— Что Вы делаете? — удивился врач.

Пациент встал на стул, а после на стол.

— Я изменил точку обзора. Вот, чему это подобно. Если это можно так описать…

— Мы с ним очень похожи, — улыбнулся Владислав. — Да. Точно, это как я сегодня на первой лекции. Отец, — на выдохе. — Неужели это он? Я его плохо помню…

— Ладно, ладно. Слезайте, — уговаривал врач.

Пациент в тот же момент спрыгнул со стола. Стакан, стоявший с водой, качнулся и выплеснул несколько капель на стол. Перек в тот же момент подхватил его и сел на прежнее место. В кабинет тут же вошло два санитара.

— Доктор Этьен, все нормально?

— Ребята, все нормально, — обернулся пациент в сторону камеры, и сделал глоток воды. — Это я для сына показывал, — указывая с экрана на зрителя, держа в руке стакан, выпрямив указательный палец. — То, что он сегодня… — улыбаясь, — …на работе сделал, — и подмигнул.

По спине Лесневского пробежали мурашки.

— Что? Что это было?

И он нажал на паузу и лампа потухла.

— Что это значит? — доктор схватился за лицо. — Откуда он знал, что именно сегодня я буду смотреть эту пленку? Откуда он знал, что именно сегодня я так же запрыгнул на стол? Черт!

Владиславович встал со стула, сердце стала колотиться от волнения. Сделав несколько глубоких вдохов во тьме, он вновь сел.

— Да ну, не может быть! — успокаивая себя, подумал Владислав. — Ерунда какая-то, — включая проектор.

— Да, все нормально. Идите, — отмахнувшись, сказал врач.

Санитары в тот же момент пропали из виду.

— Я вижу, Вы не поняли, — продолжил Мэтью. — Давайте Вы станете на стол!

— Не стоит!

— Давайте, давайте.

— Нет, спасибо, я этого делать не буду.

— Ладно, док. Я попробую объяснить это иначе.

— Я понял, к чему Вы клоните, — врач продолжал писать, вытянув новый лист из папки.

Пациент улыбнулся. Доктор Этьен приподнял голову, отложив свои заметки. Перек наклонил голову, раздался хруст.

— О, — выдохнул он. — Как хорошо размять шею.

— Послушайте Мэтью, Вы хоть осознаете, что Вас обвинили в убийстве группы людей? До того, как установили невменяемость, Вас обвинили в намеренном убийстве! А Ваша попытка покончить с собой, была лишь билетом в нашу больницу. Как это все понимать? Вас сразу начала мучить совесть после содеянного?

— Вначале хотел по неизбежности, а потом передумал по личной необходимости.

— Я Вас не понял. Какова была причина?

— Доктор! — на выдохе. — Это я про самоубийство. У меня просто было мгновенье слабости. Да, чего мне Вам рассказывать, Вы все читали в моем деле. И то, как хорошо меня избила охрана. Долбанные солдафоны! До этого мои кости еще никто так не ломал.

— А как же люди? Те люди, которых Вы убили?

— Я не убивал этих людей по злому умыслу! Это было необходимостью! Мне даже никто спасибо не сказал. А не вмешайся бы я, то неизвестно, что бы было с остальными.

— Интересно, — улыбнулся белый халат. — За то, что Вы вмешались в…

— Чего Вы хотите, док? — обрывая собеседника, спокойно спросил бородач. — Сколько можно обмусоливать эту тему?

— Вы хотите получить слова благодарности за это? А Вы хоть знаете, сколько человек погибло в тот день? Сколько человек погибло от Ваших рук? Вы отдаете себе отчет, сколько человек было покалечено и сколько скончалось от ранений в больнице?

— Нет, не знаю, — смотря в стол, ответил пациент. — Вернее, не помню цифр. Об этом что-то говорили на суде. Но не сделай я этого, погибло бы больше, — переводя взгляд на доктора.

— Вы расстреляли всех в лаборатории! Безоружных гражда…

— Постойте, док! Вы сказали лаборатория?

— Наверно я оговорился.

— Нет, Вы сказали лаборатория! Я твердил об экспериментах, которые они ставили там и то, что они сделали. Но все отрицали, отрицали то, что это было лабораторией! А теперь Вы сами сказали, — улыбался бородач. — Вы сами сказали „лаборатория“!

— Я оговорился. Я просто повторил за Вами. В отчете все было написано с Ваших слов.

