— Когда я проснулась сегодня утром, он уже ушел.

Словно по сигналу, из прихожей донесся звук поворачивающегося в замке ключа, и в моем животе запорхали бабочки. Я почувствовала легкое головокружение и сделала глубокий вдох, стараясь выглядеть спокойной и непринужденной.

Сара ухмыльнулась, подняла свой бокал и слегка кивнула мне в знак поддержки.

— Круто и непринужденно. У тебя есть это.

Дверь открылась, и вошел Колин.

Боже милостивый.

Разве этот человек когда-нибудь выглядел менее чем идеально?

Я позволила себе на одну секунду провести похотливую инвентаризацию — голубые глаза, стильный костюм, широкая грудь, широкие плечи, кадык — прежде чем обратить свое внимание на фокаччу на столе. Я наклонилась вперед и развернула хлеб, сказав Саре:

— Не могу поверить, что у них все еще есть этот хлеб.

Я почувствовала это боковым зрением, как он посмотрел на нас. Заметил нас.

— Они сказали мне, когда я позвонила в доставку, что я выбрала подходящее время, потому что, по-видимому, они распродаются за пятнадцать минут или меньше каждый божий день.

Сара поставила свой бокал и — благослови ее господь — улыбнулась так, словно мы отлично проводили время.

— Это действительно так вкусно?

Я отрезала кусочек и положила его на свою тарелку, прежде чем пододвинуть к ней оставшуюся часть хлеба.

— О, да.

— Привет. — Колин поставил свою сумку на стол рядом с дверью, прошел на кухню и странно посмотрел на меня. Его глаза блуждали по моему лицу, и я подумала, ожидал ли он реакции на поцелуй или что-то в этом роде, потому что он выглядел так, словно пытался найти ответы на тысячу вопросов.

— Привет, — сказала я, взглянув на Сару и пытаясь не улыбнуться, когда она бросила на меня осторожный взгляд. — Кстати, это Сара. Сара, это сосед моего брата, Колин.

Губы Колина изогнулись в теплой, дружелюбной улыбке, от которой у меня стало легко в животе, и он протянул руку и пожал ей руку.

— Приятно познакомиться. Хотя…

Сара наклонила голову и улыбнулась.

— Разве мы не ходили в одну и ту же среднюю школу? — Колин отпустил ее руку и сунул свою в карман. — Ты выглядишь действительно знакомо.

Я могла бы сказать, что Сара была очарована тем фактом, что он помнил ее, и они вдвоем сразу же пустились в воспоминания об их общем учебном зале и о каком-то парне по имени Джербил, который продавал вяленую говядину.

Вино начинало вызывать у меня теплое, сияющее возбуждение, из-за чего было невозможно не расплыться в дерьмовой ухмылке, когда он вел себя как прекрасный принц. Когда они, наконец, закончили прогулку по переулку воспоминаний, я спросила:

— Сара, ты знала, что у Колина есть матрас от Purple?

Она издала слабый смешок.

— Это правда?

Глаза Колина сузились, и он посмотрел на меня так же, как и раньше, как будто пытался что-то понять. Он сглотнул и вежливо кивнул в сочетании с улыбкой.

— Виновен по всем пунктам.

— Считай, что я завидую, — сказала Сара.

Я наклонила голову и прищурилась. Что он делал? Где всезнайка и самоуверенный умник? Я сказала Саре:

— Знаешь, он никогда не бывает таким милым.

— Что? — Взгляд Колина снова встретился с моим, и он потер рукой подбородок. — Я хороший.

Я закатила глаза и взяла свой хлеб.

— Только потому, что я съезжаю.

Сара сказала:

— Он мужчина. Ничто не делает мужчину таким милым, как когда он добивается своего.

Я рассмеялась, а Колин слегка улыбнулся, почесывая бровь.

— Он, вероятно, заснет, хихикая, в тот день, когда я действительно уйду, — хихикнула я, поднося стакан ко рту и допивая то, что осталось.

— В безупречном костюме, без сомнения, — засмеялась Сара, но одарила его доброй улыбкой. Колин выглядел удивленным, когда подошел к стойке и взял бутылку вина. Он посмотрел на Сару и спросил:

— Могу я налить тебе еще?

