Мы с Филиппом неловко пожали друг другу руки. Раз уж нам предстоит здесь погибнуть, по крайней мере я буду не одна. И он будет не один. Теперь мы будем вместе всегда – только он и я.

И тут плита над нашими головами начала двигаться. Раздался знакомый голос:

– Машка, ты жива?

– Кеша?!

Филипп поднялся во весь свой немаленький рост, мышь с его плеча скакнула наружу. Кеша немедленно обратился в белого кота и сожрал ее, урча.

– Ааааа!

– Простите, я рефлекторно. – Кеша снова стал человеком.

Вампир закричал – страшно, отчаянно, безысходно.

– Вы, конечно, будете сопротивляться… – начал Кеша.

– Я не буду сопротивляться, – склонил голову Филипп. – Она погибла. Больше ничего не имеет смысла.

– Какого черта?! Какого черта, я спрашиваю?! – изливалась я на Осинина вулканом Эйяфьядлайёкюдль.

Джампир смотрел на меня фирменным грустным взглядом.

– Вы заплатили за то, чтобы все узнать? Вы все узнали. Я все рассчитал поминутно. Я хороший специалист, вам говорили.

– Почему вы меня-то не предупредили?

– Не было никакой гарантии, что вы не проболтаетесь и не испортите тщательно продуманный план. А мне за него деньги заплатили, между прочим.

– Вы упырь, Осинин!

– Упырь и есть. Пол-упыря. Сын вампира и смертной женщины.

– С отцом давно виделись? – максимально деликатно спросила я.

– Ни разу, на его счастье, – ответил Осинин.

Я промолчала. А вечером позвонила отцу.

– Папа, я тебя люблю.

Следующие три месяца выдались нелегкими.

Кешу немало потаскали по коврам, требуя отчетов на тему «обязательно ли было есть Темную?». Что происходило с Филиппом, мне было страшно даже представить. Его единственный козырь состоял в том, что он был итальянским подданным, а с Италией у наших сейчас были сложные отношения. Наши Иные тоже как раз успели покуролесить на их территории, так что исход истории мог быть любым.

На четвертый месяц я получила посылку. В хрусткую бумагу был завернут светло-коричневый кругляш сыра, в разрезе выглядящий очень аппетитно, несмотря на белый слой плесени на корке. Эдакий торт, пропитанный сгущенкой. Ну, если не приглядываться.

– Фу-у! Бе-е! Выброси эту дрянь, – вскрикнула секретарша Валерия Львовна, отбивая рукой прозрачную личинку, метящую ей в глаз.

Я улыбалась. У Филиппа все получилось.

С протяжным звуком самолет выпустил шасси, крыльями разорвал в клочья плоть низко плывущих облаков, прорвался к земле. Быстро промелькнули в иллюминаторе зеленые квадраты полей, крошечные домики, сложные, чуть ли не морские, узлы автобана. И вот наконец черная после дождя посадочная полоса. Взревели реверсные двигатели. А вскоре самолет уже стоял на приколе у одного из «рукавов» аэропорта Ганновера. Еще спустя десять минут прилетевшая из Москвы и прошедшая через таможенный контроль Иных худенькая девушка в джинсах и белой флиске вышла к встречающим. С недоумением она обнаружила табличку со своим именем в руках у здоровенного афрогерманца. Или как их тут толерантно называют?

– Мария Титова. – Она протянула руку.

В ответ получила несколько растерянную, но широкую, белозубую улыбку.

– Это я. – Она показала на табличку, потом на себя.

Встречающий гигант радостно потряс головой.

– Держи!

Вынырнувший из толпы парень забрал из рук афрогерманца табличку, сунул тому купюру в пять евро и обернулся к девушке.

– Простите, пришлось отлучиться. Айлерт Фризен.

– Мне сказали, что вас зовут Айльхард.

– Тогда лучше Харди. Убил бы родителей за такое имя. Позволите?

