквозь дверь».

— Вошла в дверь, — машинально поправила Мэгги.

— «Его глаза приклеились к ее груди».

— Это, наверное, больно и неудобно, — Мэгги захихикала.

— «В его блестящем мозгу всегда что-то вскипало».

— Это перл из моей первой книги, — сказала Мэгги. — Что и требовалось доказать. Среди тех, кто сейчас за дверью, наверняка есть хорошие писатели, которые делают глупые ошибки. Вроде Митци. Но только не Банни Уилкинсон. Я слышала ее выступление в лифте. Она безнадежна, потому что каждое свое слово считает гениальным.

— Я знаю, на что ты намекаешь. Хочешь попросить меня почитать рукопись Митци, но я не собираюсь этого делать. И пусть она хоть сто раз помогла тебе в лифте. Дантист не может быть героем. По крайней мере, для того, кто лечил кариес.

— Ну, я хотя бы попыталась, — Мэгги наклонилась и поставила локти на колени. — Мы тут кое-что узнали, Берни. Рассказать?

В дверь громко постучали, и в комнату ввалился Стерлинг, весь зеленый, руками он закрывал лицо.

— Где туалет? — спросил он, глядя сквозь пальцы.

— Там, — Берни показала за спину. — Что случилось?

— Все заболели, — Стерлинг скрылся в туалете.

— Черт, — Берни встала. — Надо пойти посмотреть!

Они с Мэгги вернулись в гостиную. Там все изменилось. Большинство гостей разошлись, а те, кто остался, сидели на полу и стонали. Двоих рвало в чаши для пунша.

К ним подошел Сен-Жюст, старательно обходя сидящую на полу женщину, которая жадно смотрела на миску из-под чипсов.

— Всех поразила внезапная болезнь. — Сен-Жюст провел их в комнату, из которой они только что вышли, и закрыл за собой дверь. — Я предлагаю позвонить администрации, попросить несколько ведер и вызвать уборщиков, не меньше десяти человек.

— Пищевое отравление? — предположила Мэгги, радуясь, что опоздала на вечеринку.

— Не знаю. Я хорошо себя чувствую. Но я ничего не ела, — сказала Берни. — Остальные наворачивали так, что за ушами трещало. Как ты думаешь, что это?

В этот момент из туалета вышел Стерлинг, бледный как полотно, и рухнул в кресло.

— Простите меня, и все такое. Я нездоров.

— Стерлинг, — Сен-Жюст направился в ванную. — Ты не мог бы рассказать нам, что ты ел?

— А нужно? — простонал Стерлинг, держась за живот.

Сен-Жюст вернулся с мокрым махровым полотенцем, которое аккуратно положил на лоб Стерлингу.

— К сожалению, нужно.

— Хорошо, — ответил Стерлинг. Мэгги села рядом и взяла его холодную руку. — Кажется, я ел все.

Берни позвонила администрации и попросила прислать уборщиков и врача.

— Подробно, пожалуйста, — попросил Сен-Жюст.

Стерлинг посмотрел на Мэгги жалобно, как щенок, который намочил новый ковер и просит прощения.

— Я даже думать о еде не могу… Ну ладно, — он закрыл глаза, наверно, чтобы сосредоточиться. — Чипсы. Соленые крендельки. Креветочный соус. Бекон под сладким соусом. Все, что было на подносах. Все эти чудесные сырные булочки и жареный цыпленок. Пунш. Эти маленькие рыбные яйца. Я намазывал их на крекеры.

— Икру, что ли? — фыркнула Берни, вешая трубку. — Я не заказывала. Можно подумать, «Книги Толанда» будут тратиться на икру для этих стервятников.

Мэгги и Сен-Жюст переглянулись. Виконт вышел из комнаты и принес почти пустую вазу с икрой.

— Эта чаша отличается от остальной посуды, на которой доставили еду для вечеринки, — заметил он. — Там две такие же.

— Она из водорослей? — предположила Мэгги.

— Нет, Мэгги. Это рыбные яйца, а не водоросли, — ответил Стерлинг, в животе у него забурчало, и он снова помчался в туалет.

— Это уже совсем не смешно, — Берни села в кресло. — Но похоже на очередную «шутку».

— Совсем необязательно, — Сен-Жюст многозначительно посмотрел на Мэгги.

— Ты думаешь, это сделал Убийца?

— Я знаю только, что у сержанта Деккера слишком длинный язык. Я уже не говорю о Венере, которая считает себя членом отряда гениальных сыщиков и жаждет поведать об этом всему миру. Вполне возможно, что до Убийцы дошли слухи о нашем расследовании, и он решил обезвредить всех сразу: просто уложить нас в постель с несварением желудка. Мы все друзья Берни, и ожидалось, что мы все будем на вечеринке. Возможно, мы, сами того не зная, слишком близко подобрались к истине.

— Алекс, отравился только Стерлинг, — сказала Мэгги.

— А также мисс Симмонс и наша дорогая Табби, — уточнил Сен-Жюст. — И если мне будет позволено заметить, ни одной из них не идет этот оттенок зеленого.

— Боже мой, Табби! Пойду к ней. — Мэгги вышла в гостиную. Там никого не осталось, кроме Табби и Венеры, которые, скрючившись, лежали на диванах.

Их команда только что лишилась троих, во всяком случае до тех пор, пока икра не покинет их организмы.

— Я принес новость, которая озарит наше субботнее утро, — Сен-Жюст вошел в номер. Он только что наведался на этаж, где проходила конференция. — Наш друг Деккер пополнил ряды пострадавших на ядовитой вечеринке Берни.

Мэгги подняла взгляд от карточек с заметками, разбросанных по столу. Примерно так же она сочиняла детективы о Сен-Жюсте: записывала идеи на карточки, перемешивала их и тянула по одной, пока они не кончались. Но таким способом не отыскать Шутника и Убийцу.

— Разве Деккер был на вечеринке?

— Наш бравый сержант, Мэгги, появляется везде, где его могут увидеть. Например, на конкурсе.

— А еще он расследует убийство Розы, — добавила Мэгги, и Сен-Жюст рассмеялся, черт его возьми. — Ладно, согласна, от него толку — как от козла молока.

— К тому же он весьма утомительный тип. — Сен-Жюст налил себе чаю из электрического чайника, который раздобыл неизвестно где. И Мэгги подумала, что лучше ей не знать, где именно.

— Мари-Луиза ненадолго поехала домой, проверить почту, — сообщила Мэгги. — Но мне показалось, что Стерлинг уже встал.

Словно в подтверждение этих слов, в комнату вошел Стерлинг и направился к диванам. Он сел, потом завалился на бок, зажав коленями ладони, и простонал:

— Ужасное утро…

— Неужели ты наконец осознал, что утро — это ужасно, Стерлинг? Замечательно, — поддразнил его Сен-Жюст, налил чаю в чашку, щедро сдобрил его сахаром и молоком и протянул другу. — Тебе скоро выходить. Помнишь, о чем мы говорили?