Но доктора Рабека ее вопрос всего-навсего развеселил.

— Да, мадам, — сказал доктор. — Мою жизнь я нахожу крайне интересной.

— Скажите, доктор, вы никогда не жалеете, что покинули Швейцарию?

— Нет, по дому я не скучаю. Отнюдь. Это частично можно объяснить тем, что прежде я жил в очень плохих условиях. Жена и семеро детей. А я, мадам.., я не создан для семейной жизни. Нет, жизнь для меня стала бесконечно более приятной. У меня тут неограниченные возможности для изучения психики одареннейших людей. Я пишу о них книгу. Здесь я свободен от всяческих домашних работ. Никаких огорчений, никаких помех. Все это меня вполне устраивает.

— А куда мне теперь идти? — спросила Хилари, когда Рабек поднялся и дружелюбно пожал ее руку.

— Теперь — к мадемуазель Ларош. Она вас проводит в Отдел фасонов и мод. Результаты вашего посещения, я уверен, будут замечательными.

После суровых особ женского пола, похожих на роботов, очаровательная мадемуазель Ларош вызвала приятное удивление.

— Я счастлива, мадам, познакомиться с вами, — любезно улыбнулась та. — Надеюсь, что смогу помочь вам. Поскольку вы только что приехали и, наверное, очень устали, я рекомендую вам выбрать лишь самое необходимое. Завтра вы сможете познакомиться со всем, что у нас есть, и сделать заказ. Итак, если не возражаете, я предлагаю вам сейчас белье, обеденное платье и костюм.

— Это чудесно! — воскликнула Хилари. — Даже не могу сказать вам, как это ужасно, когда не имеешь ничего, кроме зубной щетки!

Мадемуазель Ларош весело рассмеялась, затем провела Хилари в огромное помещение, где в стенных шкафах висела одежда самого разнообразного фасона, размера и назначения. Хилари выбрала лишь самое необходимое, и Ларош повела ее в косметический отдел, где был самый разнообразный выбор крема, пудры и других предметов туалета. Все то, что отобрала Хилари, было вручено одной из помощниц Ларош, девушке с лоснящимся темнокожим лицом — с указанием отнести на квартиру Беттертонов.

— Надеюсь в скором времени опять видеть вас здесь, — проговорила мадемуазель Ларош гостеприимно. — Я с огромным удовольствием помогу вам подобрать туалеты. Между нами говоря, моя работа приносит мне одни огорчения. Эти ученые дамы так мало внимания обращают на свою одежду. Только полчаса назад у меня была ваша попутчица…

— Фрейлин Нидхейм?

— Да. Так, кажется, ее имя. Если бы она хоть немного следила за собой, то не выглядела бы так безобразно. Она из тех женщин, на которых мужчина второй раз не посмотрит.

В эту минуту в салон вошла мисс Дженнсон, тощая девица в очках, которая встречала пассажиров с Хейдемом.

— Вы все тут закончили, миссис Беттертон? — спросила она сухо.

— Да, благодарю вас.

— Тогда прошу пойти со мною, вас хочет видеть Заместитель Директора, доктор Нельсон.

Хилари попрощалась с мадемуазель Ларош и отправилась вслед за энергично шагавшей Дженнсон.

— А в какой области мистер Нельсон доктор? Медик или физик? — спросила Хилари.

— О нет, миссис Беттертон, он не медик и не физик. Он административный работник. Все жалобы, например, направляются ему. Он, так сказать, главное административное лицо нашего учреждения. После сегодняшнего посещения, я думаю, вам не придется с ним больше встречаться, разве только произойдет что-нибудь исключительное.

— Понимаю, — отозвалась Хилари кротко. Ее развеселило, как резко поставила ее на место мисс Дженнсон.

Чтобы попасть к Нельсону, нужно было пройти через две комнаты, в которых работали стенографистки. Наконец Хилари и ее спутница попали в кабинет, где за огромным письменным столом восседал доктор Нельсон. Это был крупный, цветущий мужчина с хорошими манерами. По его речи Хилари сразу определила, что он — уроженец Штатов.

— А! — воскликнул доктор Нельсон, вставая и выходя из-за своего стола. — Рад приветствовать вас здесь, миссис Беттертон! Мы все надеемся, что вам у нас будет хорошо. Выражаю вам сочувствие по поводу катастрофы. Какое счастье, что все благополучно кончилось. Ваш муж ждал вас с большим нетерпением. Надеюсь, что вы устроитесь как следует и будете счастливы с нами.