— Чушь! — сжимая кулаки. — Изворотливый, как уж на сковородке.

— Вы хотите сказать…

— Док, а как же студенты? — вновь обрывая. — Вы в курсе, что там были и студенты? Может они еще и на детях опыты ставили?

— Студентов там не было! Это доказала экспертиза. Ваши попытки сорвать заседание суда, опираясь именно на эти детали, ничего не дали. Но шума Вы подняли не малого. Эксперименты на подростках, лаборатория, опыты! Вы ничего не доказали.

— Я видел их собственными глазами! Я видел это! ВИДЕЛ! — повышая голос.

— Хорошо, я Вас понимаю. Успокойтесь.

— Вы издеваетесь надо мной? Сколько можно вести эти разговоры?

— Сейчас я пригласил Вас для того, чтоб выслушать именно Вашу точку зрения о тех событиях, которые мы сейчас и обсуждаем.

— Не думаю, что Вы спокойно будите слушать.

— Я хочу понять Вас и понять все остальное. Вы готовы сотрудничать?

— Вы уже выдвинули кучу обвинений в мой адрес. Вы ничего не хотите слушать! Методы у Вас кардинально отличаются от моего бывшего врача. И вообще где он?

— У него инфаркт.

— Что? Как?

— У него давно проблемы с сердцем. Он перенес уже три операции. Сейчас он прошел четвертую операцию и находится в больнице. Думаю, скоро он вернется к Вам.

— Ага, теперь понятно, — выдыхая. — Постараюсь быть с ним еще мягче.

— Это похвально, — улыбался Этьен. — Скажите, а Вас это задело? Задели мои обвинения?

— А Вы считаете не должно?

— Это хорошая реакция, Мэтью. Это было частью теста. И Вы прошли его на „отлично“!

— Ой, как я рад, — с сарказмом в голосе. — И что теперь? Мы просто сидим и сотрясаем воздух.

— Мы общаемся.

— Док, мы не общаемся, Вы ведете допрос. И пока он в легкой форме. Как бы Вы не меняли методы, суть остается. Это допрос!

— Сотрудничайте, и у Вас будут преференции и привилегии, — сказал врач, читая текст с какой-то бумажки. — Да, — переводя взгляд на бородача.

— Вы думаете, что я дурак?

— В смысле?

— Так говорили нацисты! По крайне мере, это похоже на то, что они говорили. Или вы на что-то намекаете?

— Ой, нет, я ничего не имел ввиду. Просто прошу Вас о сотрудничестве. Вот и все.

— Ну, как бы да, будто есть выбор, — вздыхая.

— Это можно назвать положительным ответом?

— Я понимаю Вас, — вздыхая. — Возможно Вы не в курсе того, что было там. И мои слова для Вас смогут стать истиной. Но, сдается мне, у Вас и так имеется своя точка зрения на этот счет. И все, что я расскажу Вам, скорей всего будет просто тратой времени. Для Вас, но не для зрителя этой пленки, — Перек повернул голову в сторону камеры и подмигнул. — Мне интересно, док, — резко вернув взгляд на мужчину в очках.

— Что?

— Скажите-ка мне вот что, док. Вы верите в Бога?

— К чему этот вопрос? Мы же говорили о…

— Погодите, — обрывая Этьена. — Обещаю, Ваш ответ не повлияет на наш разговор.

Врач косо посмотрел на пациента, а потом достал из-за пазухи крест на цепочке.

— Верю, — с почтением выдохнул Этьен.

— Вот и прекрасно.

— О чем Вы, Мэтью? — спросил он, убрав в тот же момент крест.

— Мэтью, — прошептал Владислав. — Да. Это все-таки он. Теперь я уверен точно. Неужели это действительно мой отец? Психиатрическая лечебница. Что он там делает? Его же убили летом 1999 года, — внезапно забурлили мыслительные процессы в голове доктора. — А это май 2003 года! Не понимаю. Так, а чего это я сразу не начал задавать себе такие вопросы? Я не понимаю. Он или не он это? Борода, она скрывает его лицо. Я никогда не видел его с бородой. Я вообще уже мало, что помню. Все очень странно. Кто этот Андрей? Может, он тоже из этой мафии, а все это шоу сделано для меня? — и Владислав выключил проектор. — А зачем столько действий? Я выдумываю. Я просто выдумываю.