– Проклятье, – пробормотал он.

– Опоздали, – сказала Винна.

– Очень сильно опоздали, – заметила Лешья. – Это сделано несколько месяцев назад, судя по сожженным домам.

Эспер кивнул. Мертвые тела, разбросанные вокруг седоса, уже практически превратились в скелеты.

– Плохая примета, – констатировал он, – строить свой город на следе проклятого святого.

– Я не понимаю, как ты можешь шутить на эту тему, – возмутилась Винна. – Эти люди… не понимаю, как ты можешь шутить.

Эспер посмотрел на нее.

– Я не шучу, – мягко сказал он.

Что бы он ни говорил в последнее время, Винна оказывалась недовольна.

– Ладно, может быть, все не так плохо и кому-то из горожан удалось спастись. – Он повернулся к сефри. – Здесь неплохое место. Вы с Эхоком оставайтесь, будете наблюдать сверху, а мы спустимся вниз.

– Согласна, – ответила Лешья.

Они въехали в город, и, несмотря на слова надежды, опасения Эспера подтвердились. Никто не вышел им навстречу. В городе царила такая же тишина, как и в его близнеце, Тенистом Витраффе, расположенном выше по течению.

И никаких признаков людей.

Эспер соскочил с коня перед «Речным петухом», когда-то самой популярной таверной в городе.

– Прикройте меня, – попросил он Стивена и Винну. – А я загляну внутрь.

Внутри не оказалось никого, даже мертвых. Впрочем, это Эспера не удивило. Зато он заметил, что кусок мяса на вертеле превратился в угли, а один из кранов на пивной бочке остался открытым и все пиво вытекло, образовав на полу липкую лужу.

Эспер вернулся на площадь.

– Они ушли из города и очень спешили, – сказал он. – Крови или чего-нибудь, что указывало бы на вооруженное столкновение, нет.

– Монахи могли бросить тела в реку, – предположила Винна.

– Возможно, или жители успели убежать. Но вот что меня удивляет – здесь не самое оживленное место, и все-таки кто-нибудь наверняка должен был заметить, что тут произошло. Лешья права, город опустел несколько месяцев назад, возможно даже раньше, чем мы сразились с Десмондом Спендлавом и его шайкой. Почему никто не убрал тела? И почему не сообщил о случившемся?

– Может быть, сообщения были, – сказал Стивен. – А прайфек решил сохранить их в тайне.

– Да, но люди, плавающие по реке, обязательно рассказали бы, что они здесь видели. Кто-нибудь непременно пришел бы сюда, чтобы посмотреть.

– Ты думаешь, что церковь оставила здесь свой гарнизон? – ^спросил Стивен.

– Никаких признаков гарнизона. В таверне полно эля и еды – солдаты непременно поживились бы на дармовщинку. Кроме того, я не видел дыма и не чувствую его запаха. Однако если здесь нет солдат, почему какой-нибудь лодочник, проплывавший мимо, не забрался в таверну?

– Потому что никто из тех, кто сюда попал, не покинул город, – сказала Винна.

– Проклятье, – проворчал Эспер, оглядывая дома.

– Может быть, здесь прячется греффин, – предположил Стивен.

– Может, – не стал спорить он. – У монахов возле виселицы Грима был греффин.

Он не сказал, что чудовище не тронуло его.

– Я пойду на берег, – решил он. – А вы идите за мной так, чтобы меня видеть, но не подходите слишком близко. Если греффин убивает тех, кто приплывает сюда на лодках, мы найдем лодки и тела.

Его сапоги глухо стучали по узкой мощеной улице, сбегавшей к реке. Вскоре он увидел небольшую пристань, где царила тишина. И никаких лодок. Скорчившись в тени последнего дома, Эспер всматривался в противоположный берег реки. Деревья подобрались к самой воде, но ничего подозрительного он не заметил. Тогда Эспер оглянулся и увидел Винну и Стивена, с беспокойством наблюдающих за ним.

Он знаком показал им, что хочет подойти к воде.

Выцветший желтый флажок трепетал на ветру, и только его шорох нарушал тишину, когда Эспер приблизился к пристани. Голоса птиц были едва слышны.

Что было очень странно. Даже в пустом городе должны быть голуби и вороны. А на реке – обязательно зимородки, цапли и тучи насекомых, даже в это время года.

