Сова еще не дочитала этот объемный документ и до середины, когда ее охватило неверие в достижимость запланированного. План был по-научному солиден и внушал уважение к проделанной над ним работе, но Сова охотнее поверила бы в то, что Тонатос просто расстреляют из космоса, чем в то, что этот план может когда-либо сработать. Что-то важное ускользало от внимания, какое-то несоответствие, соринка в глазу раздражала, заставляла с сомнением кривить губы: «Не будет так!». Нет, не будет. Или она просто мстительно критикует все, что исходит от Ордена, заранее желая поражения всем его замыслам?
Машина Ордена работала как слаженный, давно обкатанный и безотказный механизм. Академия Генштаба учла практически все – географическое расположение столицы и космопорта, концентрацию войск, их подготовку и оснащение, настроения местного населения и уровень поддержки Симаргла в столице и в провинциях, влияние связи и информации. Орден намеревался поставить планету под свой полный контроль – от вооруженных сил до финансовых потоков. Во всем этом процессе Симарглу отводилась лишь роль послушной марионетки, которую опытные кукловоды будут держать на виду и дергать за ниточки, разыгрывая перед всей Федерацией талантливую пьесу под названием «Хвост змеи».
Сова отхлебнула остывший кофе. Военные планы высадки оказались отличным снотворным. Полночи перед компьютером, на жестком стуле, уставившись в экран, – и литр выпитого кофе звонко плещется внутри. Хорошо жить нормальным людям – они могут скушать какой-нибудь стимулятор умственной активности и, ни разу не зевнув, трудиться ночь напролет. Они могут вколоть себе допинг, и их мозг будет исправно шевелить извилинами столько времени, сколько понадобится. Они могут, в конце концов, с удовольствием выпить кофе – и сон пройдет. На Сову не действовали лекарства, и кофе она пила скорее ради самовнушения, чем в ожидании эффекта от кофеина.
Итак, Симаргл – в роли марионетки. Сова заставила себя думать в этом направлении.
Симаргл чрезвычайно плохо подходил на эту роль. Соринка в глазу вдруг выросла до размера бревна. План Ордена был хорош всем, но в нем не было сердцевины – самого правителя Тонатоса. Личность, способная оказать значительное, если не определяющее влияние на всю ситуацию, от внимания стратегов Ордена как-то ускользнула. И напрасно. Действия этого персонажа, с точки зрения Совы, надлежало учитывать в первую очередь. Даже если сам персонаж – в плену, под круглосуточным надзором, лишенный всякой самостоятельности и инициативы. Лишенный ли? Зная Симаргла, вполне логично было бы ждать от него какого-нибудь подвоха даже после смерти.
Впрочем, допуск к материалам ей дали, очевидно, не для того, чтобы она высказала свои сомнения. К тому же были основания подозревать, что помимо официального плана существует и парочка секретных протоколов к нему, которые ей никто не удосужится предоставить, так что Сова не испытала чувства благодарности за оказанное доверие. Не так уж она и лукавила, отправляя Магистру рапорт о переводе в шифровальное управление – никакого желания участвовать в окончательном покорении когда-то суверенного Тонатоса у нее не было. Ее порыв плюнуть на все и сбежать вполне укладывался в замысел Магистра ограничить ее участие в предстоящей операции. Но, положив начало этому процессу, Сова считала крайне безответственным малодушно самоустраниться от его результата. Ее активного участия в финале драмы никто не требовал, так что ей предстояло досмотреть спектакль в качестве зрителя. Искушенного – но все-таки зрителя. Сова дала себе слово ни во что не вмешиваться и сохранять спокойствие и нейтралитет.
Сбор личного состава был назначен на утро понедельника. Сове было предписано прибыть на флагман, где базировался штаб операции. Накануне она связалась с ремонтными доками порта, чтобы на всякий случай проверить, как исполняется оставленное ею распоряжение о профилактическом ремонте «Водолея». И тут ее ждала первая неожиданность: борт триста двадцать шестой «Водолей» не только прошел профилактический ремонт, но уже был загружен в двести шестнадцатый истребительный отсек флагмана.
