Я смотрел в твои глаза каждую ночь до полуночи, и скрывался тенью прочь. Выходил на охоту, и обращал самые темные и потаенные желания в кошмар. Каждая новая душа, открывала для нас ворота в ад…

Души тысячи. Я воплощал ваши желания. И каждой темной ночью, на крыльях ворона я возвращался немым призраком в объятие моего личного кошмара. Моих вечных мук. Это ты отправила меня сюда. Но я утащу тебя с собой. Я стану твоим принцем в этой вяжущей тьме. Твоя душа будет моя, и ты вечно будешь моей! Я не мертвец. Я не живой. Но я сотворю себе покой в этом бушующем океане страданий.

Считай секунды. Я уже иду за тобой!

Руки сжали хрустальный шар. Обжигающая сила. Блаженство… Это наш последний путь.

Глава 42 — Bring Me to Life.

Солнце… Ты перестало светить…

Утерев глаза, от невысохших за ночь слез, я открыла глаза и стала ничего не выражающим взглядом смотреть в стену. Солнце…

Яркие лучи пробивали насквозь тонкие полупрозрачные шторы и светили мне в глаза.

Где ты… Что с тобой?..

Я ничего не помню. Лица спасателей у полуобвалившегося дома и странные обрывки воспоминаний, скользким мылом ускользающие из сознания.

Я лишь знаю, что ты исчез, и больше не придешь.

Рука потянулась к мобильнику. Еще десять минут до звонка будильника. Я встала и, надев халат, подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело опухшее от слез лицо с мешками под глазами.

Нужно привести себя в порядок.

Я включила телевизор, и стала собираться на практику. Я не могла не думать о нем. Что там случилось? Спасатели, больница, отец, выписка… Дом разрушен, я стала снова жить вместе с ним. Но что было до этого?

Завтрак. Комок в горло не лезет. Очень крепкий кофе. И одна булочка. На большее нет сил.

Моя жизнь переросла в череду бессмысленных образов. Все как в тумане. Я здесь… но меня нет. Все в этом мире… Краски поблекли. Солнце, слепившее глаза, словно перестало светить. В моих стеклянных глазах не было ничего.

Ноги сами несли меня к остановке. Я дважды пропустила нужную мне маршрутку, думая о своем… или стараясь не думать о нем.

Больница. Переодеваясь в халат медсестры, я отрешенно кивала своим сокурсницам, которые тоже пришли на практику. Нужно собраться.

Спрятав свои чувства за маску, я с непроницаемым видом вышла к своему руководителю.

— Настя? — улыбнулась мне полная женщина средних лет и приятной наружности в белом халате. — Доброе утро. Алена пришла?

— Да, она в раздевалке, сейчас подойдет.

Через минуту к нам вышла высокая худощавая девушка надменного вида.

— Здравствуйте!

Кивнув, Светлана Семеновна, повела нас за собой к лифту.

— Сегодня девочки, мы пойдем замерять показания приборов к коматозникам. Сверять динамику жизненных показателей и анализировать их.

Створки лифта разъехались в стороны, и мы вошли в широкую кабину. Светлана Семеновна нажала кнопку седьмого этажа. — У Каролины Борисовны попросите карточки пациентов, она предупреждена о вас, вы их разделите и вперед! А в обед встретимся в ординаторской! Хорошо?

Кротко кивнув, я дождалась, когда лифт остановится на нужном этаже, и вышла. Взяв со столика медсестры уже приготовленные карточки, я отдала три Алене, и четыре оставила себе.

— Спасибо! — сказала Алена, и, взяв карточки, направилась к своим пациентам.

Что ж… Палата номер девять. Глеб Романовский.

Я подошла к одиночной палате и, открыв дверь, вошла.

Тишина. Лишь мерный писк приборов.

Я подняла взгляд.

По голове словно ударили. Уши заложило. Все закружилось. Гулкие удары сердца. Не успев вдохнуть, меня словно откинуло к стене. Из глаз брызнули слезы. Пытаясь ртом ухватить хоть глоток воздуха, я стала медленно оседать на пол.

На железной кровати, укрытый одеялом, с капельницей в руке и проводами приборов лежал он.

Слезы застилали глаза. Не веря увиденному, я осторожно подползла к больничной койке. Сомнений быть не может!

