— Тот, кому пришла в голову идея прислать нам бабу, наверное, лишился остатков мозгов! Проклятье, хватайте эту гору юбок и засуньте ее обратно в угорь, из которого она вылезла, — с этими словами он ткнул в нее своим обрубком длиной всего в несколько дюймов. — Давайте, убирайте ее с глаз моих долой.

— Я с удовольствием передам Эйкину, Старцу в Глубине Железных чертогов, твое послание насчет того, что он лишился остатков мозгов! Мне действительно любопытно, как он это воспримет, Гламир. А моих товарищей, Грайдмара, Фундина и Онара, и их ребенка, мне тоже забрать обратно? Они здесь так же по приказу Эйкина, как и я. Однако я поражена, что слово Старца в Глубине в этой башне ничего не значит.

Гламир нахмурил брови.

— Думаешь, можешь шантажировать меня, дамочка? Ты хоть представляешь себе, куда попала? У меня здесь, в башне, почти пятьдесят мужчин. Большинство не видели бабу больше года. Воспользуйся своим мозгом для того, чтобы подумать, и тебе станет ясно, что ты совершенно не хочешь здесь находиться, — он бросил яростный взгляд на лестницу, на которой как раз появились ее товарищи по изгнанию. — Словоохотливый пердун, нянька и склочник. Клянусь альвами! Что я сделал такого, что они снова оказались на моей шее?

— Эйкин хочет, чтобы мы помогли тебе в работе, — дерзко заявил кузнец Галар. — Судя по всему, вы все-таки занимаетесь чем-то большим, чем ловом улиток.

Гламир побагровел. На виске у него вздулась толстая голубая жилка.

— Ты… — Он поднял изувеченную руку. — Ты…

Фрар, маленький мучитель, которого Нир целыми днями держал на руках, заныл. Он невероятно часто хотел есть, и кормить его было постоянной проблемой. Молока никогда не было, приходилось постоянно импровизировать, и мальчик никогда по-настоящему не наедался.

Галар снова бросил на Амаласвинту один из своих мрачных взглядов. Она не виновата, что не нянька! Каждый раз, когда она видела на руках у Нира это жалкое существо, карлица понимала, что не захочет иметь детей никогда.

— Разве у вас нет козы, которая давала бы молоко? — возмущенно спросил стрелок.

— В моей башне по-прежнему нет лугов, нянька! — раздраженно зашипел на него Гламир.

— Прошу вас, прошу вас, друзья мои, — вмешался Хорнбори. — Мы все оказались в одной лодке. Давайте попытаемся найти способ выносить друг друга. Мы здесь не для того, чтобы проверять на прочность твое терпение, Гламир. Не хочу тебя обидеть, но мне кажется, что могу с уверенностью утверждать, что мы гораздо меньше рады решению Эйкина, чем ты, потому что мы…

— Заткнись уже, пердун словоохотливый! — прикрикнул на него Гламир, затем махнул рукой одному из своих работников. — Отведи этих оборванцев в туже самую кам… э, комнату, в которой они жили в прошлый раз.

— Я протестую против такого…

— Мятежников я сбрасываю со скалы, — прошипел Гламир, обращаясь к Хорнбори. — Так что думай, что говоришь, или в скором времени будешь спорить с морскими змеями в воде.

«Все лучше, чем еще одна ночь в угре», — подумала Амаласвинта, но ее радость длилась ровно до тех пор, пока она не увидела комнату, в которой им предстояло жить. Это была влажная пещера, выбитая в скале, без нормальных кроватей и с вонючим ведром в углу, чтобы справлять нужду. Дверь за ними закрылась, заскрежетал засов. Они были пленниками Гламира.

— Он уморит нас голодом, — проворчал Нир, сунувший Фрару в рот большой палец, что, судя по всему, успокоило мальчика.

— Нет, он не станет так рисковать, — слабо возразил Хорнбори.

— С него станется! — решительно заявил Галар, и карлики погрузились в удрученное молчание. Всего несколько лун тому назад эти трое были героями, которые завалили огромного белого дракона. Однако из-за мести небесных змеев они стали ответственными за гибель Глубокого города. Потому что драконы не удовлетворились тем, чтобы искать убийц. Они убили сразу всех, причем — какая ирония — именно те три карлика, которые действительно пролили драконью кровь, пережили резню.

