– Вот как? От кого?

Посетитель улыбнулся:

– Пожалуй, мы слишком торопимся. Прежде чем вы позволите задать вам несколько вопросов, я вручу вам письмо из посольства США.

Он с поклоном протянул его. Джессоп прочитал вежливое представление, состоящее из нескольких строчек, отложил письмо и устремил на визитера оценивающий взгляд. Высокий мужчина лет около тридцати держался несколько скованно. Светлые волосы были коротко острижены по континентальной моде. В неторопливой и аккуратной речи слышался иностранный акцент, хотя грамматически она была безупречна. Джессоп обратил внимание, что посетитель не выглядел обеспокоенным или неуверенным, что само по себе было необычно. Большинство людей, приходивших в этот кабинет, обнаруживали нервозность, а иногда и страх. Некоторые горячились, а некоторые старались увильнуть от ответов.

Однако этот человек полностью владел собой – он твердо знал, что делает, и его было бы нелегко обвести вокруг пальца и заставить сказать больше, чем он намеревался.

– Чем мы могли бы вам помочь? – вежливо осведомился Джессоп.

– Я пришел узнать, нет ли у вас новых сведений о Томасе Беттертоне, чье недавнее исчезновение вызвало сенсацию. Я знаю, что газетам не всегда можно верить, поэтому стал выяснять, у кого бы получить надежную информацию. Мне сказали, что у вас.

– К сожалению, у нас нет никаких определенных сведений о Беттертоне.

– Я думал, что его, возможно, послали за границу с каким-нибудь поручением. – Помолчав, он добавил: – Я имею в виду, с секретным.

– Мой дорогой сэр, – Джессоп выглядел обиженным, – Беттертон был ученым, а не дипломатом или секретным агентом.

– Упрек справедлив. Но этикетка, так сказать, не всегда соответствует товару. Вы наверняка спросите о причине моего интереса. Дело в том, что Томас Беттертон был моим родственником по первому браку.

– Да, знаю. Кажется, вы племянник покойного профессора Маннхейма?

– Вижу, вы здесь неплохо информированы.

– Сюда приходят люди и сообщают нам разные сведения, – промолвил Джессоп. – Здесь побывала жена Беттертона и рассказала мне о вас. Вы писали ей?

– Да, чтобы выразить сочувствие и узнать, есть ли у нее свежие новости.

– Вы правильно поступили.

– Моя мать была единственной сестрой профессора Маннхейма. Они очень любили друг друга. В Варшаве, когда я был ребенком, я много времени проводил в доме дяди, а его дочь Эльза была мне как родная сестра. После смерти родителей я поселился у дяди и кузины. Это были счастливые дни. Потом началась война с ее ужасами и трагедиями… Дядя и Эльза бежали в Америку. Я остался в Польше и участвовал в Сопротивлении, а после войны выполнял кое-какие поручения. Один раз я ездил в Америку повидать дядю и кузину, а когда моя миссия в Европе была завершена, собрался переехать в Штаты насовсем. Я надеялся обосноваться поблизости от дяди, кузины и ее мужа. Но, увы… – он развел руками. – Прибыв в Америку, я узнал, что дядя и Эльза умерли, а муж Эльзы перебрался в Англию и женился снова. В итоге я опять лишился семьи. Прочитав об исчезновении известного ученого Томаса Беттертона, я приехал сюда узнать, что можно сделать. – Он вопрошающе посмотрел на собеседника.

Джессоп ответил ему бесстрастным взглядом.

– Почему он исчез, мистер Джессоп?

– Именно это мы бы хотели узнать, – любезно отозвался Джессоп.

– Возможно, вы уже знаете?

Джессоп с любопытством отметил, как легко они поменялись ролями. В этой комнате он привык задавать вопросы, а сейчас это делал посетитель. С той же вежливой улыбкой Джессоп ответил:

– Могу вас заверить, что нет.

– Но подозреваете?

– Не исключено, – осторожно сказал Джессоп, – что события развиваются по определенному образцу… Подобные случаи происходили и раньше.

– Знаю. – Визитер быстро перечислил полдюжины подобных случаев. – Все эти люди – ученые, – подчеркнул он.

– Действительно.

– Они уехали за «железный занавес»?

– Возможно, но мы не знаем.

– Но они уехали по своей воле?

– Даже это трудно определить.

– Вы имеете в виду, что это не мое дело?

