Манассэ дрожащими руками ощупывал стеклянный флакончик. Отчетливо слышал скрежет на ступеньках. Ругаясь про себя, он сорвал с шеи тонкий ремешок, когда у него не получилось открыть пробку флакончика.
Он услышал, как снаружи бестия, принюхиваясь, ходила от двери к двери. Горлышко флакончика сломалось, половина желтого порошка посыпалась на пол, и бутылочка едва не выпала из потных пальцев Манассэ. Он уже практически обезумел от страха.
У двери послышалось царапанье. Раздался низкое, гортанное рычание. Флакончик выскользнул из потных пальцев и со звоном упал на пол. Что ж, хотя бы часть порошка попала в пламя факела. Взвился густой маслянистый дым сернистого цвета.
Засов оторвался от стены. Дверь распахнулась. Бестия, брызгая слюной, слегка пригибаясь к земле, скользнула в комнатушку, вытянув вперед когтистые лапы, словно намереваясь вырвать ими сердце у Манассэ. Помещик подул на желтоватый дым, чтобы быстрее погнать его в сторону чудовища. Если бы существо наконец вдохнуло!
Огромный человекопес склонил голову набок и недоверчиво принюхался. Значит, работает! Манассэ, успокаиваясь, ткнул вперед факелом.
— Убирайся, тварь! — изо всех сил заорал он и уже начал думать о том, как можно поохотиться на бестию, когда та убежит в болотистые заливные луга. Он уже представлял себе, в каком месте дома выставит голову чудовища, когда человекопес ринулся вперед.
Один-единственный раз щелкнув челюстями, бестия откусила руку с факелом.
Химеры
«И случилось так, что богиня в недрах земли восстала ото сна. И, несмотря на то что она была далека от силы, которой обладала когда-то, она могла принести много бед в мир. В мир, созданный ею из того, что она когда-то украла у Дайи. Она боролась с оковами, не в силах разорвать их. Ее гнев был подобен отдаленным раскатам грома и мог напугать лишь маленьких детей, которые еще сосут грудь матери. Поэтому она стремилась к тому, чтобы другим способом принести яд мести в этот мир, который взращивали трудолюбивые руки и где дети семи империй несли порядок туда, где прежде были лишь заросли и хаос.
И ее злая воля воплотилась в духах, которые роятся в ночи. Великанша дала им волшебную силу, которой они прежде не обладали. И они стали поглотителями душ. Духи навещали детей человеческих в уединении, чтобы стать с ними единым целым и превратить их в порождения тьмы и глуши. И на тех храбрецов, которые искали золото в горах и земле, стали нападать коршуны и орлы. И духи поглощали их тела и создавали противоестественных химер, наполовину людей, наполовину порождений облаков. Примерно то же самое происходило с охотниками, которые стали единым целым с волками и тиграми. Но мне сообщили о несчастных, которые сторожили покой кладбищ: они слились с теми, кто поднялся из земли, подгоняемый мстительной богиней.
Таким было это горе, которое происходило одновременно повсюду, где жили люди Нового мира. И вскоре не осталось мест, где они были бы в безопасности от химер скованной богини. Но вскоре до бессмертных дошли вести о том, что происходит в их отдаленных провинциях, и они решили созвать большой совет, чтобы совладать с тьмой, напавшей на мирные хижины их подданных (…)»
Цитируется по книге: «Разные труды древних времен»,
издатель неизвестен, с. 83.
Хранится в библиотеке Искендрии, в зале затонувших империй,
шкаф XXXV, полка VII.
Примечание: список древнего текста, который обнаружила эльфийка Валинвин в библиотеке детей человеческих в городе Искендрии.
Несмотря на то что история о возникновении химер в целом кажется достоверной, кое-что свидетельствует в пользу того, что писавший это никогда не был в Нангоге и даже не был современником описываемых событий.
