Оказаться неопытной девочкой в играх профессионалов было обидно до слез. А она уж вообразила, будто способна что-то решать. Ее, словно дрессированную цирковую собачку, выпустили на арену, поманив призовым кусочком сахара, и самое поганое, что не было в этом никакого иного смысла, кроме удовлетворения любопытства правителя Тонатоса и развлечения его подданных. Кусочек сахара – и тот оказался фальшивым. Сова зашипела и попыталась спрятать голову под подушку. Черт, черт, черт!

Исправит ли ситуацию своевременная огласка? Магистр поблагодарил ее за информацию о планах Тонатоса и потребовал ни шага больше не делать без его разрешения. Как будто от его разрешения на Тонатосе хоть что-то зависело. «Попробовали бы вы тут покомандовать!» – огрызнулась Сова, но Командор отказался передавать Магистру её неконтролируемые эмоции.

Лучшее, что сейчас она могла сделать, это последовать совету Командора и заставить себя спать. Она накрылась одеялом с головой и попыталась не думать вообще.

За ней пришли ночью. Сова, только-только задремавшая после нескольких часов непрекращающегося самоедства, вылезла из теплой постели, ругаясь про себя и вслух, натянула форму и раз пять задала сопровождающему один и тот же вопрос о причинах столь экстренной спешки. Надо ли говорить, что ответа она не получила? Если лорд Тонатоса не собирался начинать переговоры, то надобность выдергивать ее среди ночи прямо из кровати отсутствовала. Если же, он наконец решил их начать, то ему придется потерпеть зевающую во время переговорного процесса Сову.

Ее привели в комнату, по-больничному пахнущую медикаментами, где унизительная процедура обыска, которой Сова уже подвергалась в порту, началась вновь. Пять антропоморфных фигур в серых комбинезонах просканировали, казалось, каждый сантиметр ее тела. Стараясь сохранять невозмутимость поскольку ничего иного ей не оставалось. Сова утешалась безуспешностью их поисков. Если эта команда потрошителей считала, что на ее теле где-то спрятан жучок, то их ждало полное разочарование. Наконец ее оставили в покое, разрешили одеться и приказали ждать, предварительно усадив на жесткий стул и направив ей в глаза слепящий свет лампы.

Она не могла видеть стремительно вошедшего в кабинет лорда Тонатоса, но узнала его по голосу.

– Как вы смогли сообщить Ордену о необходимости огласки?

Сова чувствовала, что сейчас ослепнет. Глаза слезились.

– Уберите свет.

– Здесь приказы отдаю я.

– Я на допросе?

– Угадали. И отвечать придется.

– Орден раскрыл информацию о захвате заложников? – спросила она.

– Вопросы здесь тоже задаю я. Не пытайтесь перехватить у меня инициативу вашими детскими методами. Как вы смогли передать сообщение Ордену? На вас нет передатчика. Вы не воспользовались предоставленной вам связью, хотя я и не ожидал, что вы пойдете на контакт через официальную сеть Вы не встречались с заложниками. Ваш корабль чист до стерильности. В личных вещах нет ничего подозрительного, кроме этого дипломатического паспорта. И тем не менее сообщение передано! Вам придется дать мне внятный ответ, если вы не хотите, чтобы я разобрал вас по молекулам.

– А как же неприкосновенность посла? – напомнила Сова.

– Я бы очень хотел избежать для вас подобной перспективы. Я обещал блюсти безопасность парламентеров, но если Орден решит вставлять мне палки в колеса, я могу и передумать.

– Не надо так старательно меня запугивать. – Сова с трудом заставила себя твердо взглянуть в сторону слепящего света. – Орден раскрыл информацию, чем нарушил ваши великие планы. Признать, что Магистр не глупее вас и вполне мог переиграть вас и без моей подсказки, вашему самолюбованию зазорно. Досаду вы вымещаете на мне. Если вам от этого полегчает, можете обыскать меня в третий раз. Вдруг два досмотра все-таки пропустили парочку встроенных радиопередатчиков?

Она не могла видеть его реакции, и это мешало адекватно воспринимать ситуацию. Возможно, ее раздражение было не лучшей дымовой завесой, но ничего другого в голову не приходило.

