— Я не …

— Вы и не думали чем возместить такое сложное дело как владение виллой на…? — и с трудом прочитала название, — …на «Мирадор дэ Полоп» в городе Бенидорм?

— Ай-ай-ай. — Пожурила она, шутя, и отошла от окна, развеяв солнечное наваждение. — А я была уверена, что вы более щедры. На будущее должна предупредить вас Владимир, все хорошее стоит дорого — требует времени, концентрации и упорства.

Татьяна прошла к столу и положила на его зеленую крышку листы.

Еще красное платье припомни, вот уж точно и дорого и времени, и концентрации и упорства оно съело немерено, а отдачи никакой. Зло подумал он и отвернулся, погрузившись в дальнейшие нелицеприятные размышления на счет Татьяны.

И вот тут их уединение оборвал стук в двери.

Удивительно. И почему секретарь не позвонила?

— Виорика, что у тебя?

Двери в кабинет тихо открылись.

— Простите Владимир Александрович, тут для Татьяны кое-что принесли. — Увидев в щелку и Татьяну, его верная секретарша с улыбкой обратилась к ней. — Вам тут доставили…

— Вносите!

— Тут много…

— Много быть не должно. — Ответила недо-корреспондент, пожав плечами, и вышла в приемную.

— Ого!

Он бы не вышел вслед за ней, все же обладает тактом и собственным достоинством с хорошо тренированным чувством интереса, но тональность Татьяниного «Ого!» пересилила внутренние барьеры. Владимир нахмурился, глядя на происходящее, а именно наплыв цветов, из-за которого Виорика не могла пройти к своему столу:

— Это что такое?

— С выставки цветов…, судя по всему, у них вчера было… цветочное представление! — на этом Татьяна Гроховская оборвала поток своих слов новым восклицанием: — А это точно от Бадри! Ах, какая прелесть!

Ее быстрое перемещение к огромному букету красных роз было достойно уважения с учетом понесенных увечий. Погрузив носик в красное облако, она протяжно вздохнула и медленно обернулась на его сердитое покашливание. На этот раз сразу не сориентировалась и с удивлением спросила: — Владимир что-то не так?

— Во-первых: что все эти цветы делают в моей приемной?

— А… при знакомстве с новым респондентом я представлялась как Гроховская из журнала «Titul», визиток у меня нет, я же вольный корреспондент, так что все благодарности они решили переслать сюда… Наверное.

Так это она утверждать не пытается, а лишь предполагает. Что же дальше будет?

Взглянув на нахмуренный лоб босса, Виорика тут же вошла в их диалог:

— Мы сейчас все это уберем. — Ее рука указала, по крайней мере, на пятнадцать корзин с цветами. — И запаха не останется.

Он в раздражении повел плечом, словно сообщать об этом нужды не было, убрали бы лучше сразу, и сухо обратился к Татьяне:

— А во-вторых: не будете ли вы так любезны, рассказать с какой выставки вам привезли цветы?

— С вечерней… — прошептала, потупив взор на бардовые розы.

— То есть с той самой, где должен был взять интервью ваш незабвенный Жаб?

— Александр его взял. — Мгновенно вскинулась она на защиту бывшего любовника. А бывшего ли?

— Не сомневаюсь, посредством вас он много что может…

— Посредством меня вы тоже много что можете. — Отчеканила она, сверкнув глазами.

И как назло в кабинете раздался телефонный звонок, и Владимир, сцепив челюсти и сжав кулаки, все же был вынужден смолчать и вернуться на рабочее место. Вздохнув пару раз и, придя в норму, он поднял трубку:

— Да, слушаю… — взгляд упал на подписанные Татьяной листы, и челюсти свело от негодования. — Вот же сукин сын…!

Абонент на той стороне провода громко возмутился.

— Что? Нет, это я не вам… Простите.

Подписала — спасибо и в то же время жаль. Больше с ней и придраться не к чему, сам дал неделю свободы, со вздохом подумал Владимир, погружаясь в рабочий процесс очередного вторника.

Тоже мне граф Монте Кристо!