– От кого поступил приказ? – поинтересовалась Сова.
– Информация не предоставляется в устной форме.
– Это мой корабль!
– Информация не предоставляется в устной форме, – терпеливо повторили ей. – Обратитесь с запросом в Управление порта.
«Ни во что не вмешиваться», – напомнила себе Сова и принялась за экипировку. То, что «Водолей» будет под рукой, ее вполне устраивало.
Новая полевая форма с погонами капитана самолюбию не льстила. К тому же, кроме формы, ее воинственный вид ничем не подкреплялся: личный бластер с «защитой от дурака», положенный ей как офицеру, согласно уставу флота, при сходе в порту надлежало сдавать на хранение. Во время же рейса оружие полагалось только командирам и боевым постам. Остальной личный состав получал в руки средства уничтожения себе подобных исключительно после сигнала боевой тревоги.
На флагман она прибыла в числе последних, но без опоздания. Выбрала ближайшую к двести шестнадцатому отсеку одноместную каюту, выполнила все правила внутренней безопасности: сообщила центральному компьютеру крейсера, кто занял каюту номер «1065», звание, должность, личный идентификационный код и прочую чепуху на случай точного опознания трупа при неблагоприятном стечении обстоятельств. После чего для очистки совести попыталась попасть в рубку управления, чтобы отрапортовать о прибытии. Отрапортовать не пришлось: в штабную рубку ее не пустили по причине перманентного заседания Генштаба. Сова поморщилась от унижения, но пережила. И черт с ними! «Ни во что не вмешиваться!» Флагман прогрел двигатели и поднялся на среднюю орбиту.
Полдня она усиленно не вмешивалась: читала, лежа в каюте, грызла предусмотрительно прихваченные с собой яблоки и всячески проявляла «спокойствие и нейтралитет». Надо сказать, что политика невмешательства утомляла до чрезвычайности. К вечеру Сова совершила вылазку в столовую. Есть, правда, не хотелось, но хотелось взглянуть на штабные физиономии. А еще лучше попасться на глаза Магистру, с которым ее отказались соединять по внутренней связи. Вызывать Магистра по телепатическому каналу не имело смысла. Что она могла бы ему сказать? О чем спросить? «Не нужна ли я вам в этой суперважной миссии?». И услышать вежливое «нет»? Ни Магистра, ни старших офицеров штаба в столовой она не встретила. Единственное, что ей удалось выяснить у дежурного – что Магистра на флагмане нет и не будет. Она вернулась в каюту и съела последнее яблоко.
Старт эскадры затянулся на несколько часов. Еще сутки флагман болтался на средней орбите, принимая боеприпасы и десантные боты, и, наконец, загруженный до отвала людьми и техникой, медленно, как объевшийся удав, пополз на стартовую позицию перехода. Яблоки кончились, и Сова привычно кусала нижнюю губу. Выходить из каюты не хотелось. Можно было, конечно, сходить в смотровую башню и посмотреть момент начала подпространственного перехода, когда привычное сияние звезд сменяется абсолютной чернотой, вызывающей ужас и восторг одновременно. Но в смотровую наверняка, как сельди в бочку, набились жаждущие впечатлений новички. К тому же там ее ждали глупо-завистливые взгляды, от которых Сову уже мутило. Она без особого интереса посмотрела старт через встроенный монитор каюты. Еще пару часов она убила, проигрывая компьютеру в покер. Машине было проще: она не страдала человеческим азартом. Сова, правда, тоже не страдала, но усиленно притворялась, что теперь вот страдает. По внутренней связи до нее никому не было никакого дела. Наконец, устав страдать ожиданием неизвестно чего, Сова выбрала музыкальную программу и задремала под классическую мелодию древнего менуэта.