— Да, пожалуйста, — сказала она с пьяным энтузиазмом.

Он подошел, и когда он спросил Сару что-то о где она жила, мне было интересно, что с ним. Я прищурилась, поскольку он был невероятно вежлив, одарив ее милой, искренней улыбкой.

Почему он был таким милым?

Мне стало не по себе.

Я смотрела, как он наполняет ее бокал, но вид его роскошных часов, выглядывающих из-под манжеты, отвлек меня, заставив вспомнить, что я чувствовала, когда он держал мое лицо, а прядь моих волос застряла между звеньями.

Это было похоже на ничто. Притяжение, которое не имело значения, потому что его пальцы были на моей коже, его рот на моих губах, его тяжелое дыхание и его тело, прижимающее меня к дверному косяку.

Боже.

Он рассмеялся, когда она сказала что-то о своем ребенке, и было невозможно не признать его самым очаровательным мужчиной на земле.

Что, черт возьми, он задумал?

Колин

Я слушал Сару — ребенок, муж, дом в Вест-О, — но мои мысли были о девушке на периферии моего сознания. Потребовалось невероятное самообладание, чтобы не смотреть в ее сторону. Я ворочался с боку на бок всю ночь после поцелуя, мучимый чувством вины, а также безостановочным повторением поцелуя, так что в пять утра я, наконец, встал и просто пошел на работу.

Где я провел полдня, обхватив голову руками, пытаясь перестать думать об этом. Мне нужно было побыть с ней наедине минутку, чтобы убедиться, что между нами все в порядке, но я также не хотел оставаться с ней наедине. Что со мной было не так?

— Простите, официант? — Оливия прочистила горло, и когда я перевел взгляд в ее сторону, она одарила меня пьяной ухмылкой. — Я бы тоже не отказалась от добавки.

— Конечно, мэм. — Моя кровь мгновенно воспламенилась, когда я посмотрел на ее красные губы и отпечаток помады на ободке бокала. Черт, черт, черт. Я проглотил и налил ей вина, не в силах придумать ни единого комментария.

Что это было?

Я почувствовал, что она наблюдает за мной, и когда я оторвал взгляд от ее бокала и увидел россыпь веснушек на ее носу и щеках — как я раньше их не замечал? — ее брови были сведены вместе. Ее глаза были прищурены, голова наклонена, и она быстро моргала.

Она выглядела совершенно сбитой с толку.

Я так же, Маршалл. Точно так же.

Оливия

Через неделю настал день переезда. Или, если быть более точным, вечер переезда, потому что мне пришлось весь день ждать, пока высохнет лак на модном деревянном полу. Поскольку была середина месяца, они пропорционально увеличили мою арендную плату, так что у меня не было причин ждать.

У меня все еще не было возможности поблагодарить Колина за то, что он дал мне рекомендацию, в основном потому, что я избегала разговора с ним один на один после поцелуя. За исключением странного счастливого часа с Сарой, он казался совершенно нормальным с тех пор, как это случилось, и вел себя так же, как и с тех пор, как я переехала.

Совершенно без изменений.

Я тоже делала все возможное, чтобы вести себя нормально, но его вид вызвал нахлынувшие воспоминания, заставляя меня возбуждаться и беспокоиться, и изо всех сил пытаться не пялиться на его невероятно талантливый рот.

Я схватила большую коробку, которую набила одеждой, и внесла ее в гостиную. Джек смотрел телевизор, а Колина нигде не было видно.

— Я не могу поверить, что нам буквально нужно перенести только одну коробку и надувной матрас. — Джек подошел и понес коробку к двери. — Лучший переезд на свете.

— Да, всем должно так повезти, чтобы пожар сжег все их вещи. — Вероятно, это было свидетельством моей жалости, того факта, что у меня все еще не было реальных вещей, которые можно было бы перевезти.

— Колин уже спустился вниз, потому что хотел что-то измерить. — Что, черт возьми, он хотел измерить?

— Я не знаю, я думаю, ему понравились твои доски для пола или что-то в этом роде.

— Он такой странный.