– Не бойся, ты просто вошла в Сумрак. Поздравляю. Ты теперь умеешь это делать, ты Иная, – ответил Макс. – Черт! Ты Светлая?! Как? Почему, дьявол тебя задери?!

– Что такое Сумрак? Где я?! Кто ты?!

– Давай мы поговорим об этом не здесь? Тебе с непривычки может стать плохо, новичкам тяжело долго находиться в Сумраке.

Лана заметалась, снова прошла сквозь стену, даже подпрыгнула, но так и не поняла, как вернуться обратно. Зато почувствовала, что слабеет.

– Как отсюда выбраться?!

– Давай руку, выведу.

– Ненавижу тебя, козел! – прошипела девушка, отстраняясь.

– Уж вижу! У тебя над головой целый вихрь ярости, и он движется в мою сторону. – С этими словами Макс взмахнул рукой и снес воронку. Лана почувствовала себя опустошенной, силы стремительно уходили, эмоции тоже пропали, жить в общем-то стало незачем. Глаза сами собой начали закрываться.

– Нет-нет-нет! Вот дерьмо! Не вздумай! Быстро выходи отсюда! – заорал он, но ей уже стало все равно.

Одним прыжком Макс преодолел разделяющее их расстояние, схватил обмякшую девушку, и в ту же секунду мир вновь обрел краски. Рыжая любовница захлопала глазами, натянув до подбородка простыню, а потом тоненько завизжала.

– Брысь отсюда! И забудь все, что видела! – рявкнул на нее парень и бросился на кухню за сладким чаем и шоколадом.

Сидя за столом и прихлебывая из кружки, будто ничего не произошло, Макс рассказал и про Сумрак, и про Иных, и про опасность гипогликемии, возникающей от долгого, не по силам, нахождения на изнанке реальности. Лана в душе была благодарна, что он убрал у нее все эмоции, иначе сейчас бы выла, захлебываясь слезами, ничего не соображая и понимая только одно: это конец. Конец их любви, отношениям, надеждам на свадьбу и двух детей – мальчика и девочку. Конец поцелуям в метро и сахарной вате в Сокольниках, совместным поездкам на велосипедах, держась за руки, оранжевым герберам и эсэмэскам среди ночи с признаниями в любви.

Это крутилось на периферии сознания, она будто была под наркозом и понимала, что боль придет – сильная и очень скоро. Но сейчас можно слушать вот этого черта, которого боготворила, и даже что-то воспринимать про устройство мира. Конечно, самое время об этом поговорить…

– Одного не пойму. Почему ты стала Светлой? – пробормотал Макс.

– Я… я, кажется, уже была в Сумраке… – выдавила она из себя. – Вот так же серо и размыто было тогда… ну, в наш первый раз… всего на пару секунд.

Макс закрыл ладонью глаза и покачал головой. Провал. Полный провал.

– Нам надо расстаться.

– Конечно, – ответил Макс, насыпая четвертую ложку сахара в ее чашку. – Нам по-любому пришлось бы расстаться, ты ведь выбрала сторону Света, ну а мне больше по нутру Тьма.

– Ты… ты меня не любишь? И не любил? – Лана сама понимала, как глупо звучит вопрос, но не смогла сдержаться.

– Я люблю всех девушек, с которыми встречаюсь. Иногда моя любовь длится несколько минут, иногда полгода, иногда мгновение. Кто знает, когда она придет и сколько продлится?

Он был чертовски красив, элегантен и обаятелен. Лана смотрела на его лицо, ухоженные пальцы, которые крутили ложечку, загорелые руки, построенное в фитнес-зале тело, и ей хотелось разбить о его голову тарелку. Но она решила отомстить иначе. Молча бросившись в комнату, вытащила из ящика билеты на флайбол, огляделась и недолго думая сунула их между кроватью и стеной. Вернувшись назад, согнула руку в неприличном жесте:

– Вот тебе, а не финал флайбола!

Макс медленно наливался красным. Лана никогда не видела своего возлюбленного в гневе и сейчас реально испугалась.

– Отдай билеты, – прошипел он.

– Нет!

– Это. Мой. Подарок!

– Я передумала!

– Ах ты сучка! – рявкнул он, и Лана вжала голову в плечи. – Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать?! Я сделаю так, что ты как собачонка будешь ползать у моих ног, сидеть под дверью и мечтать, чтобы я тебя трахнул!

