Рита задумчиво куснула мизинец, вспомнив, как недавно едва не растеряла хваленый оптимизм из-за внезапного возвращения Тимура. По глупости даже начала думать, что этот человек – ее рок, существующий специально для того, чтобы преследовать ее и отравлять ей жизнь. Хорошо, что Рита остановила поток идиотских мыслей и внушила себе, что обязательно справится с этим маленьким неприятным отголоском прошлого. Правильный настрой притянул правильные обстоятельства. А иначе как объяснить неожиданное появление Кирилла? Тот убедительно сыграл роль защитника. С тех пор Тимур не давал о себе знать.

– Не знаю, потянет ли это на «динь-динь», но я очень надеюсь, что тебе хотя бы немного понравится, – слова Егора вывели Риту из задумчивости. Он полез в карман куртки, откуда не без труда вытащил нарядную коробочку – она умещалась внутри лишь наполовину. Карман вывернулся наизнанку, и на пол посыпались несколько бумажных купюр, лотерейный билет, который ему дали на сдачу в магазине, и проездной билет на метро. Егор подобрал с пола бумажки, сунул обратно в карман и поставил на стол голубой блестящий куб:

– Это тебе.

Рита удивленно хлопнула ресницами:

– Сюрприз? Обожаю!

Она пододвинула коробку к себе и, осторожно сняв крышку, вытащила деревянную фигурку. Это была миниатюрная, свернутая колечком змейка. Хвостиком она упиралась в овальную подставку, изображавшую травянистый холм. Каждая тоненькая травинка была столь тщательно вырезана, что, казалось, подуй ветер – она закачается. И змейка среди этих былинок не стояла вовсе, а подпрыгивала – головку выставила и зыркала внимательными глазками, изучала. Вроде змея змеей, а в лице ее что-то человеческое чудилось.

– Боже мой. – Рита осторожно повертела фигурку и поставила на стол. – Какая красота, Егор! Это ты сам вырезал, да?

– Сам. Давно собирался, да вдохновения не было. А недавно вдруг сел и… Вот что получилось. – Он скромно улыбнулся, пряча бешеную радость от того, что его подарок пришелся по вкусу.

Рита бережно погладила статуэтку:

– И как это чудо называется?

– Голубая Змейка.

– Голубая Змейка? – Девушка расширила глаза. – В честь меня, что ли?

Егор кивнул:

– Думаю, Бажов меня простит. Но вдохновляла меня ты, поэтому да – в честь тебя.

– Это значит, так меня видит твой творческий глаз? – хихикнула Рита. – Здорово! В твоей интерпретации я себе больше нравлюсь, чем в зеркале.

Парень смотрел, как любовно она разглядывает деревянную фигурку, и вспоминал их первую встречу. Тогда, в метро, он сразу почувствовал, что эта воздушная улыбчивая незнакомка, будто сбежавшая с рисунка из книги сказок, чудесным образом войдет в его жизнь. Однако Егор и не надеялся, что это волшебство продлится столь долго. От одной мысли о близости Змейки сердцебиение ускорялось, а тело становилось невесомым. Хотелось смотреть в ее большие голубые глаза и молчать.

– Ты чего? – насторожилась Рита, сморщив веснушчатый нос.

– Чего? – не понял Егор.

– Гипнотизируешь меня?

– Любуюсь.

– А, ну тогда ладно. – Подруга стянула съехавшую с волос резинку и заново завязала хвост. После чего аккуратно положила змейку в коробку. – Я взяла на себя наглость заказать нам фирменное блюдо, так что из вежливости тебе придется его попробовать. А пока я принесу капучино. Если бы ты знал, какой вкусный кофе готовят мои ребята, просто ммм!

В кофе Егор не разбирался. Хотя напиток оказался действительно вкусным – с нежной молочной пенкой, посыпанной ароматным порошком корицы. Рита увлеченно рассказывала истории из жизни, прихлебывая из большой белой чашки, а Егор ловил себя на том, что бесконечно счастлив. Просто оттого, что сидит в уютном месте с чудесной девушкой. Оттого, что есть куда идти и есть куда возвращаться, что жизнь – занятное приключение, со всеми его восторгами и разочарованиями, подъемами и падениями. Оттого, что истинное счастье не противоположно печали, оно включает в себя все печали и страдания…

– … а одно время я увлекалась живописью, – щебетала Змейка. – Хотя «живопись» это громко сказано. Так, малевала иногда разное. После института забросила, перегорела, что ли.

– Обещай, что покажешь свои картины, – попросил Егор.

– Да что тут обещать, вон они, на стенах висят, – махнула рукой Рита. – Я подумала, чего они дома валяться будут? Пусть кафе украсят. Хотя украшение не бог весть какое, но все равно лучше, чем голые стены.

