– Есть, господин барон, как не быть. Вам живых или мертвых?

– Ну-ка тащите их всех наверх, здесь где-то должен быть и сам Юленшерна!

Подчиненные тут же кинулись выполнять распоряжение своего командира, но, увы, поиски не увенчались успехом. Ни среди сложенных рядком покойников, ни среди израненных пленных шведского графа не было.

Негодяй в очередной раз ухитрился ускользнуть от заслуженного возмездия. Впрочем, у фон Гершова-старшего были на этот счёт свои мысли. Отдав необходимые распоряжения, он взял несколько самых верных людей и отправился на берег, прихватив с собой освобожденного, наконец, от цепей Клима и студента.

– Господин барон, – остановил его, перед трапом, угодливо улыбающийся Бопре, донельзя довольный, что среди выживших не было ни одного, знавшего, кто он таков.

– Чего тебе?

– Ваша милость, могу ли я вернуться на свой корабль? Мой шкипер наверняка обыскался меня.

– Конечно, – равнодушно отозвался Кароль. – Просто не сейчас.

– Но, господин барон…

– Это потерпит до утра! – не терпящим возражений тоном отрезал померанец. – Эй, стража, до моего особого на то распоряжение никого с корабля не отпускать! Этого матроса накормите, но смотрите, чтобы он не сбежал, а то шкуру спущу.

– Ну, что вы, Ваша Милость, – принялся кланяться француз. – У меня и в мыслях не было бежать!

– Значит, тебе не о чем беспокоиться!

На душе у фон Гершова царил мрак. То, что его жена, которую он любил всем сердцем могла иметь какие-то сношения с негодяем Юленшерной, вселило в его сердце черную тоску. И пусть она в любом случае не могла изменить ему физически, но чем лучше измена духовная? Он надеялся встретиться с Карлом Юханом на корабле и лицом к лицу разрешить этот спор, утолив печаль кровью соперника, но ему опять не повезло. Впрочем, была еще слабая надежда на разрешение этого конфликта и, отправив Клима на русское подворье к Филарету, он приказал Родионову:

– Вот что, сын боярский. Ты сегодня сослужил нашему государю большую службу, так что без награды всяко не останешься. Однако же сделай ещё доброе дело – доведи дьяка Рюмина до своих, да поясни Его Преосвященству и прочим, что за человек Клим Патрикеевич. А у меня тут дело ещё есть.

– Не извольте сомневаться, сударь, – поклонился тот. – Всё сделаю в лучшем виде!

– Вот и хорошо. Ступай, я на тебя надеюсь!

– Это… – помялся студент.

– Что ещё?

– Не нашли злодеев?

– Не всех, – нахмурился от упоминания больного места фон Гершов.

– Беда-то какая…

– Послушай, ты ведь видел, как похищали принцессу?

– Ага. Всё как есть видел!

– Вот и славно, завтра поутру осмотришь всех выживших. Есть там один человек непонятный.

– Как прикажете!

Барон пристально посмотрел на студента, затем, ни слова не говоря, развернулся на каблуках и быстрым шагом пошел прочь. Родионов удивленно посмотрел ему вслед, но раздумывать над странным поведением стольника ему было некогда, и он, подставив плечо освобожденному из неволи дьяку, повел того резиденции митрополита.

Было уже довольно поздно, но Регина Аделаида ещё не ложилась. Сначала она попробовала читать Священное писание, но при неровном свете свечи, буквы расплывались перед её глазами. С досадой отставив молитвенник, она с трудом присела в кресло и задумалась. В этот момент скрипнула дверь, и кто-то вошел в комнату.

– Это вы? – не поворачивая голову к вошедшему тихо спросила она.

– Всё зависит от того, кого именно вы ждете, баронесса, – глухо отозвался Кароль.

– Уж не думали ли вы, что кто-то иной может посетить меня в такое время? – медленно повернулась она к мужу.

– Я не знаю, что мне думать!

– Что вы имеете в виду? – невозмутимо спросила женщина, не спуская глаз с Кароля. – Что же вы молчите? Объяснитесь!

– Вы хотите, чтобы я объяснился? Извольте. Сегодня один наш общий знакомый похитил принцессу Клару Марию, но милостью Божией мы успели спасти её раньше, чем случилось злодеяние!

