Войдя вслед за Владимиром, я неожиданно вспомнила присказку — действительность, нужно вскрывать сюрпризами. Иными словами, устрой себе встряску, чтобы понять: кто ты есть, к чему стремишься и какой получаешь от этого результат. В итоге и жить веселее, и прозрение наступает и новый творческий виток закручивается. Так вот глядя на босса, я поняла, что все произошедшее со мной ранее реальность не вскрывало. На лбу нашего главного четко прорисовались явная аномалия, опровергающая все рекомендации Виорики — две вертикальные морщины у носа, одна горизонтальная на лбу и прищур. Оценив комбинацию его внутренних чувств, я заняла кресло для посетителей и заставила себя молчать, выжидательно взирая на начальство.

Что примечательно Владимир сегодня был прекрасно одет — джинсы синие и черная футболка без надписей, хорошо подчеркнувшие мощную фигуру. Не молодился, не шел на поводу у моды и не пытался выдать себя за секс гиганта. На фоне его мужественности и основательности меркло все, и седина на висках якобы не проступала, и животик якобы не зарождался.

Итак, сейчас будет нечто потрясающее, что меня лично потрясет до глубины души.

— Татьяна, — начал он высокопарно, — мы с вами работаем сравнительно недавно, но многое уже определили.

Он замолчал, а мне, чтобы скрасить тишину, пришлось согласиться:

— Да.

— Не скрываю, изначально я был против вашей кандидатуры.

— С учетом нашей первой встречи в этом кабинете, я бы тоже была против кандидата. — Я постаралась скрыть улыбку, возникшую из-за всплывших в памяти образов. Все же ручка женская скользнувшая к нему из-под стола, у меня еще долго будет ассоциироваться с этим кабинетом и столом.

Владимир, потупившись на мгновение, потер шею и вновь посмотрел на меня. Эврика, на его лбу четко прорисовались две горизонтальные морщины.

— Мы поняли друг друга. — Прочистив горло, ответил он.

— Да, прекрасное взаимопонимание. — Согласилась я. — Объясните, зачем я ожидала вас в приемной более получаса.

— Меня задержали. Извините. — Судя по интонации, он не извинения приносил, а ставил перед фактом.

— Извиняю.

— Благодарю.

Я выразительно посмотрела на часы, потом на него. Казалось бы, куда уж выразительнее, но он решил, что не достаточно, зашел с вопросом издалека:

— По каким статьям вами набран материал?

— Рестораны и центр экстремального досуга.

— А что у Жмурко? — я не сразу поняла о ком речь, и он пояснил, — вы говорили, что находитесь с ним в тесном контакте, я был уверен вы в курсе его дел… Так вы о Жабе ничего не знаете?

— А! — вспомнила, что к чему и подскочила на кресле. — Нет…, то есть…да.

— Что, да?

— Мы в контакте. О судьбе его интервью мне известно все.

— И как?

— На воскресный вечер у него назначена встреча с Бадри Амилахвари, к счастью у него было окно в ближайшие несколько дней.

— То есть… у Жаба, Александра, — исправился шеф, убрав с лица пытливый прищур, — на всю неделю было лишь одно задание?

— Да.

— И он с ним справится лишь в воскресенье?

— Да. — Соглашаюсь, совершенно не представляя, к чему ведет Владимир.

— И всю эту неделю ничем иным не был занят?

— Ну… — не говорить же, что я «пахала», как папа Карло и просто не справилась бы с добавкой для лентяя Жаба, который тоже я, — не совсем.

— Как это понимать? У него есть другие заказчики? — зло спросил Владимир, сложив руки на груди.

Как бывшая ценительница культуристов я его руками залюбовалась, но от заданного вопроса отрезвела. Вот такого поворота я не ожидала, что же ему сказать? А выкручусь за счет Петра, он эту систему придумал, он пусть ее и поддерживает со своей стороны.

— Петр Георгиевич что-то с ним обсуждал, возможно, и работали вместе над чем-то для следующего выпуска…

Шеф кивнул, принимая информацию к сведению:

— Это еще раз подтверждает мое мнение, что ваша кандидатура нам больше подходит.

Приятно и одновременно обидно. Жаб тоже я, и он тоже выкладывался по полной!

