Решая взять разговор в свои руки, я улыбнулась и тут же вздрогнула, когда опухоль на заплывшем глазу натянулась. Тогда, вынужденно отбросив подход типа «ошарашь их до рассеянности», я повернулась непосредственно лицом к капитану, оттягивая напряжение из моих плеч поглубже в живот, где Эдден не смог бы его увидеть.

– Я бы хотела извиниться за поведение моей коллеги, капитан Эдден. – Я взглянула на его перевязанное запястье. – Она его сломала?

По лицу капитана скользнул лишь самый слабый намек на удивление.

– Хуже того. Оно треснуло в четырех местах. Завтра мне скажут, придется мне наложить гипс или просто подождать, пока все залечится само собой. В проклятой амбулатории мне не позволили примять ничего сильнее аспирина. На следующей неделе полнолуние, мисс Морган. Вы понимаете, как далеко я отстану, если мне придется взять хотя бы день отдыха?

Такая болтовня никуда нас не продвигала. Боль снова начала меня охватывать. Я просто должна была выяснить, чего хочет Эдден, прежде чем будет уже слишком поздно наезжать на Каламака. Здесь должен был быть замешан не просто Трент– Эдден вполне мог бы обойтись одной Айви, если его интересовало только дело Каламака.

Стараясь не терять равновесия, я сняла с шеи один из амулетов и пустила его по столу к Эддену. У меня в сумочке было полно амулетов, но ни один из них не был болеутоляющим.

– Понимаю, капитан Эдден. Уверена, мы сможем прийти к соглашению, которое принесет нам с вами обоюдную выгоду. – Мои пальцы ощупали небольшой диск, и я постаралась не слишком широко раскрыть глаза, когда нахлынула боль. Желудок отчаянно сжался от тошноты, и я почувствовала себя в три раза слабее. Я от всей души надеялась, что не допустила ошибки, предложив Эддену амулет. Как наглядно продемонстрировала та женщина-портье, немногие люди благосклонно относились к Внутриземцам, а в особенности – к их магии. Но я подумала, что риск того стоит. Эдден казался человеком необычно открытым и объективным.

В глазах капитана мелькнуло всего лишь легкое любопытство, когда он протянул руку к амулету.

– Вы знаете, что я не могу его принять, – сказал он. – Поскольку я сотрудник ФВБ, это будет расценено… – Лицо капитана обмякло, стоило ему только сомкнуть пальцы на амулете. Боль в его запястье мгновенно исчезла. – Это будет расценено как взятка, – негромко закончил он.

Темные глаза капитана встретились с моими, и я, несмотря на всю свою боль, смогла улыбнуться.

– А если не как взятка, а как обмен? – Не обращая внимания на отчаянно тянущий пластырь, я лукаво изогнула брови. – Аспирин на аспирин? – Если Эдден был умен, он должен был понять, что я прощупываю почву. Если же он был глуп, все это не имело значения, и к концу недели я была бы мертва. Однако, если не существовало никакого способа убедить его действовать по моей «подсказке», я бы в его кабинете не находилась.

Какое-то время Эдден просто сидел, словно боялся двинуться и разрушить чары. Наконец у него на лице появилась честная улыбка. Повернувшись к открытой двери, он проревел в коридор:

– Роза! Принеси мне пару штук аспирина. Я тут умираю от боли. – Затем капитан с ухмылкой подался назад, вешая амулет себе на шею и пряча его под белой рубашкой. Он испытывал явное облегчение. Это уже было начало.

Моя тревога опять возросла, когда усталая и озабоченная на вид женщина, постукивая высокими каблучками, пришла из коридора. Обнаружив нас в кабинете Эддена, она заметно вздрогнула. Затем, с трудом оторвав от меня глаза, протянула капитану два бумажных стаканчика, и он указал на стол. Женщина нахмурила брови, поставила оба стаканчика возле его руки и молча вышла в коридор. Вытянув ногу, Эдден пинком захлопнул дверь. Он немного подождал, затем поправил очки на носу, прежде чем скрестить руки на груди, кладя здоровую поверх больной.