– Как, похитил? – вздрогнула Регина Аделаида. – Я ничего не знала. В последнее время я сама никуда не выхожу. Вы же, сударь навещаете меня не часто, так что мне совершенно ничего неизвестно…

– Но, тем не менее, у вас была возможность обмениваться с похитителями письмами!

– Что?! Вы полагаете меня причастной к этому?

– Я молю Господа, чтобы мои подозрения оказались беспочвенными, но…

– Молчите! Умоляю вас замолчите, иначе мы наговорим друг другу такого, о чём будем потом сожалеть!

– Мне нет дела до ваших сожалений, сударыня! Я лишь требую, чтобы вы открыли все, что вам известно о местоположении Карла Юхана Юленшерны! Иначе он опять сможет совершить какую-нибудь гнусность и тогда это его злодеяние будет целиком на вашей совести.

Последние слова Кароль почти выкрикнул в лицо жене, но спохватившись, сбавил тон и отвернулся, чтобы немного успокоиться.

– Но я не имею ни малейшего представления об этом!

– В это мудрено поверить.

– Послушайте, я видела его всего лишь один раз – в церкви. Он сам подошел ко мне и попросил разрешения объясниться. Принимая во внимание те давние обстоятельства, а которых вам хорошо известно, мне было неудобно отказать ему. Однако я сочла возможным принять только письменные объяснения графа и никогда больше не видела его лично.

– Это правда?

– Пресвятая Дева, ну конечно! А впрочем, прикажите позвать Кайсу.

– Я здесь, госпожа баронесса, – тут же материализовалась в комнате служанка, нисколько не стесняясь, что её могут заподозрить в подслушивании.

– Кайса. Отдай немедленно господину барону письмо, которое я просила тебя передать!

– Извольте, Ваша Милость, – сделала книксен латгалка и протянула Каролю небольшой свиток запечатанный печатью с гербом рода Буксгевден.

Нетвердой рукой тот принял послание и сломал печать. В неверном свете свечи было не так уж хорошо видно, к тому же буквы прыгали у него в глазах, но главное он всё-таки разобрал:

«Граф, я согласна, что с Вами поступили несправедливо, однако между нами это ничего не меняет. Я замужняя дама и дала клятву перед алтарём, а потому нахожу Ваше предложение оскорбительным. Я никогда не стану Вашей, даже если бы вы оказались последним мужчиной на свете… – дрожащими губами прочитал он и на секунду застыл, как бы пытаясь осмыслить прочитанное, – … прошу Вас не искать более со мной встреч, ибо в противном случае я буду вынуждена сообщить о Ваших домогательствах моему супругу, которого люблю и почитаю…»

На некоторое время повисло тягостное молчание. Муж и жена не могли взглянуть друг другу в глаза, чувствуя неловкость. Наконец, Регина Аделаида нарушила тишину:

– Скажите, это правда, что маленькой принцессе угрожала опасность?

– Да. Мы чудом успели найти её на корабле, принадлежащем Юленшерне. Она была заперта и одному Богу известно, чем это всё могло кончиться!

– Вы полагаете, он мог решиться на крайние меры?

– Я уверен в этом. Мои доверенные люди побывали на месте бойни, которую подручные Карла Юхана устроили на границе Мекленбурга и Брауншвейга. Они никого не пощадили, ни слуг, ни женщин, ни старика-нотариуса. Лишь Её Светлости и фройляйн Рашке удалось спастись. Да и то, лишь благодаря помощи моего брата.

– Это омерзительно! – сжала губы в тонкую нитку баронесса. – Знаете, что. Я сожгла письма этого человека, чтобы они не напоминали мне о нём… но, в последнем была просьба… поставить свечу на окно, коль скоро я буду согласна, на… вы понимаете?

– Пожалуй…, - неуверенно отозвался померанец.

– Кайса, – решительно велела служанке Регина Аделаида, – поставь свечу на окно!

– Слушаюсь, госпожа баронесса.

– И ступай за мной после этого. Я собираюсь ложиться, и мне нужна твоя помощь. – Договорив, она бросила быстрый взгляд на мужа, как бы говоря: – «Вы знаете что делать», и быстро вышла вон.

Латгалка, выполнив приказание, поспешно бросилась вслед за своей хозяйкой, оставив фон Гершова одного. В комнате стало совсем темно, так что было невидно выражение лица Кароля.