Рита внимательно слушала Тимура, с медленно нарастающим упоением осознавая, что он больше не пугает ее. Этот человек, едва не стоивший ей нервного срыва, оживлявший ее ночные кошмары на протяжении бесконечных трех лет, отныне не имеет власти над ней. Его низкий, бархатный голос не обволакивает ее, лишая воли, черные глаза не гипнотизируют, заставляя ее верить каждому его слову. Впервые действия, мысли и намерения Тимура стали ей предельно ясны. Она видела весь арсенал его уловок и была готова к любым неожиданностям.

Это было так странно. Рита будто вернулась в прошлое, но уже с усовершенствованным сознанием. И все, что прежде угнетало ее, забирая силы и надежду, теперь казалось ей ничтожным и смешным. Перед ней стоял не хитроумный монстр, а маленький, омерзительный и крайне злобный зверек, который приносит одни неприятности, но которого жалко прибить. Он не сможет сильно навредить Рите. Да она ему и не позволит. Раньше ее сдерживали привязанность и влюбленность. А теперь… Если он только коснется ее пальцем, она ударит его стулом по голове, порежет любым острым предметом и не почувствует вины.

Тимур шагнул вперед, страдальчески наморщив лоб:

– Ласточка… Не прогоняй меня. Мне было так плохо без тебя…

Рита отступила назад:

– Я не люблю тебя. Между нами давно все кончено. И знаешь, мне неприятен этот разговор. Тебе лучше уйти. – Боковым зрением Рита приметила тяжелую декоративную бутылку, заполненную красиво уложенным горьким перцем. Такие стояли на деревянных полочках по всему периметру кафе. Чтобы схватить потенциальное орудие самозащиты, ей надо сделать всего один шаг в сторону.

Неизвестно, что случилось бы дальше – спокойное расставание или яростный скандал с тяжелыми последствиями, но на пороге возник Кирилл и, кашлянув, пробормотал:

– Я смотрю, тебя ни на минуту оставить нельзя? Сразу находишь себе компанию!

Рита на мгновение опешила, но быстро нашлась:

– Не ревнуй. Это мой бывший. Решил нанести визит вежливости, но уже уходит.

Тимур вперил в незнакомца недобрый взгляд, затем повернулся к Рите и сказал, обращаясь исключительно к ней:

– Вообще-то мы еще не договорили.

Кирилл перехватил красноречивый взор Риты, в котором читалось явное нежелание продолжать беседу, и счел нужным вмешаться:

– Договорить ты можешь со мной. – Он расстегнул куртку и выжидающе посмотрел на парня. Тот проигнорировал его.

– Значит, ты теперь счастлива, Марго? – Стиснутые кулаки Тимура выдавали скрытое напряжение. Он делал над собой усилие, чтобы не взорваться.

– Да, я счастлива. Чего и тебе искренне желаю. – Рита вымученно улыбнулась. – Прощай, Тимур.

– Но, Марго…

Кирилл оборвал его на полуслове:

– Послушай, дружище, девушка сказала «прощай». Что в ее словах ускользает от твоего понимания?

Тимур наконец удосужился поднять глаза на раздражавшего его оппонента и сквозь зубы процедил:

– Ты-то кто такой? А?

– Пошли выйдем, выясним, – не демонстрируя никаких эмоций, предложил Кирилл.

– Да мне и так все ясно. – Тимур метнул в Риту полный ненависти взгляд и, помедлив, шагнул к выходу. – Удачи вам, голуби. Совет да любовь. – Уже на пороге он громко выругался и, пнув дверь ногой, вышел на улицу.

Несколько секунд Рита смотрела на дверь, будто опасалась, что она вновь откроется и Тимур ворвется внутрь с топором наперевес. Затем, не говоря ни слова, удалилась в свой кабинет и вернулась с бутылкой сливового вина.

Кирилл не сдержал ироничной улыбки:

– Вы же не торгуете алкоголем?

– А я тебе не купить его предлагаю, а составить мне компанию. – Рита ловко вытащила пробку, отложила штопор в сторону и наполнила два бокала ароматной жидкостью. – Мне нужно снять напряжение. Что-то я стрессанула.

Она подала бокал Кириллу и тут же осушила свой.

– А ты чего вернулся? Интуиция сработала?

– Перчатки забыл. – Кирилл кивнул на подоконник, где и правда валялись его кожаные перчатки.

