Я слышу тебя , произнесла она в уме, не желая говорить вслух в присутствии повитух.

Луэркас казался довольным. Ты молодец, Даня. Великолепный младенец! Куда лучше, чем я ожидал. Отличный парень. Просто загляденье.

Даня приняла комплимент без комментариев. Она удивилась тому, что не слишком рада слышать голос духа, спасшего ей жизнь. Скрывая свое противоречивое отношение к нему и не желая обидеть Луэркаса, она ответила: Я рада твоему возвращению. Мне тебя не хватало. Я боялась, что ты бросил меня.

Ты мой друг. Ты — мое окно в мир живых. И мне тоже не хватало тебя все это время, пока я не мог разговаривать с тобой. Но я не покину тебя, Даня. Никогда не покину тебя.

Нет, не покинет. Он всегда будет с ней, будет заботиться о ней, оберегать и в конце концов поможет отомстить Сабирам, Галвеям и тому миру, что погубил ее. Она знала это… ощущала собственным нутром. Она будет с восторгом слушать его спокойный голос, вновь обращающийся к ее душе. Так и должно быть. И скорее всего так будет.

Я знаю, что ты мой друг. Она поглядела на младенца, лежащего у нее на руках, очаровательного младенца, которого она не хотела прежде, и выбросила из головы все сомнения относительно Луэркаса. Разве не чудесный ребенок?

Луэркас торопливо ответил: Самый прекрасный ребенок из всех, которых мне доводилось видеть.

Склонившись над изготовленным Дугхаллом зрительным стеклом, Ри наблюдал за кузеном Криспином, расхаживавшим по Дому с важностью параглеза, что вовсе не подобало бы младшему Волку. Нетрудно было заметить почтение, выказывавшееся Криспину остальными Волками — по крайней мере в глаза — и сразу же после его ухода сменявшееся на их лицах страхом и отвращением.

Что же произошло в Доме во время его отсутствия? Что могло дать Криспину такую власть? Почему каждый из Волков, увидев его, преклоняет колено и прижимает руку к сердцу?

Произошли горькие, злые перемены; Ри понимал это. Его кузен Криспин сделался Драконом, или стал одержимым духом Дракона, или же помогал Дракону… Дугхалл не сумел определить, что сделалось с душой Криспина, когда Зеркало Душ поместило дух Дракона в его тело. Однако после того, как Ри тщательно подстроил сцену убийства в собственной комнате, оставив улики, указывающие на Криспина, его брата Анвина и их прихвостня и кузена Эндрю, Семья должна была отречься от Криспина; его должны были казнить на Площади Наказаний задолго до того, как Дракон получил возможность воспользоваться его телом.

Позади него появился Дугхалл.

— Ну как, еще не увидел его?

Повернувшись, Ри ощутил, как позвоночник его кольнуло в десятке мест. Он поглядел на Дугхалла, так и не избавившегося от влечения к Зеркалу. Проклятый предмет предал Ри, его друзей и Кейт, в конце концов, втянул в неприятнейшую ситуацию его омерзительных кузенов… едва не погубил их всех. Он уже жалел о том, что позволил Кейт поднять на борт «Сокровища ветра» поганую штуковину. Как и о том, что не сумел выбросить Зеркало в море вдали от Калимекки. Тогда им не пришлось бы сейчас сидеть и всматриваться в крохотные заговоренные стекляшки, надеясь отыскать с их помощью способ устранить ту, во многом еще непонятную порчу, которую уже успело внести в этот мир Зеркало. — Нет, — буркнул Ри. — Зеркала я еще не видел.

Ради любви к Кейт он заставил себя покориться ее дяде. Ри, сделай это. Прикажи своим людям то-то и то-то. Ступай туда. Посмотри сюда. Он велел себе без возражений сносить непоколебимую уверенность Дугхалла в том, что он и его друзья относятся к людям второго сорта лишь потому, что все они Сабиры. Он вынуждал себя терпеть неудовольствие, недоверие и неприязнь старика.

Впрочем, те же самые чувства — недовольство, недоверие и неприязнь — испытывал и он сам. Ри не мог похвалить себя за терпимость, поскольку относился к Дугхаллу не лучше, чем тот к нему.