– Я мог бы проверить ваши слова на детекторе лжи, но я и так знаю, что вы врете. Стараетесь заставить меня поверить в совпадение? У вас весьма заниженное представление о моей информированности. Я знаю, что Орден обладает особой системой связи. У меня есть свои соображения, что это за система. И мне ясно, что вы воспользовались именно ей. Я хочу знать, что это такое, даже если мне придется вас препарировать. Лично.

Сова зажмурилась, стараясь не пропустить под веки окрашенный в ярко-малиновые оттенки свет.

– Не заставляйте меня доводить дело до крайности, – предостерег он. – Вы все равно все расскажете, не сейчас, так потом, когда вас обколют наркотиками. Я не сторонник пыток, когда в этом нет необходимости. Даю вам минуту на раздумье.

И время пошло.

Почему он сразу не подключит свой детектор, думала Сова. К чему эти угрозы? Зачем он дает ей шанс добровольно рассказать и добровольно утаить то, что она посчитает нужным? Он не знает, что она умеет обманывать это немудреное устройство, а на крайний случай детектор можно и просто сломать. Он не знает, что на нее не подействуют никакие наркотики, но чувствовать боль она ведь до сих пор не разучилась. Такой человек не остановится перед пытками, так что его угроза – не пустой звук. Липкий страх пополз откуда-то снизу, парализуя холодом ноги, обхватил колени, стал взбираться по позвоночнику, и чтобы не дать ему добраться до головы, Сова выдохнула то, что должна была:

– Нет.

– В лабораторию ее, – приказал он кому-то и добавил: – Я буду минут через пятнадцать.

Сову подхватили под локти.

В лаборатории, по крайней мере, не было слепящего света. Сова решила не сопротивляться и не тратить сил зря. Не стоило напрашиваться на удар по затылку. Впрочем, несмотря на ее примерное поведение, ее все равно привязали за запястья и щиколотки к хирургическому столу. Тонкая игла автомата уже зависла в нескольких сантиметрах над ее веной, но чувствительный медицинский прибор вдруг замер. Сова мысленно усмехнулась: сломанный хирургический автомат – лишь небольшая отсрочка. Этим палачам в серых халатах не составит особого труда ввести ей наркотик и вручную.

Когда в руках у человека в сером блеснул шприц, Сова отвернулась. Зрелище иглы, впивающейся в упругую, но беззащитную кожу, было ненавистно. Боль улетучилась почти мгновенно. Сова лежала на хирургическом столе, рассматривала новейшее медицинское оборудование, которым была набита лаборатория и мечтала, что когда-нибудь клиника Лориса на далеком, никому не известном Лоданисе будет выглядеть так же солидно. За это задание Магистр выпишет ей премию! Никуда он не денется! Надо будет посмотреть, сколько стоит вот такая хреновина, которая делает уколы внутривенно и внутримышечно, чтобы Лорис не делал их вручную. Наверное, дорого, но будет ведь еще и денежная компенсация за неиспользованный отпуск.

От мечты о медицинской технике ее отвлекло появление главного палача. Сова повернула голову и недовольно пошевелила привязанными к столу руками.

– Она готова отвечать на вопросы? – спросил лорд Тонатоса у одного из серых.

Тот кивнул. Сова усмехнулась. Лорд Тонатоса уселся в изголовье хирургического стола, устроился поудобнее, готовясь вести длительный допрос и только потом бросил взгляд на нее. Сейчас он проверит, держит ли она защиту и…

Он встал.

– Какую дозу ей дали? – требовательно спросил он.

Серый сделал пальцами какой-то жест, который Сова не успела разглядеть.

– Когда? – снова вопрос.

– Пятнадцать минут назад. Уже должно подействовать. – Серый начал оправдываться.

– Введите еще столько же, – приказал лорд Тонатоса. – При мне.

Игла снова впилась в кожу. Сова поморщилась и спросила:

– Скажите, сколько доз вы намерены ввести, чтобы убедиться, что наркотики на меня не действуют? Для этого обязательно истыкать мне всю руку, или просто поверим мне на слово без научных экспериментов?