После того как я ее встретил в том кафе, она повсюду была со мной. Всегда. За исключением пяти минут до полуночи. Хоть тогда я мог от нее отдохнуть.

— Ты даже не пытаешься ничего изменить.

Кривая ухмылка исказила мое лицо. Ее речи сильно утомляли, и я в большинстве своем просто пытался ее игнорировать.

— Ты умрешь, даже не узнав, что такое любовь и страсть!

— Когда я исчезну, мне всего этого будет предостаточно.

Внизу послышалось пиликание домофона и шаркающие шаги. Остановившись, я смог разглядеть на тускло освещенной площадке молодого парня.

— Как жаль… — прошипел я и продолжил спускаться.

— Ты когда-нибудь занимался этим с девушкой по согласию? Ты испытывал неподдельные чувства?

Пройдя мимо парня, ожидающего лифт, я поспешил к выходу. Уже когда захлопывалась дверь, я услышал его истеричные крики о помощи. Я ускорил шаг.

— Знаешь, как я устаю каждую ночь? Это было развлечением только первую сотню душ. Теперь это работа, и она не из легких.

— Похоже, только я одна знаю, как твоя душа может обрести покой.

— Ты о чем? — спросил я, не оборачиваясь.

— Ты чувствуешь шторм внутри тебя? Чувствуешь, как накатывает тоска и отчаяние раз за разом? Ты злишься, и пытаешься иссушить свою злость, отыграться на невинных. Ты вкушаешь их плоть, и тебе становится легче, даже чувствуешь эйфорию. Но эта пропасть становится все больше, буря становится все яростнее и она разобьет тебя о скалы раньше, чем ты соберешь последнюю душу!

Я услышал позади быстро приближающиеся шаги. Обернувшись, моему взору предстали два здоровых мужика с искаженными от злости лицами. В руках одного был топор, а у другого газовый ключ.

— ТЫ УБИЛ МОЮ ДОЧЬ!!! УМРИ!!! — замахнувшись, мужчина был готов обрушить на меня лезвие топора.

Вскинув руку, его откинуло в воздух, и он упал в сугроб в пяти метрах от меня. Второй резко остановился и стал испуганно озираться.

— Прочь! — крикнул я. С моей руки сорвалась струя пламени, и одежда второго мужчины вспыхнула как спичка. Темные улицы огласил крик боли.

Со слезами на лице, отец мертвой девушки выбрался из сугроба и снова кинулся ко мне с вытянутыми руками. Увернувшись, я схватил его за шкирку и обрушил на землю. Наступил сверху на его спину ногой. Усмехаясь, смотрел, как объятый пламенем человек ворочается в снегу, пытаясь погасить огонь.

— Верни мне мою дочь… — простонал от боли мужчина.

Сунув руку в карман, я достал хрустальный шар и зачарованно посмотрел на его сияние.

— Она не так уж ярко сияет, но даже такая, она очень ценна. Не пускайте своих любимых детей гулять так поздно… мало ли какой ужас ждет их в этом жестоком мире. — Спрятав шар обратно в карман, я наклонил голову и посмотрел в глаза этому безумному человеку.

— Подонок, ты не человек! Ты не из этого мира!

— Если бы ты знал, насколько ты прав. — Моя нога сильнее вдавила тело.

— Я вырву тебе глотку. Оторву тебе яйца, и ты будешь гнить на свалке!

— Не в твоем положении злить меня…

— Мне уже все равно, я ничего не боюсь. Ты отнял у меня все.

— Не я… — я посмотрел в глаза Ангелу. Она со слезами на глазах молча смотрела на происходящее. И уже обращаясь к ней, добавил — Виновата ты. Я лишь исполнитель. Покорный раб.

— Прекрати, — шептала она. — Умоляю, перестань.

— Да брось, ночь только началась! Какая чудесная ночь!

Послышался звук сирены приближающихся машин скорой и милиции.

Я нагнулся и сильно ударил лежачего мужчину головой об лед. Достаточно сильно, чтобы он потерял сознание, но не достаточно сильно, что бы он умер.

Пришлось ускорить шаг, а потом перейти на бег, скрываясь за углом подворотни. Не хватало еще, чтобы мою охоту испортило преследование органов следствия и дознания.

Глава 22 — Нежность.

Какая нежность. Вот это да, да ты не дома! Как прекрасно твое милое личико. А у меня все еще щемит в груди. Он лежит на спине, а ты заснула на его груди, закинув на него свою прекрасную ножку.

