– Вот немного шума на некоторое время успокоит их.

Он вынужден был откашляться, потому что у него внезапно пересохло в горле.

– Шума? – недоумевающе спросила она.

– Неплохо было бы покричать, постонать, в конце концов, хрюкнуть. Лишь бы они поверили.

Эсмеральда надменно взглянула на него.

– Я не хрюкаю, мистер Дарлинг!

Билли в замешательстве потер затылок.

– Вот… если бы вы просто попробовали воспроизвести те звуки, которые… ну, которые вырываются у женщины, когда она… ну, словом, с мужчиной…

Эсмеральда так озадаченно уставилась на него, что он решил: или она действительно невинна, или еще более искусная актриса, чем он предполагал.

– Вероятно, вы имеете в виду те звуки, которые издавала та женщина в… в…

– В публичном доме, – помог он ей, начиная получать удовольствие от этой игры. – Вот-вот. Как будто сначала вам не нравится то, что я хочу с вами сделать, а потом это становится для вас приятным против вашей воли.

Он был почти уверен, что она даст ему пощечину, но, к его удивлению, она расстелила одеяло на земле и застыла, прижав ладони к лицу. В этой драматической позе она оставалась несколько минут.

– Закройте глаза, сэр, – вдруг сказала она.

Он притворился, что уступает ее приказу, радуясь, что длинные ресницы, из-за которых в детстве он перенес столько насмешек, теперь сыграют полезную роль.

– И не подглядывайте! – добавила она.

Он выругался про себя, но на этот раз подчинился.

Крик Эсмеральды испугал его. Открыв глаза, он увидел, что она лежит на спине, крепко зажмурившись. Лицо ее в лунном свете искажено страстью и болью.

С бесстыдным восхищением Билли наблюдал, как ее вздохи перешли в глубокие гортанные стоны, потрясающие своей дикой, первобытной силой. Внизу стояла мертвая тишина, по которой нетрудно было заключить, что братья Билли тоже заворожены этими звуками. Он живо представлял себе их блестящие в свете костра глаза, горящие вожделением.

Эсмеральда выгнула спину, ее маленькие упругие груди напряглись. Все, что ему нужно было сделать, это нагнуться и расстегнуть одну пуговку, потом другую…

Он резким движением сорвал с себя шляпу и шейный платок, вытер выступивший на лбу пот. За те несколько месяцев, что он провел в заведении мисс Мелли, все эти вздохи и стоны перестали его волновать. Особенно после того, как он узнал, что девушки часто имитируют страсть в надежде выманить у клиента побольше денег.

Но сейчас его тело отозвалось на звуки чувственной песни в исполнении Эсмеральды. Мучительная боль в паху усиливалась, заставляя его постепенно осознавать, что означает эта древняя, как мир, мелодия.

Уинстед был прав. Этой страсти ее мог научить Барт Файн или кто-то другой. Значит, невинный блеск этих огромных карих глаз – иллюзия? Маскировка, к которой прибегают бандиты, готовясь ограбить банк? Только Эсмеральда использовала ее для того, чтобы украсть не деньги, а его сердце.

Все эти размышления, однако, не охладили его страстного желания. Ему хотелось унести эту женщину от своих братьев, заставить ее забыть того мужчину, который первым коснулся этого прекрасного тела.

Он неслышно подполз поближе, пока не оказался прямо над ней.

– Черт возьми, о чем вы сейчас думаете? Эсмеральда открыла глаза и весело улыбнулась ему.

– Я мечтаю о французской слойке с кремом и повидлом…

– После того, как мы с братом остались одни, – начала она свой рассказ, – мне пришлось самой ходить на рынок, а дорога туда проходила мимо булочной на Бэкон-стрит. Каждое утро они выставляли в витрине целый поднос только что испеченной сдобы. Она так пахла! Я изо всех сил удерживалась, чтобы не купить хотя бы одну булочку, но у меня не было денег на такие лакомства. – Она тяжело вздохнула. – Я часто останавливалась там и долго стояла, пытаясь себе представить, как я слизываю с булочки сладкую глазурь, потом кусаю легкое слоеное тесто, а потом наконец появляется крем, который прячется в самой серединке и…

Билли поднял руку, призывая ее замолчать. Если Эсмеральда могла так распалить себя воображаемым удовольствием от булочки, то что с ней будет от плотского наслаждения! Грустно, конечно, что она с самого детства была лишена самых простых радостей, в то время как он никогда не отказывал себе в удовольствиях. Во всяком случае, до сих пор.

