Но нельзя сказать, что Стелла без конца демонстрировала свои способности. Очень часто она подолгу старалась вести себя хорошо; она любила читать, с удовольствием занималась историей и английским; ей нравилось играть с другими девочками в школьном дворе на Сент-Эндрю-стрит, а еще она очень любила монахинь.

Монахини невольно поддались очарованию Стеллы. Они позволяли девочке приходить в сад монастыря и срезать цветы, они учили ее после школы вышиванию, к которому у нее был талант.

– Вы знаете, как она завоевывала людей? Я вам скажу. Каждая монахиня этого монастыря считала Стеллу своей юной подружкой. Стелла заставляла вас поверить в это. Она делилась своими маленькими секретами, словно не могла рассказать о них ни одной другой живой душе. И ей все было о вас известно, все. Она знала о вас такое, о чем вы никогда ни с кем не говорили, она принималась обсуждать с вами ваши секреты и страхи и то, чем вам всегда хотелось поделиться с другими людьми, и после этих разговоров у вас становилось легче на душе. А позже, спустя несколько часов, а может быть, даже и дней, вы вспоминали, каково это было сидеть в саду и шептаться с ребенком, и понимали, что она ведьма! Ее прислал дьявол. Добра от такой не жди.

Но отдам ей должное: она не была подлой. Нет, подлости в ней не было. Иначе это был бы не ребенок, а настоящий монстр. Бог знает, каких только злых дел она тогда бы не натворила. Но я думаю, на самом деле ей не хотелось причинять людям зло. Просто Стелле доставляло тайное удовольствие выставлять свои способности, если вы понимаете, что я имею в виду. Ей нравилось догадываться о ваших тайнах. Ей нравилось видеть ваше изумление, когда она рассказывала вам о ваших снах предыдущей ночью.

А с каким увлечением она принималась за разные дела! Неделями рисовала картинки с утра до ночи, а потом отшвыривала карандаши и больше за них не бралась. Или, например, вышивание: она научилась вышивать, и у нее получались совершенно изумительные вещицы, а потом вдруг она сердилась на себя за малейшую оплошность, бросала иголки и подолгу не бралась за вышивание. В жизни не встречала такого переменчивого ребенка. Похоже, она искала что-то, чему могла посвятить всю себя, но так и не нашла. По крайней мере, когда была маленькой девочкой.

Одно она любила делать, от чего никогда не уставала, – рассказывать истории другим девочкам. Бывало, они соберутся вокруг нее во время большой перемены и буквально ловят каждое слово, пока не прозвенит звонок. И какие только истории она не рассказывала: о привидениях в старых домах, где скрыты ужасные тайны, о подлых убийствах, о колдовстве на островах в давние времена. Она знала истории о пиратах, да, хуже всего, когда она принималась рассказывать о пиратах. С ума сойти можно было. Послушать ее – так все звучало очень правдоподобно. Хотя ты понимала, что девочка все это выдумала, иначе быть не могло. Что могла она знать о мыслях и чувствах тех бедолаг на захваченном судне за несколько часов до того, как свирепые пираты ставили их на доску?^{25}

Но, уверяю вас, некоторые подробности из ее рассказов были весьма интересны, и мне всегда хотелось расспросить о них кого-то знающего, сами понимаете, кого-то, кто читал исторические книги и разбирался во всем этом.

Но после таких рассказов девочкам снились кошмары, и, что бы вы думали, их родители приходили к нам и возмущались: «Позвольте, сестра, где моя малышка могла наслушаться подобных ужасов?»

Нам приходилось всякий раз обращаться к мисс Мэри-Бет. «Подержите ее дома несколько дней», – просили мы. Вот так обстояли дела со Стеллой. Изо дня в день такое не вытерпишь. Никто бы не вытерпел.

Слава Богу, девочка уставала от школы и пропадала тогда на несколько месяцев.

Иногда она отсутствовала очень долго, и мы начинали надеяться, что она больше не вернется. Мы слышали, что девочка бегает без присмотра по соседним улицам, играет с детьми прислуги и заставляет сына кухарки изображать из себя идола (мальчишка был черен как сапог, можете не сомневаться), и тогда мы думали: пора бы кому-нибудь пойти и поговорить с мисс Мэри-Бет.

