Холод исчез.

Тьма черной пантерой вновь набросилась на меня, но тепло разливающееся по телу смешалось с болью, и стало растворять ее в себе.

Я старался думать о ней. Не упускать из мыслей. Ее нежные губы, бархатная кожа, поцелуи, голос.

Тепло стало накатывать волнами.

Свет в хрустальном шарике стал гаснуть. Мрак сгущался вокруг него. Он поменял свой цвет из белоснежного, в ярко-желтый.

Я не сдавался. Перебирал одно воспоминание за другим, все, что дарила мне она. Все те чувства. Тепло разливающееся по телу усиливалось. Боль отступала.

Легкие расправились. Я снова вздохнул.

Сияние хрустального шара гасло. Песчинки внутри затухали, блекли одна за другой, превращаясь в белесый туман.

Боль уходила. Я возвращал контроль над своим телом. Кожа вновь становилась мягкой и эластичной. Кровотечение прекратилось. Я увидел очертания. Я был на набережной, рядом с дамбой, прямо у кромки воды.

Свет в хрустале погас. Боль испарилась.

Я выдохнул. Попытался облокотиться на руки, но они не выдержали. Меня подхватила Ангел и прижала к себе.

Она плакала, тихонько всхлипывая.

— Ты справился, ты победил.

Я попытался повернуть свою голову.

— Мы победили… — прохрипел я.

Теперь мне было хорошо. Спокойно и так легко.

Девушка лишь крепче прижала меня к себе.

Я скосил глаза на валявшийся рядом хрусталь. Он помутнел. Его свет погас.

Глава 36 — Человек.

Смыв с лица всю кровь, я поднялся на ноги.

Ангел вертела в своих руках сосуд, и улыбаясь, смотрела на меня.

— Что с ними? — спросил я, кивая на сосуд.

— Они там. — Ответила она. — Они спят, ведь им больше не нужно отдавать тебе силу, питать твое могущество.

— Как теперь планируешь связаться с начальством?

— Никак, — пожала плечами девушка. — Я все еще должна быть рядом с тобой. Мы скованы, ты же помнишь. Я вряд ли смогу удержать хрусталь, когда ты исчезнешь, поэтому… — девушка кинула мне его. — Пусть побудет у тебя.

Поймав шар, я положил его в целый карман.

— Я теперь тебе доверяю, — улыбнулась девушка.

— Отлично. Теперь мне нужно добраться до Насти, и попытаться ей все объяснить.

— Ты скажешь ей правду? — глаза Ангела удивленно округлились.

— Возможно. Я же сделал это только ради нее.

— Твой вид… он несколько поистрепался…

— Мда уж… — разведя руками, я оглядел себя. — Жалкое зрелище. Это был отличный костюм…

Я был весь испачкан в грязи, левый рукав пиджака еле держался на лоскутах, а белая рубашка была залита моей кровью.

— Меня такого респектабельного и в такси не посадят. Ладно, — в сердцах я махнул рукой, — придумаю что-нибудь. Ты со мной?

Ангел подошла и взяла меня под руку.

— Куда ж я теперь от тебя…

* * *

Завидев у круглосуточного супермаркета белую «девятку» с оранжевой шашечкой на крыше, я преодолел последние разделяющие нас метры быстрым бегом. Подбегая к водительской дверце, я осторожно постучался в окошко.

Седовласый мужчина средних лет боязливо уставился на меня, но опустил стекло.

— Командир, — запыхавшись произнес я, — будь добр, помоги! Шел домой, никого не трогал, тут пятеро отморозков привязались, отняли деньги, мобильник, да еще по шее настучали, еле ноги унес. Помоги, пожалуйста, довези до дома, я деньги отдам, как приедем, а то эти упыри сейчас нагонят.

Мужчина с полминуты молча разглядывал меня, прикидывая можно ли мне доверять. Я уж было не надеялся, но седовласый пригласительно кивнул.

Запрыгнув на заднее сиденье, я назвал адрес Насти. Машина плавно тронулась с места.

— Эко тебя! — басом просипел седовласый. — Как же ты удрал, паря?

— Да схватил первое, что под руку попалось, и начал отмахиваться. Одному по уху заехал, пока они вокруг него сгрудились, я и рванул, что было духу.

— Сколько ж сейчас всякой дряни на улице! — покачал головой мужчина, прикуривая сигарету.

