Показалось — или перед глазами словно пробежали какие-то вспышки или волны? Пространство вокруг вспыхнуло ярко-голубым светом, прогоняя мрак.

Такое ощущение, что по коже прошлись наждаком. Во рту появился привкус крови. Я перевернулась, пытаясь хоть как-то сгруппироваться и разглядеть, что происходит, когда резкий удар вышиб дыхание. Наверное, я потеряла сознание. На миг? На час? Время сбилось. Дыхание замедлилось. Кожу все так же обдирало ледяным крошевом — даже облачко пара изо рта вырвалось. Осенняя куртка не была предназначена  для мороза.

Медленно-медленно я приподнялась, поворачивая голову и пытаясь рассмотреть, куда попала. Белое марево замерцало, закружило, укутывая  все вокруг туманом. Сквозь него проступали странные очертания — изломанные, искореженные, смешанные друг с другом силуэты.

Ладони обожгло, но я упрямо постаралась подняться, переводя дыхание. Что произошло? Как вообще  отсюда выбираться? И откуда именно? О том, что меня могут так никогда и не найти, предпочла сейчас не  думать.

Нет-нет.

Все чувства  обострились до предела, а интуиция буквально кричала, что нельзя оставаться на месте. Нужно убираться — хоть куда. Даже в пустоту и зловещий туман. Колени ныли, голова была тяжелая, а тело немело от холода. Я просто замёрзну тут насмерть.

Встать! Одна нога… вот так, правильно. Теперь вторая! Облачко пара сорвалось с губ и горло обожгло. Я побрела вперед, осторожно переставляя ноги, притопывая и стараясь хоть немного согреться импровизированной зарядкой.

Оставалось только напевать мысленно знакомые песни, стараясь отвлекать себя от упаднического настроения. Если сдамся — точно здесь останусь.

Туман слегка расступился, обнажая скрытые за пеленой картины. Царство сломанных жизней. Хаос — из вырванных деталей, обрушенных стен, переплетения диких для взгляда растений ярко-фиолетового цвета.

И конца и края этому не было. Ни дверей, ни окон, ни неба. Выхода, разумеется, тоже не видно.

И страшнее всего казалось погибнуть вот так — в одиночестве, на холоде, у полуобвалившейся лестницы. Я подняла голову — и обомлела, наблюдая за мерцающими синими искрами, льдинками падающими на землю. Теперь, если приглядеться, можно было заметить, что эти искры укутывают и стены разрушенных зданий, и парящие высоко, на грани тумана, странные острова, и…

Я напрягла зрение, осторожно зачерпывая в ладонь светло-голубого снега. И замерла.

Это был вовсе не снег, не вода... или, по крайней мере, не только снег. А снег с частичками пси-энергии. Той самой, из которой состоит весь наш мир. Той самой, что несет в себе информацию обо всем на свете. Я дернулась, щуря глаза и чувствуя, как по телу прокатывается волна жара.

— Информация… Псионики могут овладеть любой информацией, впитав энергию другого человека. Или предмета…  — я проговорила вслух ошеломившее её знание.

— Правильно, человек. Вот только это не та информация, которой тебе стоит обладать, — в ленивом голосе звучала угроза.

Я вздрогнула, шарахнувшись в сторону и бессильно замерла. Невозможно отвести взгляд от этого существа. Невозможно не застыть, видя перед собой древнюю космическую сказку.

Словно прочтя мои мысли, это пугающее существо рассмеялось — и смех этот острыми осколками рассыпался на мельчайшие частички, звуча дивной, завораживающей музыкой. Огромные крылья вспороли воздух. Он весь — от раскосых чарующих глаз-воронок и каскада золотых волос до гибкой сильной фигуры —  был совершенен. Черты лица — безмятежные и равнодушные — заставляли смотреть вновь и вновь, не отводя взгляда. Казалось, что вся тяжесть галактики лежит на этих плечах и мой единственный долг в том, чтобы любой ценой облегчить муку этого создания.

Я прикрыла глаза, опускаясь на колени — прямо в промерзший снежный кисель. Низко склонила голову, прижав  руку к сердцу — оно колотилось, как бешеное.

— Господин мой, Вестник вселенной!  Мое имя Иорин Альде, и я попала сюда не по  собственной воле или злому умыслу.