Егор пробежал взглядом по картинам – это были акварельные наброски, немного мрачные, но симпатичные.

– Мне нравится.

– Некоторые находят их несколько депрессивными, – призналась Рита. – Сейчас бы я рисовала по-другому. А в восемнадцать лет хотелось поразить воображение зрителя угрюмым максимализмом. Хотя самую жуткую картину я держу у себя в кабинете.

– Можно глянуть? – Егор отставил чашку с кофе, давая понять, что готов сорваться в ту же секунду.

– Пошли! – кивнула Рита и встала.

… Картина висела над рабочим столом. На ней были изображены предгрозовое небо и лесной ручей, уходящий к светлеющему горизонту. Хлипкая лодочка с укутанным в белый плащ гребцом скользила по синевато-коричневой глади, а унылые деревья махали ей вслед своими корявыми голыми ветками.

Змейка заметила растерянность Егора.

– Не очень, да?

– Неожиданно, – признался тот. – Может, ты и планировала нарисовать что-то пессимистичное, но у меня от картины самые позитивные ощущения.

– Да? – В Ритиных глазах заплясали огоньки. – Вот и я такого же мнения. Но все мои друзья хором твердят, чтобы я не смела пугать посетителей, ха-ха. Хотя, знаешь, в городе есть бар, где висит увеличенная копия этой картины. Огромная фреска. Как-то папуля привлек меня к работе над оформлением одного помещения. Я не знала, чем помочь дизайнеру, и намалевала вот эту «печальку». Ну, в туалете повесить или еще где. Неожиданно дизайнеру она понравилась, и мы решили создать фреску. Возилась я над ней довольно долго, но итог всех удовлетворил. Я в том баре сто лет не была. Надо будет как-нибудь наведаться, проведать свое творение.

Егор не сводил с нее восхищенного взгляда:

– В тебе столько скрытых талантов… Я даже нужных слов подобрать не могу.

Рита отвернулась, чтобы скрыть довольную улыбку, и выпорхнула из кабинета.

– Пошли за столик. Уже принесли наши блюда.

Вечер тек своим чередом, Рита была возбуждена и болтлива, отчего казалась еще моложе. Беседу прервал пацан лет пятнадцати, подошедший к столику:

– Вы Маргарита?

Девушка удивилась:

– Да, а что?

– Вот, – мальчишка протянул открытку и был таков.

Открытка была самая обычная, поздравительная, какие продаются в любом киоске. Рита прочитала написанный от руки текст:

«Через пять минут на улице тебя будет ждать подарок».

– Твоих рук дело? – Изумленная девушка повернулась к другу.

– Нет, клянусь. Я здесь ни при чем.

Удивление Егора было неподдельным, поэтому Рита быстро накинула куртку, велела сделать приятелю то же самое и выбежала из кафе. На улице было прохладно, прохожие спешили к метро, автомобили мчались мимо, буравя едкими фарами бледный сумрак вечернего города. Девушка огляделась по сторонам – ничего необычного, ни единого знакомого лица. Она покосилась на друга: может быть, это он подготовил розыгрыш? Хотя на Егора не похоже. Да и недоумевал он не меньше, чем она. Несколько минут ничего не происходило. Рита плотнее запахнула куртку, защищаясь от слабого, но неприятного ветра, и заплясала на месте: сегодня сдуру надела летние туфли, и за несколько минут на апрельском холоде пальцы ног замерзли.

Прошло пять минут, но ничего не случилось. Никто не материализовался из воздуха с подарочком на фарфоровом блюдечке. Рита сердито фыркнула:

– Чепуха какая-то. Наверное, кто-то неудачно пошутил. Пошли в помещение, а то я уже закоченела.

Она развернулась, но не успела сделать и шага, как Егор остановил ее, удержав за рукав:

– Змейка, посмотри!

Она подняла голову. Совсем рядом, не далее чем в пятидесяти метрах от них, в небо взлетели яркие хвостатые ракеты, распустились звонким разноцветным салютом и падали тысячью крошечных звезд на головы зрителей. Затаив дыхание, Рита следила за восхитительным фейерверком и едва не плакала от счастья. Если верить записке, это был ее собственный салют. Она долго мечтала, что когда-нибудь волшебные всполохи в небе будут адресованы лично ей, и наконец получила желаемое! Желтые, синие, красные гроздья огней вспыхивали над замершей улицей – некоторые водители припарковали на обочине свои автомобили, а прохожие застыли на месте, наблюдая за неожиданным зрелищем. Рита была так потрясена, что не двигалась еще минуту после того, как огни фейерверка погасли.