Ничего.

Он заметил краем глаза какое-то движение и, быстро нырнув в тень, приготовил лук, хотя и не сумел разобрать, что же увидел. Что-то едва различимое, диковинная игра света…

Эспер начал медленно отступать, потому что вдруг почувствовал: что-то прячется под кожей земли.

Затем он снова заметил движение и понял – не под землей, а под водой. Что-то огромное шевелилось под ее поверхностью. Он продолжал отступать, хотя и помнил: жителям Витраффа не помогло то, что они находились далеко от реки.

Неожиданно вода расступилась, и над ней начало медленно подниматься существо, похожее на чудовище из сна, которое знает, что жертва не сможет от него убежать. Сперва Эспер увидел лишь стройное тело, гладкий мех или, возможно, чешую и ощутил, какое оно огромное.

А потом чудовище позвало Эспера, его голос был прекрасен, и лесничий понял, что ошибся, что это существо не может отнимать жизнь, что оно является самой жизнью. Он оказался в месте, где жизнь и смерть менялись местами, где охотник и жертва становились едины, где царил мир.

Испытывая невероятное облегчение, Эспер положил на землю лук, выпрямился и пошел навстречу существу.

Когда Энни и Остра снова вошли в разрушенный город мертвых, за их спинами раздался крик. Энни резко обернулась и увидела, что по склону холма скачут два всадника в доспехах.

– Они нас заметили! – без нужды крикнула она.

Затем она нырнула за ближайшее здание, буквально затащив за собой Остру, и принялась оглядываться по сторонам в поисках места, где можно было бы спрятаться.

Повсюду их ждала смерть или плен – ровные ряды виноградников по обе стороны долины не могли служить укрытием; девушки сумели бы оторваться от своих преследователей на некоторое время, но в конце концов те все равно их настигнут.

Спрятаться было негде…

Разве что в хорце. Если он действительно так сильно зарос, как кажется, возможно, им удастся забиться в какую-нибудь щель, куда не протиснется рыцарь в доспехах.

– Сюда, – позвала она Остру. – Быстрее, пока они нас не увидели.

Энни показалось, что они добирались до обнесенного стеной сада целую вечность, но, когда они прошли под разрушенной аркой, рыцарей все еще не было видно. Энни опустилась на четвереньки и начала пробираться сквозь буйные заросли, которые заполонили здесь все – даже сильнее, чем в хорце в Тенистом Эслене, где они с Острой играли в детстве. От земли исходил едва различимый аромат тления.

– Они нас найдут, – сказала Остра. – Они сюда явятся, и мы окажемся в ловушке.

Энни проползла в узкую щель между двумя корнями старой оливы.

– Они не могут прорубать себе дорогу, – сказала она. – Святой Селфан их проклянет.

– Они убили сестер святого ордена, Энни, – напомнила Остра. – Им плевать на проклятия.

– Это наш единственный шанс.

– А ты не можешь… не можешь что-нибудь сделать, как тогда у реки?

– Я не знаю, – ответила Энни. – Это просто случается, и все.

Она сказала не совсем правду. Но ведь когда она ослепила рыцаря у монастыря и остановила Эрисо в з'Эспино, она ничего не обдумывала заранее, просто сделала.

– Я боюсь этого, – призналась она. – И не понимаю.

– Да, Энни, но они нас убьют, – сказала Остра.

– Убьют, – не стала спорить принцесса.

Они забрались в хорц так глубоко, насколько могли. Они уже прижимались к земле – а впереди растения переплелись слишком плотно.

– Лежи тихо, – сказала Энни. – Ни звука. Помнишь, как мы представляли, что за нами гонятся скаосы? Вот так же.

– Я не хочу умирать, – прошептала Остра.

Энни взяла ее за руку и, притянув к себе, крепко обняла. Где-то совсем рядом переговаривались их враги.

– Влайт ин тижхай хуршай, – распорядился командный голос.

– Райш, – ответил другой.

Энни услышала скрип седла и шаги. Неожиданно она подумала о своей лошадке, и перед глазами у нее возникла яркая картинка – вот она скачет по залитому солнцем берегу реки, а воздух пропитан ароматами весны. Казалось, это было тысячелетия назад.