Направляясь к главреду, я в который раз мысленно послала Владимиру тучку с градом, громом и молнией. Вначале следовало по-нормальному попросить об услуге, ввести в курс дела, а не нахрапом выбить согласие, как он привык. И нечего удивляться, что мне некоторые довольные респонденты шлют милые маленькие подарки. Подумаешь пятнадцать корзин цветочного разнообразия, все равно те, что с выставки менее чем через три дня завянут.

Разве что Бадри отличился… 51 бордовая роза на ножке средней величины. Запомнил черноглазое чудо, как я мамины розы хвалила. Хотя чего уж там, если меня из-за его разборок на тот свет отправят, цветы очень даже пригодятся. Вполне может быть, что это самое что ни на есть настоящее предзнаменование.

На мой телефон пришло внеочередное sms от Олега, восьмое, если считать с момента встречи, седьмое, если расчет вести с пятничного вечера. Он явно решил побить рекорды ловеласов в завоевании женского согласия. Чтобы не мчаться на его зов для сообщений и звонков поставила один и тот же рингтон. Вот теперь я точно не забуду, кто есть, кто и чего собственно хочет. Провокационное творение Enrique Iglesias` «Push» подошло как нельзя лучше. Потому что зачастившие звонки и sms-ки от свежеприобретенного знакомого в той или иной мере кричат: «приходи на встречу, на один лишь вечер».

Без устали прививает мне психологическую установку «приходи… приходи», по-простому будет сказано — бесстыдно зомбирует, действуя и прямо и косвенно. Будет продолжать в том же духе, обломаю ему радость победы классическим приемом, в смысле взятым из классики.

Так уж получилось что, активно интересуясь психологией, я читала и слушала книги, начиная от путей к личностному росту, до психологии семейных отношений. И мне попалась аудио-версия книги Юрия Щербатых «Психология секса. Мужской взгляд». Всего произведения сейчас и не вспомнить, но некоторые детали остались в моей памяти навеки. Как, например, уморительный рассказ Веры Гун, если я в авторстве не ошибаюсь, «Приходи». В 180 дорожке профессор психологии ссылается на старую довоенную подшивку «Огоньков», где было опубликовано сие творение. Поиск в интернете на тот момент толком ни к чему не привел, но рассказ запомнился. И самое потрясающее в том, что сейчас Олег действует как книжный герой, словно бы ненавязчиво повторяя: «приходи ко мне, приходи!»

Что ж похититель женских сердец, решившись проверенным способом совратить замужнюю даму, чуть не накликал ворох проблем на собственную голову. Собственно проблемы предстали перед ним весомые в первый же вечер в лице дамы, влюбившейся по самые ушки. По сюжету он вовремя и достаточно благородно ретировался, так и не подвигнув даму на путь измен.

Вот я и подумала, что использую книжный метод непредвиденного облома горе-любовника. Все же правду говорит Константин Мелихан: «Понравиться женщине — не самое трудное для донжуана, труднее — ей разонравиться». Иными словами — прилипну к Олежику, как банный лист.

Набирая ему ответ, я мысленно улыбалась. Может быть, и приду, но ты не рад будешь.

Отправив сообщение, вошла в кабинет к главреду:

— Петр, утро доброе. Для меня что-нибудь есть?

Глинка, заваленный бумагами и фотографиями, оторвался от экрана компьютера с улыбкой:

— Нет.

— А для Жаба список пополнился, или пока без дополнений? — спрашиваю, скрестив пальцы на удачу, пусть больше ничего не будет. И так уже не знаю, справлюсь ли с заданиями до конца недели.

— Пока без… — обрадовал меня Петр и улыбнулся уголками губ. — А что?

— Как что?! Скончаюсь во цвете лет до старости не дожив. — Остановившись напротив его стола, уперла руки в боки. — Хоть объяснили бы — чего ради такие ухищрения? Владимир готов мне голову отвернуть.

— Что, правда? А я думал он на твой счет совсем иного мнения.

— Правда.

— Это твое влияние и твое к нему отношение. Я тут ни при чем.

— А Жабу — не только голову…

— И тебя это расстраивает?

— Удивляет.

— Но это тоже не моих рук дело. — Развел руками Глинка. — До состояния крайнего бешенства мне босса довести еще ни разу не удалось.