Однако, невзирая на все его жертвы, Кейт отказывалась переступить границы вежливости, установленные ею в отношениях между ними. Они были обречены на неразрывность друг с другом, их связывала могучая и необъяснимая сила; Ри чувствовал и знал, что в этот самый миг Кейт спешит по городу, выслеживая на улочках Калимекки человека, находящегося в услужении у его Семейства. Он был неразлучен с ней, словно пребывал в ее голове. Находясь с Кейт в одной комнате, он мог ощущать кожей прикосновение ее нагого тела — он чувствовал бы это, даже если бы между ними находилась сотня людей. Ночью, лежа в постели, он пробовал своими губами ее губы, хотя Кейт ни разу не поцеловала его; а закрывая глаза, видел, как она танцует обнаженная, озаренная луной, и руки ее, плечи касались его так же обнаженной груди. Всякий раз, когда ему удавалось заглянуть в ее глаза, он видел, что и она испытывает то же самое — столь же полно, ярко и неотвратимо, как и он сам. Тем не менее она не приближалась к нему. Не желала даже коснуться его. Она не поддавалась страсти, владевшей ими обоими. Кейт не соглашалась ни на какие предложения Яна и уклонялась от его объятий, однако же не позволяла и Ри искушать ее.

Ее поведение напоминало смиренность и воздержание недавно посвященной парниссы; по утрам она погружалась в медитацию, совершая обряд безмолвной, не оставляющей следа магии, которой учили ее дядя и Хасмаль. Медитируя, она скрывалась за экранами и становилась невидимой для него. В таких случаях Ри всегда казалось, что она отрезает и забирает с собой часть его души.

Не произнеся больше ни слова, Ри снова уткнулся в стекляшку, и Дугхалл понял намек. Он решил пойти к Джейму, чья смена уже закончилась… приятель Ри следил за Кейт, выясняя, не узнала ли она чего-нибудь интересного.

Криспин, видимый на лежащем перед Ри стекле, направлялся в самую сердцевину владений Волков. Дракон целеустремленно шествовал по коридору, что вел его к Белому Залу, между дугами арок, отливавших на свету яркой пестротой цветного стекла, и вот наконец он вступил в зал. Криспин оказался там в одиночестве. Он остановился перед узором, врезанным в пол капища — перед Тропой Духов. Перед литым золотом столба жертвоприношений.

Предмет находился здесь. Проклятое богами Зеркало Душ стояло перед золотым столбом, более всего напоминая алтарь, устроенный перед идолом.

Ри поежился. Он не любил даже приближаться к Белому Залу. Заточенные в его недрах души несчастных жертв все время взывали к нему и молили об освобождении.

— Вот оно, — сказал он, и буквально через мгновение точно на крыльях перелетевший через комнату Дугхалл оказался на коленях перед мутным стеклом.

— И какая же из этих вещей является Зеркалом Душ? — Ри совсем забыл, что Дугхалл никогда не видел Зеркала. Он указал на один из находившихся в зале предметов. — Вот эта штуковина, похожая на цветок. Когда я в последний раз видел его, по центральному стержню поднимался свет, скапливавшийся посреди лепестков. А теперь оно кажется… мертвым.

Дугхалл затаил дыхание. Он как будто примерз к месту, тело его оцепенело, глаза смотрели только на Зеркало. Ри почувствовал, что даже воздух вокруг этого человека стал другим, из Дугхалла словно истекала какая-то сила, влившаяся в токи вселенной. Очевидно, он прибег к этой своей безмолвной магии, однако чем он был в эти мгновения занят, Ри не мог понять. Наконец Криспин покинул Белый Зал, Зеркало исчезло со зрительного стекла, и Дугхалл, вздохнув, отодвинулся назад.

— Ах, умно придумано. Невероятно умно. Сколь многого можно добиться с помощью простых заклинаний! — Дугхалл поднялся и направился было прочь.

— Подожди, — обратился к нему Ри. Вся жизнь этого старого сукина сына состояла из загадок, однако у Ри не имелось достаточного запаса терпения, чтобы старательно отыскивать разгадки. Особенно сейчас, когда ноги его затекли, а спина ныла после долгого ожидания в неудобной позе перед зрительным стеклом. — Ты хочешь сказать, что, только взглянув на это устройство, ты понял, что и как оно делает? И определил, какие чары использовали при работе с ним Драконы?