– Ты не посмеешь, – прошептала она, покрываясь липким потом.

– Еще как посмею!

В этот момент хлопнула входная дверь.

– Светлана, ты дома?

Мать, не разуваясь, прошла на кухню, поставила на пол сумку.

– О, дети, вы оба тут. Я мяса и рыбы накупила, уберите в морозилку, пока не растаяло. Такая жара на улице, боялась, совсем разморозится.

– Макс уже уходит, – буркнула Лана и занялась сумкой. Черт бросил на нее полный ярости взгляд и, не глядя на пожилую женщину, стремглав выскочил из квартиры.

– Поругались, что ли? – удивилась мама. Лана села на пол и заревела.

* * *

– Вот это игра! Вот это я понимаю! – Стас, а за ним и Миха протиснулись к барной стойке и проорали бармену «два пива!».

– А кто выиграл? – погрузившись в воспоминания, Лана не заметила, как матч закончился.

– О боги, ты не видела проход Рэмпарда?! Ну ты, блин, даешь! – заржал большой и неуклюжий Миха. Впрочем, его неуклюжесть обманчива. Перекидываясь в бурого медведя, он двигался ловко и грациозно. – Слушай, зачем тебе билеты на финал? Подари их нам со Стасом!

– Посмотрим.

Она никак не могла решить, что делать с билетами. Конечно, можно продать, даже с двойной наценкой они уйдут влет. Но это как-то грустно. Нина права: если сейчас сидеть дома, то навалится черная тоска. К счастью, Макс получил за что-то втык по работе и в последний момент лишился отпуска, так что Нина практически насильно забрала «бедную девочку» в Вену развеяться.

Оказалось, что настоящий флайбол не имеет никакого отношения к собакам, это культовая игра Иных со всего мира. Для нее нужен всего лишь мяч, игровое поле, обычно это лес, и ворота, которые, как и в дворовом футболе, можно обозначить двумя кирпичами или банками. Кстати, в дворовом флайболе мяч также прекрасно заменяется банкой из-под пива. Только в отличие от футбола ворота находятся в Сумраке, а мяч не должен опускаться на землю.

Из всей их компании, кроме Ланы, билет был лишь у Стаса на четвертьфинал. Это не мешало им всем веселиться, смотреть флайбол в венских спортбарах, брататься с фанатами, тусить по ночным клубам и пьянствовать. По настоянию девочек они несколько раз сходили и на экскурсии, и Лана, никогда не бывавшая в Вене, влюбилась в ее улочки и кофейни, запах корицы, зоопарк и цветы, растущие вдоль дорог и набережной.

Расстроенные болельщики немецкой сборной потянулись к выходу, и бармены перевели дух. Сборная России на чемпионат не попала, так что компания русских Иных просто получала удовольствие от красивой игры и могла отметить победу англичан.

Лопоухий Иной явно поглядывал в их сторону, и Лана несколько раз робко улыбалась, но он не реагировал. Чертыхнувшись про себя, она решила не обращать внимания на этого чудака, но нет-нет, а все-таки косилась в его сторону.

– Добрый вечер. Не хотите прогуляться? Меня зовут Александром.

Она вздрогнула. Надо же, он все же сделал первый шаг! За показным спокойствием девушка заметила смущение и сама застеснялась: до того никогда не приходилось знакомиться в барах или клубах. Как это принято делать? В растерянности посмотрела на Нину. Та кивнула:

– Я запомнила его ауру. Если что – из-под земли достану!

Да. В способностях Иных масса бытовых удобств! Лана уже несколько недель ходила на курсы неофитов при московском Ночном Дозоре, но пока почти ничем не пользовалась. Ей было гораздо проще встать и включить свет, чем сотворить светлячок на ладони, легче и привычней открыть дверь ключом, чем пройти ее сквозь Сумрак.

Дневная жара спала, и сразу появилось желание гулять по городу, осматривая достопримечательности, а не цедить в кафе под кондиционером лимонад со льдом. В тоненьком топе на бретельках стало холодно, и кавалер снял с себя ветровку и набросил ей на плечи.

– Ты читаешь мысли, что ли?

– Ну, я бы тоже в такой маечке замерз, – чуть улыбнулся он, сжимая ее ладонь. Лана замешкалась, но решила не убирать руку.

– Слушай… наверное, это не очень вежливо, но я только недавно обнаружила, что Иная, поэтому не понимаю… Ты не Светлый и не Темный. Почему?