Водитель что-то еще говорил, но я его уже не слушал, и старался отвечать односложными фразами. Облокотив голову об стекло, я с легкой улыбкой думал о ней. Она вытащила меня из тьмы… теперь у меня есть шанс сделать ее чуточку счастливее. Но что я теперь могу дать ей? Теперь у меня нет ничего. Ни дорогих машин, ни полного кармана зеленых купюр с американскими президентами. Примет ли она меня на свою шею? Ведь я стану обузой. Может это все сплошная ошибка? Стоп! Почему я начинаю сомневаться? Ведь мы же любим друг друга, и это лишь мелочи. Мы сможем все преодолеть.

Представитель отечественного автопрома резво рассекал огни ночного города, останавливаясь лишь на редких светофорах. Мимо проносились дома и неоновые вывески, пока шурша гравием под колесами мы не подъехали к нужному дому.

Расстегивая браслет часов, я нагнулся к водителю.

— Я сейчас оставлю часы в залог, и минут через пять спущу деньги, хорошо? Сколько с меня?

— Оставь себе. Не надо. Я ничего с тебя не возьму, ты же попал в беду. Вот и ты помоги, как кому-нибудь будет нужна твоя помощь. Ступай, и не ходи больше один поздно ночью, — улыбнулся седовласый, оборачиваясь ко мне с протянутой рукой.

Пожав ладонь, я поблагодарил водителя и вышел из машины. Вдохнул грудью свежий ночной воздух, провожая взглядом стоп огни уезжающего такси.

— Человек… — произнес я, и быстрой поступью направился к подъезду любимой.

* * *

За два часа до этого.

Он стоял в тени переулка, шумно дыша ночным воздухом. Уголки его губ нервно подрагивали. За закрытыми веками бешено метались глазные яблоки. Белоснежные ботинки, белоснежный строгий костюм, белоснежная рубашка, ослепительно белые перчатки и черный как смоль галстук. Во всем белом, он чуть ли не светился во мраке переулка.

Открыл глаза. Во тьме загорелись два ярко-красных уголька. По губам поползла ядовитая ухмылка.

Ноздри раздулись, вдыхая сырость открытых подвалов и пыль под ногами. Мерные гулкие шаги, стучали каблуками по мостовой. Развивающиеся на ветру волосы вздымались вверх и ниспадали на плечи. Острые красивые черты лица завораживали прохожих, каждый, кто встречался с его глазами, терял дар речи, и расступался перед ним.

Шипели кошки и стрелой уносились в различные щели. Натужно выли собаки, чувствуя беду и опасность. Он внушал страх. Те, кто находился с ним слишком близко, хватались за животы и сгибались пополам, извергая содержимое желудков наружу.

Ему доставляло удовольствие сеять страх и боль, вокруг себя. Он молча шел и скалился своей безукоризненно белоснежной улыбкой.

Подходя к нужному дому, он не спеша зашел в подъезд, и, игнорируя лифт, стал уверенно подниматься по ступенькам.

Шаг, вдох. Проводя рукой по шершавой стене. Этаж. Еще один. Следующий.

Лампочка на площадке мигнула, и с треском разбилась. Сгустился мрак.

Звонок в дверь. Ожидание. Шлепанье тапочек по линолеуму. Мигнувший свет в глазке.

— Кто там? — донеслось из-за двери.

Сымитировав нужный голос, он ответил:

— Дорогая, это я.

Лязг замка. Узкий луч света. Вскрик.

Ногой он не дал двери закрыться. По-прежнему улыбаясь, он юркнул в квартиру, и молниеносно замахнувшись, ударил девушку по лицу.

Брызнула кровь из носа, орошая серебристые обои.

— К-к-кто вы? — заикаясь от страха, спросила девушка.

— Азар, — произнес он своим стальным голосом.

Схватив Настю за волосы, он ударил ее головой об стену, и взвалил обмякшее тело на плечо, утирая свободной рукой кровь с лица девушки и чертя на стене пальцем.

Выходя, он оставил дверь открытой и по-прежнему медленно и не спеша стал подниматься по лестнице, дойдя до последнего этажа.

Лестница. Замок. Он раздавил железо как масло и пролез на чердак. Еще одна лестница, и он выбил крышку у слухового окна и выбрался на крышу.