– Класс. – Девушка налила себе еще немного вина и подняла бокал: – В таком случае за перчатки! Они меня здорово выручили! Большое им за это спасибо! – Она нервно рассмеялась, на мгновение представив, чем мог закончиться внезапный визит Тимура, не появись желанный защитник. Все-таки она давно подозревала, что Тимур из того разряда мужчин, которые смелы и воинственны исключительно с женщинами, а перед достойным противником трусливо пасуют. А ведь она не соврала, сказав, что счастлива. Теперь ее окружают приятные ей люди, в чьих душевных качествах она нисколько не сомневается. Это ли не счастье?

В половине восьмого вечера в изысканный, но не слишком разрекламированный бар в центре Москвы вошла худая эффектная брюнетка в черном приталенном пальто. Небрежно сбросила верхнюю одежду на гардеробную стойку и, проигнорировав приветствие метрдотеля, проследовала в зал. Зайдя внутрь, остановилась, огляделась по сторонам и, отыскав цель, двинулась к столику в дальнем углу. Отдыхавший за ним мужчина поднялся, галантно отодвинул свободный стул и помог женщине сесть.

– Привет, Елизавета. Рад тебя видеть. С наступающим женским днем!

– Умеешь ты, Ванюша, испортить настроение. Ты же знаешь, как я ненавижу все эти праздники! Лучше бы промолчал, – фыркнула Лиза.

– У тебя, как я вижу, настроение воинственное? – Джек передал ей меню.

– Да умоются кровью те, кто усомнится в моем миролюбии! – Она поправила упавшую на глаза челку и пристально посмотрела на приятеля. – У меня к тебе важный разговор.

– Даже так? – беззаботно отозвался Джекил. – Я полагал, мы встретились, чтобы просто по-дружески поболтать.

– Ничего ты не полагал, – отрезала Лиза. – Ты отлично знал, о чем пойдет речь.

Джек вздохнул. Разумеется, он знал. И был немало удивлен тому, что этот разговор не состоялся гораздо раньше. Честно сказать, Иван Кравцов до последнего надеялся, что странная влюбленность подруги испарится так же внезапно, как появилась. Однако время шло, а ситуация не менялась. Наоборот, с каждым днем страсть Елизаветы становилась все навязчивей и фундаментальней, так что игнорировать ее или отшучиваться уже не представлялось возможным. Нужно заметить, что насчет подруги Джек серьезно ошибся. Он был уверен в ее здравомыслии и считал, что, не встретив взаимности, она рано или поздно отступит. Гордыня – основополагающая черта ее личности – не позволила бы ей унизиться до беспомощных откровений перед человеком, который и без того все понимает. Понимает и остается равнодушным.

Да, Джек сильно переоценил разумность Елизаветы. Когда она позвонила и не терпящим возражений тоном потребовала встречи, он обреченно согласился. Нет ничего опаснее, чем отвергать влюбленную женщину. Тем более такую женщину. Но другого выхода Джек не видел. Он пришел в свой любимый бар за полчаса до условленного времени, заказал бренди и постарался прокрутить в голове предстоящий разговор. Заготовил несколько пронзительно искренних фраз, призванных сгладить горечь отказа. Впрочем, вряд ли Лиза купится на них.

– Сразу предупреждаю: оставь свои психологические уловки и не смей подслащать пилюлю. Иначе я за себя не ручаюсь, – пригрозила Лиза.

– Намекаешь на свою садистскую натуру? – Джек махнул официанту, чтобы тот подошел и принял заказ.

Она улыбнулась нарочито ласково:

– Я не садистка. У меня сердце ребенка. Вон оно, в банке с формалином.

Джек принужденно рассмеялся. Хотелось поскорее покончить с неприятным выяснением отношений и отправиться домой, где он мог предаться размышлениям на куда более занимательную тему. Когда Глеб изящно испарился из кафе, обведя их вокруг пальца, Джек сильно расстроился. Несколько дней предпринимал попытки разыскать друга, но потом внезапно остановился, задав себе честный вопрос: а зачем? Зачем усложнять себе жизнь, изо всех сил стремясь вернуть в нее того, кто отчаянно рвется прочь? Очевидно, что Глеб принял решение и уже не вернется, не выйдет на связь. Он отверг шанс узнать прошлое, предпочтя сосредоточиться на настоящем. Иван Кравцов никогда не отказывал другу в уме. И сейчас мысленно аплодировал ему.