Н-да, так действительно не далеко до раздвоения личности.

— Спасибо за информацию, — улыбнулась. — Это все?

— Нет. Раз Александр будет занят в это воскресенье, то со мной поедете вы.

— Куда?

— В Карпаты.

— Но как же Бадри Амилахвари? — как-то в этой ситуации я забыла, что в Глазах Владимира являюсь лишь Гроховской.

— А что с ним? Питается людьми по воскресеньям?

— Ага, он предпочитает французскую кухню.

— Хотите взглянуть на поедание Жаба?

— Нет.

— Тогда почему бизнесмен вам важен?

— Обещала ассистировать.

— Женя подменит. — Отрезал босс. — В воскресенье утром вылетаем, вернемся ночью в понедельник.

— Хорошо, — я медленно поднялась и направилась к двери. В голове крутится лишь одна мысль, отосплюсь и отлежусь в первый день уикенда, а затем с новыми силами…

— И передайте Жабу, что завтра он идет на открытие нового клуба со Стасом Крючко.

Подавив истерический смех, кивнула, уходя не оборачиваясь:

Дойдя до двери и прошептав новую присказку, выхожу и вдруг слышу от вплотную подошедшего шефа:

— А вам на счет субботы я ничего не говорил.

— Не успели. — С этими словами я проскочила пустую приемную и устремилась в коридор.

К проблемам со зрением я давно привыкла, но вот к проблемам со слухом была не готова.

Ранее я обоснованно думала, что понедельник день тяжелый, но в последнее время поняла, не важно, какой день недели на дворе понедельник или суббота, важно как вы провели вчерашний день и что намечали на этот. Вчерашний я провела прекрасно, а расплачиваюсь в этот.

Лежу пластом ни рукой, ни ногой пошевелить не в силах, стенаю каждые пять минут и периодически улыбаюсь, как только вспомню свое восхождение по отвесной стене. На веревках, как человек-паук со своей паутиной первые пару часов — без опыта и представления что с ними делать. Поначалу было весело всем, когда сорвалась и повисла на страховке — весело стало только мне. Но я упорно не согласилась оставить эту затею и шла, то есть лезла вперед. В итоге произвела соприкосновение своей ладошки с потолком зала, достигающим 15 метров. На большее я не рискнула, на более сложное так же, но полазила. А вот теперь расплата, из-за скопления молочной кислоты в мышцах эти самые мышцы от каждого движения крутит.

Я пыталась подвигаться, размять, встать наконец — не вышло. Лежу в амебном состоянии, не двигаюсь. Единственные признаки жизни — стоны и вздохи, а мне еще работать…

К тому же надо что-то делать с Бадри Амилахвари, неужели я полетом в Карпаты перечеркну всю работу по упорной добыче места в его плотном графике? А еще Станислав Крючко и его поход в клуб…

— Ууууууу, — взвыла я, а вошедшая мама удивленно остановилась.

— Ты еще не в компьютере своем?

— Нет. Я сегодня занята.

— Чем?

— Симуляцией смерти. Добейте меня, а? Чтоб не мучилась…

— В «Маски-шоу» на эту тему был эпизод, помнишь? — она присела рядом.

— Помню, меня такая судьба не устраивает.

— Тогда поднимайся. — Меня нежно чмокнули в лоб, который тоже болит, и заботливо предложили включить компьютер. Я согласилась.

Мама вышла, оставив нас с моим верным бело-серым другом тет-а-тет. Не купила я себе еще жк монитора, довольствовалась электронно-лучевым, так что у моего друга был не просто блатной плоский вид, а полная коробка с серым веществом. Я оценивающе смотрела на свой монитор, он, мигая огнями заставки — на меня, и все было бы столь же неподвижно и молчаливо, не взыграй во мне любопытство. Все-таки деньги меняют людей, вспомнив о возможных переводах, поскуливая от движений, ринулась проверять «силки». Первые пять минут я прыгала, забыв о боли, и танцевала — деньги за статьи пришли, статьи приняты. А сразу же после этого сидела, осоловело клипая глазами, деньги пришли — это да, но и новые заказы совместно с ними. Из них пара срочных, пара сложных сверхсрочных и штук шесть на ближайшие дня три, а я еще другие ящики не проверила.