Дрожащей рукой я взяла его холодную руку. Слезы прорвавшимся ручьем стали стекать по щекам и капать вниз с подбородка.

— Ты… миленький мой… родной мой… — захлебываясь в собственных рыданиях и забыв обо всем, я обняла неподвижно лежащее тело. Я не знаю, сколько я так проплакала.

Когда я наконец совладала с собой, то взяла карточку. Что? Попытка суицида? Но… это было… Не может быть!

«Я действительно страшнее тех выродков в парке. Гораздо страшнее. Я не знаю, что ты подумаешь, но я несу зло. И то, что я тебя спас три раза, это случайность. Я должен был тебя убить. Я не могу тебе все рассказать, ты все равно не поверишь. Хочешь считать меня своим ангелом? Пожалуйста, но не забывай, что крылья мои чернее черного, и смочены кровью не одной сотней невинных девушек»

Обрывки фраз. Всплывающие картины. Все вдруг резко соединялось в одну длинную цепочку.

«Я думал, что я любил. Я думал, что моя любовь это самое сильное, и самое возвышенное чувство на свете. Верил, что на этих отношениях сошелся весь свет. Но мы не могли быть вместе. Мы настолько не подходили друг к другу… Постоянно причиняя друг другу боль. А я всегда хотел идти до конца, верил, что все смогу преодолеть. Бил себя кулаком в грудь, и верил в свое собственное понимание любви. Она поняла это раньше меня. Поняла, что мы не можем быть вместе не причиняя друг другу нестерпимую боль. А я… Я не смог пережить это и на следующий день закончилась моя жизнь…

— Ты уехал в другой город?

— Я прыгнул с крыши».

Тут сказано, что это первое сентября две тысячи… Не может быть! Это сколько времени уже прошло…

«Он продал душу дьяволу…»

«Знаешь, что каждую ночь он насиловал невинных девушек, порой по десять за раз, и убивал их, а затем… возвращался к тебе. Каждую ночь. Ты способна любить этого монстра?»

Я отказывалась в это верить. Вот он лежит тут. Не мертвый и не живой. И он был со мной.

В палату вошли две девушки и один парень с накинутыми на плечи белыми халатами.

— Ой, извините, нам сказали, что здесь никого нет. Нам попозже зайти? — спросила одна из девушек, держа в руках букет цветов.

— С вами все в порядке? — испуганно спросила вторая.

Кивнув, и шмыгнув носом, я ответила:

— Извините. Я тут практику прохожу, зашла смерить динамику показаний, и увидела его. Мы были знакомы… И я, — я попыталась улыбнуться, — не сдержалась и разревелась. Я Настя.

— Олеся, — представилась первая девушка.

— Маргарита.

— Дима.

— Вы хорошо знали Глеба? — задала я новый вопрос, смотря на его безмятежное лицо.

— Мы дружили, — ответил парень.

— Он сделал это из-за девушки? — спросила я, оглядываясь на посетителей. Их лица сразу изменились. Олеся молча кивнула. — У вас нет ее фотографии?

Маргарита достала телефон и, порывшись, протянула мне мобильник. С экрана на меня взирало пятеро. Среди них я узнала Дмитрия, Маргариту Олесю и Глеба, обнимавшую незнакомую девушку. Сердце предательски екнуло. То ли от ревности, то ли от его улыбки. А она… даже недостаточна красива. И ее улыбка не искренняя.

— Так вот ты какая… — одними губами прошептала я, стараясь запомнить ее лицо. — Вы сейчас не общаетесь?

— Нет, — холодно отрезала Олеся.

— После того что случилось, ей стало казаться что он приходит к ней каждую ночь до полуночи, — усмехнулся парень, — но это чувство вины у нее быстро прошло. Она не приходит сюда больше. Говорит, что стала бояться его.

— А потом она сказала, что лучше бы он умер, и оставил ее в покое! — со злостью процедила Маргарита. — После этого мы с ней даже не здороваемся.

Меня словно током ударило. Каждую ночь… до полуночи… Кончики пальцев стало покалывать. Мне нужно с ней встретиться.

— Поймите меня правильно… — я не знала, как это сказать. — Мне нужно с ней встретиться. Не могли бы вы перекинуть мне ее фотографию и сказать, где она живет?..