– Ну…

– В сущности, вы правы. Меня это интересует только из-за Беттертона.

– Простите, – сказал Джессоп, – но я не вполне понимаю ваш интерес. В конце концов, Беттертон приходится вам родственником только по первому браку. Вы даже не знаете его.

– Это правда. Но для нас, поляков, семья очень важна. Родство накладывает обязательства. – Он встал и чопорно поклонился. – Сожалею, что отнял у вас время, и благодарю за вашу любезность.

Джессоп тоже поднялся.

– Жаль, что мы не в состоянии вам помочь, – сказал он, – но уверяю вас, что пока мы пребываем в потемках. Если я что-нибудь узнаю, как мне с вами связаться?

– Через посольство США. Еще раз благодарю. – Он снова отвесил формальный поклон.

Джессоп нажал на кнопку. Майор Глидр вышел, и Джессоп поднял телефонную трубку:

– Попросите полковника Уортона зайти ко мне.

Когда Уортон вошел в комнату, Джессоп сообщил:

– Наконец-то лед тронулся.

– Каким образом?

– Миссис Беттертон хочет поехать за границу.

Уортон присвистнул:

– Чтобы присоединиться к супругу?

– Надеюсь. Она заблаговременно обзавелась письмом от своего врача, который предписывает ей отдых и перемену обстановки.

– Неплохо придумано!

– Это может оказаться правдой, – предупредил его Джессоп. – Простой констатацией факта.

– Мы здесь нечасто придерживаемся подобной точки зрения, – заметил Уортон.

– Тоже верно. Хотя должен сказать, она держалась весьма убедительно. Ни единой оплошности.

– И вы больше ничего из нее не вытянули?

– Только одну тоненькую нить. Миссис Спидер, с которой Беттертон был на ленче в «Дорсете»…

– Ну?

– Он не рассказывал жене об этом ленче.

Уортон задумался.

– По-вашему, это важно?

– Может быть. Кэрол Спидер вызывали в комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. Она смогла полностью оправдаться, но там считают, что кое-что за ней было… Это единственный сомнительный контакт, который нам пока что удалось обнаружить в связи с Беттертоном.

– А как насчет контактов миссис Беттертон – контактов, которые могли побудить ее отправиться за границу?

– Личных контактов не было. Вчера она получила письмо от одного поляка – кузена первой жены Беттертона. Он только что был здесь и выпытывал у меня подробности.

– Как он выглядит?

– Очень вежливый иностранец, хотя производит несколько искусственное впечатление.

– Думаете, он был связным, который ее предостерег?

– Может быть. Не знаю. Он меня озадачил.

– Собираетесь последить за ним?

Джессоп улыбнулся:

– Да. Я дважды нажал кнопку.

– Старый лис – вечно какие-нибудь трюки! – Уортон снова стал серьезным. – Ну и каков план?

– Думаю, Дженет и все как обычно. Испания или Марокко.

– Не Швейцария?

– На этот раз нет.

– По-моему, Испания и Марокко для них трудноваты.

– Мы не должны недооценивать наших противников.

Уортон с отвращением щелкнул ногтем по папке с документами.

– Это едва ли не единственные две страны, где Беттертон не был замечен, – с досадой произнес он. – Что ж, придется ими заняться. Если мы потерпим неудачу и на этот раз…

Джессоп откинулся на спинку стула.

– У меня уже давно не было отпуска, – сказал он. – Я устал от этого кабинета и с удовольствием съездил бы за границу…

– Рейс сто восемь в Париж. «Эр Франс». Сюда, пожалуйста.

Сидящие в зале ожидания аэропорта Хитроу быстро поднялись. Хилари Крейвен подобрала свой маленький саквояж из крокодиловой кожи и вышла на гудронированное поле следом за остальными. После теплого воздуха зала ветер казался особенно резким и холодным.

Хилари поежилась, плотнее закуталась в шубу и направилась вместе с другими пассажирами к ожидающему их самолету. Наконец-то она оставит позади холод, серость, невзгоды и начнет новую жизнь под ярким солнцем и голубым небом, сбросив тяжкое бремя горестей и разочарований! Хилари поднялась по трапу, наклонив голову, вошла в самолет, и стюард показал ей ее место. Впервые она ощутила облегчение от терзавшей ее острой, почти физической боли. «Я улетаю! – с надеждой говорила она себе. – Улетаю прочь!»