Эйкин, Старец в Глубине Железных чертогов, восхищался Галаром, Хорнбори и Ниром за то, что они сделали. Но он никоим образом не хотел иметь их в своем городе и таким образом, возможно, навлечь на себя гнев небесных змеев. Поэтому их изгнали сюда, в башню Гламира. Здесь их ни один дракон не найдет.

— Думаю, вам стоит сказать Гламиру, кто вы на самом деле. Возможно, он тоже ваш почитатель, — вдруг сказала Амаласвинта.

— Задница он, вот и все, — злобно проворчал Галар.

— Не, только ползадницы, — заявил Нир. — Больше у него не осталось.

— Мне кажется, Амаласвинта права. Нужно дипломатично все…

— Заткнись, пердун словоохотливый, — прикрикнул на Хорнбори Галар. — Тебя он хотя бы с первого взгляда раскусил.

Амаласвинта улеглась на грязное ложе. Несмотря на то что мешок, на котором она лежала, был наполнен вонючей соломой, все же это было лучше, чем то, что было в угре на протяжении последних недель. Она радовалась тому, что эта безумная поездка по подземным рекам и морям наконец-то закончилась. Они прибыли в башню Гламира с небольшим конвоем. В первую очередь, грузовые лодки должны были обеспечить его всем, что ему нужно для того, чтобы пережить осень — то время, когда вода поднимается настолько высоко, что башня полностью погружается в море Черных улиток и к ней не может причалить ни один угорь.

Амаласвинта отвлеклась от спора своих товарищей по несчастью, закрыла глаза и стала наслаждаться тем, что можно наконец-то вытянуть усталые ноги. «С Гламиром я справлюсь», — с самоуверенной улыбкой подумала она. Она уже знала, что будет делать. Самое большее два дня — и этот негодяй будет есть из ее рук как послушный ягненок.

Когда Амаласвинта очнулась от глубокого сна без сновидений, в первый миг она не могла понять, где находится. Вокруг ужасно воняло, было влажно и темно — как на протяжении последних недель. Но не хватало противного звука вращающегося коленвала, равно как и легкого покачивания угря.

— Что это у Фрара такое?

Это сказал Хорнбори. Амаласвинта предпочла не открывать глаз, чтобы не быть вынужденной разговаривать с тремя нежеланными соседями.

— Это молоток, — сонно ответил Нир.

— Молоток? Откуда у ребенка молоток? Как можно давать ребенку молоток? Еще ударит себя по голове и…

— Это всего лишь маленький молоточек, — раздраженно пробормотал Нир. — И должна же у него быть хоть какая-то игрушка.

— Молоток, — недоуменно произнес Хорнбори. — Это же…

— Откуда взялся молоток? — вмешался уже и Галар.

— Я его взял с собой. То есть когда стало ясно, что нам придется отправляться в эту мокрую камеру, я подумал, что наш полухозяин заслужил, чтобы я слегка обокрал его.

— А полезного ты ничего не украл? — спросил Галар.

— Фрар любит свой молоток, — обиженно заявил Нир. — Вы же помните, как сильно он любит звук ударов молота. Для него это как колыбельная. Когда он вырастет, то наверняка станет кузнецом. А когда он облизывает его рукоятку, то успокаивается.

— Малыш сосет грязную рукоятку какого-то старого молотка, — возмутился Хорнбори.

— Он же пережил сосание грязного пальца Нира, — возразил Галар. — Немного грязи еще ни одному ребенку не повредило.

Амаласвинта попыталась отрешиться от голосов и разбудить свой особый дар. На пороге между сном и бодрствованием она отпустила свой дух. Она вгляделась в камень, покинула узкую камеру и стала исследовать башню и скалу, в которой она была расположена. Короткий каменный обрубок на утесе подземного моря был лишь крохотной частью комплекса. Гламир и его люди вгрызлись глубоко в скалу под сводом пещеры. Комплекс был странным. Казалось, здесь были разнообразные кузницы и мастерские. Отчетливее всего она видела жилы ушедшей руды. Несмотря на то что волшебное зрение позволяло ей видеть в скале пустоты, что именно делали в пустотах, она не видела. Она не видела ни устройств, ни могла сказать, находится ли там кто-то или что-то. Она видела только металл инструментов и его приблизительную форму.