Демон космоса смотрел все так же холодно и бесстрастно, и лишь на миг прекрасное лицо исказилось от скрываемой ярости.

— Ты поняла, кто я. Значит, о нас ещё помнят. Забавно… Те, кто боролись с нами, кто забыл, кому  обязаны они своим могуществом! — Этот голос звучал музыкой сфер. Даже его гнев казался благословением.

И только сознание пребывало в оцепенении.

— Боюсь, я слишком юна, чтобы  помнить то, что произошло за многие сотни лет до моего рождения и знать что-то о столь древней расе. Сейчас в галактике кипят мелкие конфликты, но кто знает… — я помолчала, набираясь храбрости, — я не хочу  тревожить ваш покой, Вестник, но сама уйти отсюда не в силах, — трудно было поддерживать высокий слог и не падать на землю от холода и усталости — уже сутки на ногах, — я была бы  благодарна, если бы вы проводили меня…

— Что мне твоя благодарность, смертная?

В чужих очах-воронках отразилась застарелая боль и вся печаль миров. Казалось, каждое мгновение там рождаются и гибнут планеты, уходят в небытие  народы.

— Мне нет дела до ничтожных младших рас, — миг — и чужая ладонь, которая казалась такой хрупкой, с силой сжимает шею, приподнимая в воздухе. Как будто я пушинка, — почему мне не убить тебя? Нас проклинали. Нас уничтожали. Нас забыли. Как бы я хотел отплатить всем вам той же монетой, — в темных глазах отразилось безумие.

Кончик крыла чиркнул по руке, заставляя вскрикнуть. У демонов космоса крылья из стали…

— Такие  хрупкие. Такие бесполезные, — он безумен — или, напротив, слишком умен?  — зачем мне отпускать тебя, человечка? И как ты вообще сюда попала?

Тонкие ноздри дрогнули — словно он принюхивался.

Меня поднесли ближе, вдыхая незнакомый аромат полными легкими. Голова закружилась сильнее от недостатка кислорода. Чужая мощь давила настолько, что я начала захлебываться. Алая капля крови упала на чужую ладонь. Тот, кого прозвали демоном космоса, вскинул голову — и слизнул её с лица языком.

Замер, молча смотря в пустоту. И разжал руку, позволяя плюхнуться на землю.

— След чужой силы так слаб, я было думал, что показалось, — кажется, древний разговаривал сам с собой, — где ты встречала одного из нас? Не знаешь. Наш народ давно рассыпался осколками по самым дальним уголкам вселенной… жалкие трусы!

От чужой вспышки ярости накрыла густая пелена, едва не погружая в беспамятство. Какой мощью нужно обладать, чтобы  одним своим присутствием выжигать мозг? Во рту стоял привкус крови, когда ледяная ладонь легла на лоб, а вторая небрежно разорвала куртку, ложась на сердце.

— Что?

— Ты слишком слаба. Не хочу потерять такой источник  информации, — пояснили мне с усмешкой.

Его пальцы были обжигающе холодными. Казалось, они выпивали мою энергию каждым прикосновением. Я слабела, чувствуя, как сознание  начинает мутиться. Больше  не чувствовала собственного тела. Не ощущала холода и боли. Меня больше не волновала ни ожившая легенда, ни страх перед происками Таэру, ни боль,  ни былое отчаянье. Это состояние умиротворения  мне нравилось.

И никакого страха не вызвали закрывшие весь мир огромные сияющие крылья, сомкнувшиеся над нами куполом. Глаза-воронки заглянули в самую душу, погружая в  забытье.

Хрупкая человеческая фигурка застыла сломанной куклой в руках замершего ар-ани. Бесконечно долгие для него секунды он смотрел на то, как из тела девчонки уходит жизнь, а потом завел одну руку за спину — и выдернул из крыла перо. Оно сияло хищным серебряным блеском, но не ранило его рук.

Значит, один из его братьев начал игру. Ни у кого иного не хватило бы  наглости и силы противостоять Совету — ведь там  были живы ещё те, кто помнил падение его народа. Время безжалостных боев за их жизнь и свободу.

Да, крылатые лорды начали первые, жажда новых впечатлений гнала бессмертную расу вперед, в поисках сильнейшего противника. Никчемных людишек  просто не приняли во внимание, как и многие пришлые расы. И поплатились.