Он улыбнулся, перехватил ручку чемодана и, взяв Марию за локоть, быстро направился к выходу, словно торопился. Девушка даже толком разглядеть его не успела. Они спустились на лифте в подземный паркинг. Пискнула отключенная сигнализация на автомобиле. Фризен положил чемодан в багажник, открыл для девушки дверь. «БМВ» последней модели. Черный и агрессивный. Что еще ожидать от Темного Иного? Внутри, разумеется, кожаный салон. Да и сам Айлерт, которому на вид лет тридцать, одет в дорогой костюм. Был даже в галстуке, но тот теперь валяется на заднем сиденье. Ворот белой, идеально выглаженной рубашки свободно расстегнут. А она, Машка, в простых джинсах и флиске. Но Фризена это, похоже, не смущало. Или он сделал вид, что ему все равно, как выглядит его пассажирка. Вежливый и правильный, как все немцы. Хотя на немца – типичного немца – совсем не похож. Черноволосый, синеглазый, среднего роста и не отягощенный лишними килограммами. Плавно вывел машину с парковки на автобан и направился на запад, сосредоточившись на дороге.

Машка отвернулась к окну. Тучи по-прежнему затягивали небо. Заходящее солнце вырвалось из их серого плена, разлило золото по мокрому пейзажу, делая картинку еще ярче. Поля сменили аккуратные домики небольших городов, сверкали красные черепичные крыши, дождевые капли на разбитых повсюду цветниках. И снова поля, лесные массивы. Наступавшая осень почти не чувствовалась. И, пожалуй, только лимонно-желтые пятна березовых рощиц среди мрачной еловой стены нарушали картину. Маша взглянула на спидометр, невольно ухватилась за ручку на двери. Айлерт вел машину на двести двадцати. Но то ли дороги были так хороши, то ли мотор урчал спокойно и уверенно, что скорость почти не ощущалась. И девушка успокоилась. В голове вновь и вновь прокручивалась встреча с ее куратором Виктором.

Виктор Николаевич вызвал ее к себе в кабинет неделю назад. Плеснул Маше кипяток в чашку, бросил туда пакетик с заваркой, извлеченный из ящика в тумбочке, на которой высилась огромная монстера. Это была одна из причуд шефа. Угощать сотрудников чаем, причем именно любимого их сорта. По кабинету пополз нежный аромат зеленого чая с жасмином. Маша невольно обхватила чашку, грея ладони. За окном гремел по цинковому подоконнику ливень, отопление еще не дали, и в просторном кабинете было довольно прохладно. Виктор же, сделав глоток настоящего чифиря из стакана в подстаканнике раритетного вида, в своей манере сразу начал разговор с дела.

– Маша, задание для тебя будет не очень сложным, но займет время.

– Это как-то связано с растениями, Виктор Николаевич? – поинтересовалась Маша. – На этот раз?

– Связано. – Виктор улыбнулся. – Думаю, тебе должно понравиться.

– И что за задание?

– Был такой маг – Эдвин Вебер. Светлый. Экспериментировал с магией на растениях. Хотел создать заклинание, повышающее плодородие почв. Это позволило бы превратить любую пустыню в непрестанно плодоносящий сад. Устранить регионы, где люди страдают от голода…

– Хотел? – Маша с подозрением посмотрела на Виктора.

Тот понял значение ее взгляда.

– Да, еще чуть-чуть, и он стал бы шухартом. Начал делать добро направо и налево, нарушая баланс. Несчастный случай избавил наших зарубежных коллег от необходимости устранять Вебера.

– Но почему я? Разве Леша не лучше меня разбирается? У него и опыта больше.

– Маша, а кто писал работу о «языке растений»?

– Это же в теории, – смутилась девушка, вспоминая, как скептически относились к ее работе некоторые коллеги и даже Леша. – Постойте, вы серьезно? Хотите сказать, что Вебер им владел? Язык существует?!

– Есть не подтвержденные данные, которые тебе предстоит проверить. И вот еще что.

Виктор Николаевич выложил на стол пухлую записную книжку, из которой торчали, как закладки, клочки газет, разной формы высушенные листья и даже черный обувной шнурок.

– Это его дневник. В нем все, что касается заклятия.

– А нам оно зачем? Ведь если его использовать…

– Если в меру, баланс не нарушится – слегка улучшить там, где и так все неплохо. – Виктор хлебнул еще чая.

– Разве? Мне кажется, что при его использовании те, кто голодал, станут голодать еще больше.