Затем однажды утром, как гром среди ясного неба, часов эдак в десять – этот ребенок никогда не заботился о том, чтобы прийти в школу вовремя, – к школе подкатывал лимузин, из него, представьте только, появлялась Стелла в своем маленьком форменном платьице и с огромным бантом в волосах, настоящая куколка. И привозила она с собой целый мешок ярко упакованных подарков для каждой из сестер, кого знала по имени. Всех нас обнимет, со всеми поздоровается – можете не сомневаться. «Сестра Бриджет Мари, – прошепчет мне на ухо, – я так по вас соскучилась». Ну и конечно, я тут же открою свой подарочек, и, можете мне поверить, это случалось не раз, найду в коробочке какой-нибудь милый пустячок, о котором давно мечтала в глубине души. Помню, однажды она подарила мне крошечную фигурку младенца Христа в шелках и атласе, а в другой раз очень красивые четки из хрусталя с серебряным замочком. Что за ребенок. Очень странный ребенок.

Но такова воля Божья: прошло несколько лет – и Стелла перестала появляться в школе. Ей наняли гувернантку, которая и учила ее всему. Мне кажется, девочке просто надоела школа, к тому же она могла разъезжать с шофером куда только вздумается. Насколько я помню, Лайонел тоже не посещал старшие классы. Он сопровождал Стеллу в поездках, и, кажется, именно в это время, а может быть, чуть позже умер старый мистер Джулиен.

Боже, как плакал этот ребенок на похоронах. Мы не пошли на кладбище, разумеется, в те дни никто из сестер не ходил на кладбище, но мы посетили мессу и увидели в церкви Стеллу: она сидела, перегнувшись через скамью, и всхлипывала, а Карлотта обнимала ее за плечи. Знаете, после смерти Стеллы говорили, будто Карлотта не любила сестру. Нет, Карлотта никогда не делала плохо этому ребенку. Никогда. И я помню, как Карлотта обнимала сестру, а та все плакала, плакала и плакала.

Мисс Мэри-Бет – та вообще была в каком-то трансе. Когда она шла за гробом по церковному проходу, то в глазах у нее я увидела глубокое горе. Вокруг мисс Мэри-Бет толклись дети, но взгляд у нее был отсутствующий. Разумеется, мужа рядом не оказалось – кто-кто, а он не пришел. Судья Макинтайр ни разу не поддержал жену, когда она нуждалась в нем, по крайней мере я так слышала. Он был мертвецки пьян, когда мистер Джулиен скончался; судью даже не смогли разбудить, хотя трясли его, лили на него холодную воду и силком поднимали с кровати. А в день похорон судьи нигде не было видно. Позже я слышала, что его привезли домой, выудив из какого-то кабака на Мэгазин-стрит. Удивительно, что этот человек прожил так долго.

Мнение сестры Бриджет-Мэри о том, что Карлотта любила Стеллу, подтверждают и другие свидетели, хотя Ричард Ллуэллин, разумеется, с этим не согласился бы. У нас имеется несколько рассказов о похоронах Джулиена, и во всех упоминается, что Карлотта поддерживала сестру и даже утирала ей слезы.

Через несколько месяцев после смерти Джулиена Лайонел вообще перестал ходить в школу и вместе со Стеллой отправился в Европу; их сопровождали Кортланд и Баркли. Они пересекли Атлантический океан на огромном роскошном лайнере всего за несколько месяцев до начала Первой мировой войны.

Так как путешествие по континентальной Европе стало почти невозможным, компания провела несколько недель в Шотландии и посетила замок Доннелейт, а затем отправилась в более экзотические страны. С большим риском они добрались до Африки, прожили какое-то время в Каире и Александрии, а затем поехали в Индию, по пути отсылая домой несметное количество ковров, скульптур и сувениров.

В 1915 году Баркли, не выдержав разлуки с семьей и очень устав от переездов, покинул компанию и совершил опасное плавание в Нью-Йорк. В то время немецкая подводная лодка как раз потопила «Лузитанию», и вся семья молилась о благополучном возвращении Баркли. Вскоре он объявился в особняке на Первой улице с целым ворохом невероятных историй.