— Благодарю вас, доктор Нельсон.

Хилари села на стул, который Нельсон пододвинул ей.

— У вас есть ко мне вопросы? — Доктор Нельсон наклонился вперед, вся его фигура выражала ожидание.

— У меня столько вопросов, что я не знаю, с чего начать.

— Я понимаю вас. Но послушайтесь моего совета и ничего пока не спрашивайте. Просто привыкайте, осмотритесь. Поверьте мне, что это лучший путь.

— Все здесь, я бы сказала, так неожиданно… — проговорила Хилари.

— Для меня в свое время это также было большой неожиданностью… Видите ли, мы мало говорим о себе заранее и делаем это сознательно. Человек может проявить неосторожность и что-нибудь сболтнуть, а для нашей Организации благоразумие имеет немалое значение. Вам здесь будет хорошо, миссис Беттертон, вот увидите. Вы получите все, что пожелаете, стоит только сделать заказ. Например, если заказ касается искусства — скульптуры, живописи, музыки, — вам поможет специальный художественный отдел.

— Боюсь, что я лишена каких-либо художественных талантов. — Ну что ж, тогда можно заняться другим. Игры, например, или спорт. У нас прекрасные теннисные корты. Могу вас уверить, что не пройдет и двух недель как вы найдете себе занятие. Так обычно обстоит со всеми, кто приезжает сюда, в особенности с женами. Видите ли, ваш муж поглощен своей работой, и вы наверняка сойдетесь с другими женщинами, далекими от науки. Вы меня понимаете?

— Скажите, мы все время должны находиться здесь?

— Как это — находиться здесь? Я не совсем понимаю вас, миссис Беттертон.

— Я спрашиваю, мы должны остаться здесь или поедем еще куда-нибудь, — настаивала Хилари.

Взгляд доктора Нельсона стал каким-то отсутствующим.

— А! — отозвался он наконец. — Это зависит от вашего супруга. Да, да, это в большой степени зависит от него. Имеются возможности, и различные, я бы сказал… Но, право, сейчас лучше не входить во все эти подробности.

— Значит, отсюда совсем нельзя выйти?

— Выйти?

— Я имею в виду выйти за высокую железную ограду, за ворота?

— Это вполне естественный вопрос, — задумчиво проговорил доктор Нельсон. Благодушие его как рукой сняло. — Видите ли, одним из условий существования нашей Организации является ее изолированность. Все, что внутри ограды, составляет наш мир. А там — дальше — только пустыня и ничего больше. Я пока ни в чем не упрекаю вас миссис Беттертон. Большинство людей чувствовало себя по приезде точно так же. Это вроде клаустрофобии — боязни замкнутого пространства. Так, во всяком случае, объясняет доктор Рабек. Но, уверяю вас, это пройдет. Если можно так выразиться, это — наследство, оставшееся вам от того мира, который вы покинули. Скажите, миссис Беттертон, приходилось ли вам когда-либо наблюдать жизнь муравейника? Очень интересное зрелище и, я бы сказал, поучительное. Тысячи маленьких черных насекомых спешат в разных направлениях. Они поглощены своим занятием, они так настойчивы, так целеустремленны, а в общем все это составляет огромный Беспорядок. Так вот это и есть модель того самого скверного старого мира, который вы оставили. Вы увидите, что здесь, у нас, есть досуг, определенная цель и время. Уверяю вас, — улыбнулся он, — это рай на земле.

Хилари возвратилась в квартиру Беттертона, которая стала теперь и ее квартирой. Вещи, которые она выбрала, уже были принесены и лежали в спальне.

Для Хилари продолжался фантастический кошмар. Зачем она здесь, почему должна делить кров с чужим для нее человеком? Чувство неопределенности и нависшей опасности не покидало Хилари.

— Знаешь что? — обратился к ней Беттертон. — Мы должны опять привыкнуть друг к другу. Давай вести себя так, как если бы были у себя дома.

Это было мудрое предложение, и Хилари оценила его. Ощущение нереальности всего происходящего будет существовать еще некоторое время, думала она. Сейчас не время говорить с Беттертоном о причинах, заставивших его покинуть Англию, о его надеждах и разочарованиях. Сейчас они играют каждый свою роль, и им обоим угрожает опасность.