По ту сторону красных ворот
Бидайн хотела получить новую кожу больше всего на свете, но ее пугало то, что она восстала против приказов Нандалее. Ей не хватало самоуверенности Ливианны, которая бесстрашно шла вперед и протискивалась сквозь толпу детей человеческих. Повсюду шептались о том, что развязалась война между империями Цапоте и Арам, где правит бессмертный Аарон. Город был словно охвачен лихорадкой. Тысячи людей двигались в направлении квартала, над которым поднимался столб темного дыма — горели сады, из которых когда-то бежали Бидайн и Ливианна. Знали бы дети человеческие, какое существо таится там, в глубине, они бы бросились бежать в противоположную сторону.
Бидайн задумалась, не поднимется ли пернатый дракон в город, чтобы пойти по их следам. Ливианна была уверена в том, что он никогда не покидал пещеры. Но ведь то, что он не делал этого до сих пор, совсем не значило, что он не может сделать этого в принципе… Она испуганно смотрела на колонны дыма и вслушивалась в крики детей человеческих. Слышны ли признаки паники? Когда она в очередной раз посмотрела, как высоко солнце, Ливианна остановилась.
— У нас наверняка еще есть время до землетрясения, о котором говорила Нандалее. Она ведь сказала, что богиня собирается с силами, — успокоила ее наставница. — Не бойся, я вытащу тебя отсюда. Но тебе придется помочь мне. Заклинание, которое нужно произнести, я не могу сплести одна. Ты произнесешь слово силы, которое дарует нам силу крови.
Бидайн кивнула, несмотря на то что по спине пробежал холодок. Она осознавала, что это означает. Если она поможет Ливианне с этим заклинанием, то это будет значить, что она выбрала темную сторону магии. Если однажды она встанет на этот путь, возврата больше не будет.
Эльфийка молча следовала за наставницей, они снова шли по вонючему городу. В темном переулке сидела маленькая, черно-белая собачка, которая жадно поглощала собственную рвоту. Юной эльфийке это показалось отличным образом для детей человеческих, которые жили в нищете. Они пришли в Нангог в надежде на то, что быстро разбогатеют, — а теперь сидят в грязи и день за днем поглощают собственную рвоту. В то время как одни утопают в роскоши, другие поедают собственные несбывшиеся мечты. День за днем, до тех пор, пока в дверь не постучит смерть.
Наконец они достигли большого дома Шелковой, и Ливианна постучала в красные ворота. Бидайн улыбнулась. Никто в доме не догадывался, что к дверям пришла смерть. Внезапно она перестала испытывать угрызения совести относительно того, что они собирались сделать. Дети человеческие и без того двигались к быстрой смерти. Раньше или позже — безразлично. А когда правнуки Шелковой увидят свет, она все еще будет молода. Глупая мысль, потому что у Шелковой, конечно же, правнуков не будет. Даже сыновей или дочерей.
В воротах открылась небольшая калитка. Обе эльфийки сняли шлемы, чтобы привратник мог их узнать. Он тут же открыл, хоть и смотрел на их воинские наряды огромными глазами.
— Госпожа полагала, что вы ушли, — ошеломленно произнес мужчина.
— Что ж, теперь мы вернулись! — легкомысленно ответила Ливианна. — Где нам найти госпожу?
Привратник пожал плечами.
— Исчезла, хотя никто не видел, как она уходила, — произнес он, судя по всему, весьма расстроенный тем, что его важная миссия из-за поведения хозяйки доведена до абсурда.
Ливианна поглядела на небо.
— Мы подождем ее. Время еще есть.
Бидайн пожалела, что не обладает спокойствием наставницы. Незаметно поглядела на сводчатый потолок сторожки, в которой они стояли. Удачное ли место для того, чтобы переждать землетрясение? Надежно ли закреплены камни на большой площади?
Слуга тщательно запер ворота и снова уселся на серый камень, на котором лежала грязноватая желтая подушка. Место, где он проводил свою жизнь в ожидании того, когда кто-нибудь постучит в дверь.
Юная служанка выглянула из-за оббитого деревом парапета на втором этаже и посмотрела на них. Бидайн знала ее. Ее задачей было хранить драгоценные шелковые платья своей хозяйки. Теперь она поспешно спускалась по лестнице. Несмотря на то что она пыталась приветливо улыбнуться, по лицу ее отчетливо читалось недовольство тем, что женщины надели одежду воинов.