Эсмеральда сладко потянулась, как женщина, и в самом деле испытавшая оргазм, который она так искусно имитировала.

– Пойду посмотрю, как там дела, – сказал Билли, – а вы пока немного отдохните.

– Есть, сэр, – ответила она, улыбаясь, и отдала ему шутливый салют.

Он уже собрался уходить, но вернулся и бросил на одеяло ее пистолет.

– Осторожно, он заряжен. Смело стреляйте в первого, кто попытается грубо обойтись с вами.

– Даже если это будете вы?

– Особенно если этим человеком окажусь я.

Спускаясь по склону каньона, Билли старательно взъерошил волосы и расстегнул ворот рубашки, чтобы придать себе естественный вид мужчины, возвратившегося с любовного свидания. Он надеялся, что братья достаточно осовели от спиртного и не заметят обмана.

Подходя к лагерю, он перешел на медленную, небрежную походку уставшего от плотских забав любовника.

Вирджил сидел у костра, важный, как индейский вождь, самодовольно попыхивая сигарой, в которой Билли признал свою, вытащенную из его седельной сумки. Джаспер растянулся на земле, опершись на локоть, нежно обнимая свободной рукой бутылку виски. По его злобному лицу Билли понял, что братец еще не остыл от их схватки. Сэм сосредоточенно терзал кусок вяленого мяса, а Энос рассеянно поглаживал за ушами прильнувшую к нему Сэди, которая, заметив хозяина, приветствовала его, лениво помахивая хвостом. Из жестяного котелка, подвешенного над огнем, поднимался пар, благоухающий традиционным ужином из консервированных бобов.

Вирджил понимающе подмигнул Билли.

– Надеюсь, она была с тобой нежной, сынок? Ты ведь сказал ей, что она у тебя первая, верно?

Билли усмехнулся:

– Думаю, она была первой еще у тебя, старина, потому что уверяла меня, что я оказался лучше всех прежних.

Вирджил расхохотался. Джаспер же пребывал в угрюмом настроении. Он отпил добрый глоток виски и бросил на утес презрительный взгляд.

– Уж я бы задал этой малышке такую скачку, что она ее никогда бы не забыла.

Билли в ярости шагнул вперед, готовый стереть эту самодовольную ухмылку с лица своего наглого брата, но внезапно понял, что Джаспер и в самом деле поверил в спектакль, разыгранный Эсмеральдой.

– Может, оно и так, Джаспер, да только это была бы твоя последняя скачка. Не так давно я узнал, что за кражу лошади вешают.

Джаспер стал приподниматься, готовый броситься на Билли, но Вирджил прижал его к земле своей тяжелой ручищей.

– Не надо сердиться, сынок. Уверен, Билли просто намекал на то, что ты слишком много выпил.

Энос и Сэм нервно засмеялись. Вирджил вырвал бутылку у Джаспера и протянул ее Билли вместе с одной из его же сигар.

Билли уселся по другую сторону костра. Ощущая на себе злобный взгляд Джаспера, он нарочито тщательно вытер горлышко бутылки рукавом, после чего сделал так необходимый ему глоток. Он надеялся, виски поможет ему справиться с неудовлетворенным желанием, но алкоголь только усилил его.

Он чиркнул спичкой и зажег сигару, стараясь хоть немного расслабиться. Сэм закончил возиться с мясом и задумчиво смотрел на Сэди.

– Я бы еще подкрепился. Разве это еда? Каждый день одно и то же: бобы да тощие степные собаки.

Билли встрепенулся и похлопал себя по бедру. Сэди вывернулась из-под руки Эноса и вперевалку подошла к хозяину. Он ласково погладил ее поседевшую морду.

– Могу тебя уверить, Сэм, что Сэди вовсе не такая вкусная, как твои нежные ушки.

Сэм натянул шляпу поглубже и приступил к густой бобовой похлебке.

Билли сделал глоток виски и глубоко затянулся сигарой.

– Так куда же направляетесь, ребята? Никак не рассчитывал встретить вас здесь.