Твоя мамочка не будет ругаться? Она знает, где ее прелестная деточка? С какой нежностью на лице заснула она рядом с человеком, который ее обнимает.

А он даже нисколечко не похож на меня. Убить бы тебя, да жаль не могу, иначе бы вы сгорели тут оба заживо.

Как скучно смотреть тут на вас в полутьме. Я осмотрелся.

Старая однокомнатная хрущевка, диван, пара кресел, журнальный маленький столик, старый телевизор, и много-много полочек с книгами на стене.

Я подошел ближе и пригляделся к ее руке. Да вроде не замужем еще. Правильно, кому ты на хрен сдалась.

Я прошел к креслу и захотел присесть, как на меня яростно зашипели.

— Какие мы яростные, — театрально состроил я недовольное лицо. — А ну брысь!

Терпеть не могу кошек.

Пушистый комок, скаля зубы и махая когтистой лапой, и не думал меня слушаться.

Ты видишь меня, ты чуешь меня…

Я посмотрел на нее. Сладко спит. А в груди моей немного щемит.

Я вспомнил слова зануды ангела, который постоянно ходит за мной по пятам.

Шторм в моей душе… Он силен как никогда. Мне с каждой ночью сложнее ему противиться. Но если я расслаблюсь, меня разобьет на куски. Что же мне сделать, чтобы утолить боль и заставить исчезнуть всепоглощающую тьму внутри?

Уголь и зола… Настолько ли черна моя душа? Да и после всего… я могу надеяться на ее существование? Я стал ночным пленником. Злым одичавшим духом, который уничтожает невинных девушек, который насилует и лишает их жизни. Что я могу сделать? Как я могу этому воспротивиться?

А ведь я никогда не испытывал эту нежность. Не чувствовал ее по отношению к себе. А ты лежишь сейчас здесь и в тебе столько умиротворения и спокойствия. Я опять очерняю свою сущность.

Я ведь никогда не испытывал страсти. Да и любви не испытывал. А что же тогда то, что я чувствую? Черная страсть?

Как бы мне хотелось почувствовать бархатную нежность прикосновения женской руки на своем лице. Как бы мне хотелось поцеловать того человека, который искренне ответит мне чувством, опьяняющей и не проходящей эйфории.

Открыть свое сердце… Да кому нужен злой дух, кто полюбит такого монстра как я? У меня один путь — идти до конца.

Или я опять даже не попытаюсь? Разве я хочу исчезнуть, так и не испытав всего этого?

Нежность… настоящая. Которая не разольется жгучим ядом по моим венам… Поздно начинать жизнь, когда ты уже мертв.

Хотя о чем я говорю, через две минуты я буду живее всех живых, и ночь распахнет свои приветливые двери, и я шагну в этот мир ночных огней, где возможно будет теплый кусочек света и для меня. Быть может, найдется одинокая звезда среди миллиардов сияний, которая ответит мне светом на мою тьму?

Я закрыл глаза и представил нежное прикосновение. Сердце защемило. Тоска накатила с тройной силой. Горечь… Вот так мой организм реагирует на все то, что ему неугодно, что составляет его основу. Мне нужно нечто более сильное, чем мои мысли и образы.

Мое Черное Сердце.

Тук-тук. Тук-тук.

Пора жить.

Я вновь подошел к кошаку и стал, передразнивая его, шипеть. Шерсть зверька встала дыбом, он весь напрягся как пружина. Замурзился.

Давай! Сильнее! Ну же! Громче!

Есть. Ты зашевелилась, открыла глаза, с твоего лица пропала умиротворенность.

Давай, подойди. Перелезая через спящего любовника, ты совершенно голая стала нашаривать ногами тапочки.

Твое тело… Сердце забилось быстрее. Гнев и ярость заполонили глаза слезами. Захотелось разорвать тебя на куски, испотрошить.

Ты идешь, пытаясь успокоить милый комок шерсти и пуха. Шаг, второй, третий.

Пора!

Внезапно громко закричав и выкинув резко руки в сторону кошака, я наблюдал как, молниеносно испугавшись, с бешенством в глазах, кот рвал когти прочь. Как он прыгнул на тебя, своими когтями остервенело взбираясь по твоему телу, и перепрыгивая через плечо. Он исполосовал тебе всю грудь, и пол лица.