Я с трудом сглотнула, протягивая руку к двум бумажным стаканчикам. Теперь настала моя очередь проявить доверие. В этих крошечных белых пилюльках могло быть все, что угодно, но найти в них облегчение от боли я совершенно не ожидала. Таблетки тихонько застучали друг о друга, когда я подтянула к себе стаканчик и принялась внимательно их разглядывать.

Вообще-то я слышала про таблетки. Одна моя соседка по комнате постоянно ими пользовалась, держа флакончик белых пилюль рядом со своей зубной щеткой. Она утверждала, что таблетки действуют лучше амулетов, и тебе даже пальцем не приходится пошевелить. Однажды я видела, как она принимала таблетку. Их следовало заглатывать целиком.

Ник подался поближе.

– Можешь высыпать их на ладонь, если хочешь, – прошептал он, но я помотала головой. А затем быстро закинула аспирин себе в рот – и вскоре ощутила горький вкус ивовой коры, запивая таблетки тепловатой водой. Я отчаянно старалась не поперхнуться, сжимаясь от боли, вызванной резким движением. Значит, от этих пилюль мне должно было стать лучше?

Ник нерешительно похлопал меня по спине. Сквозь выступившие на глаза слезы я видела, как Эдден чуть ли не посмеивается над моей неловкостью. Отмахнувшись от Ника, я заставила себя сесть прямо. Прошло несколько секунд, затем еще несколько. От аспирина по-прежнему не было никакого эффекта. Я тяжко вздохнула. Ровным счетом ничего. Неудивительно, что люди были так подозрительны. Их лекарства просто не действовали.

– Я могу сдать вам Каламака, капитан Эдден. – Тут я взглянула на часы у него за спиной. Десять сорок пять. – Могу доказать, что он занимается нелегальными лекарствами. Как их производством, так и распределением.

У Эддена тут же загорелись глаза.

– Представьте мне доказательство, и мы тут же поедем в аэропорт.

Мое лицо буквально застыло. Айви почти все ему рассказала, а он все равно захотел поговорить со мной? Почему Эдден не воспользовался информацией и не приписал всю честь разоблачения Каламака себе? Видит бог, так было бы и проще, и приятней. Что он такое затевал?

– Вещественных доказательств у меня нет, – призналась я. – Однако я слышала, как он обсуждает договоренности. Если мы найдем лекарства, они станут более чем достаточным доказательством.

Эдден плотно сжал губы, отчего его короткие усы зашевелились.

– С косвенными доказательствами я не поеду. ВБ уже не раз делала из меня дурака.

Я опять взглянула на часы. Десять сорок шесть. Глаза Эддеыа заглянули в мои, и я отвернулась, откровенно сдерживая вспышку досады. Теперь он должен был понять, что я спешу.

– Послушайте, капитан, – сказал я, стараясь изгнать из своего голоса мольбу. – Я вломилась в кабинет Трента Каламака, чтобы раздобыть это самое доказательство, но меня поймали. Последние трое суток я пробыла невольной гостьей Каламака. Я подслушала несколько разговоров, которые укрепили мои подозрения. Трент Каламак – производитель и распространитель нелегальных биолекарств.

Совершенно невозмутимый, Эдден откинулся на спинку своего стула и слегка его развернул.

– Вы невольно провели трое суток у Каламака и теперь ждете, что я поверю, будто он резал правду-матку прямо в вашем присутствии?

– Я была норкой, – сухо пояснила я. – Мне полагалось погибнуть в крысиных боях на одной из городских арен. Я никоим образом не должна была спастись.

Ник неловко заерзал на своем стуле, а Эдден кивнул с таким видом, как будто все это лишь подтверждало его Подозрения.

– Трент каждую неделю распространяет широкий спектр биолекарств, – сказала я, усилием воли не позволяя своей левой руке начать нервно крутить пряди моих волос. – Вымогая деньги у всех, кто находится в отчаянной ситуации. Кто нуждается в биолекарствах и может их себе позволить. Вы можете прикинуть объем его тайной прибыли по тем перехватам партий «серы», которые регулярно совершает ВБ. Трент использует эти партии как…

– Отвлекающий маневр, – закончил за меня Эдден. А затем капитан вдруг пнул ногой ближайший картотечный шкаф, оставляя там небольшую вмятину. Мы с Ником дружно подскочили на стульях. – Проклятье! Неудивительно, что мы никогда не чуяли ничего неладного.