Будущий муж всегда представлялся Эсмеральде безликим существом мужского пола, который будет ежедневно требовать от нее исполнения супружеского долга – занятия, по слухам, весьма неприятного для женщины, без чего, однако, нельзя иметь детей.

Неотразимый и мужественный, добрый и красивый, Билли Дарлинг перевернул ее представление не только о муже, но и о мужчине вообще.

Девушка смотрела, как он нетерпеливо сорвал с себя одежду и предстал перед ней обнаженным. Он был похож на молодого языческого бога: высокий, загорелый, с широкими плечами и грудью, с узкими, как у атлета, бедрами… Эсмеральда прерывисто вздохнула, когда ее взгляд остановился на убедительном доказательстве неукротимого желания, овладевшего Билли. Заметив испуг и недоумение в ее глазах, он нарочито медленно повторил ту фразу, которая заставила ее отпрянуть во время его мытья на ранчо.

– Нашли то, что искали, герцогиня?

На этот раз Эсмеральда засмеялась.

– И Вирджил смеет называть тебя «маленьким» братиком? – сказала она с возмущением. Билли криво усмехнулся.

– А почему же, по-твоему, Джаспер так ревнует меня к женщинам? – усмехнулся Билли. Эсмеральда нежно взяла его лицо в ладони.

– Потому что ты, в отличие от него, прекрасен и благороден.

– А вы, герцогиня, вы… в вас заключено все, о чем я мог только мечтать! – Он прижал к ее уху пылающие губы. – Помнишь, как я просил твоего разрешения повсюду касаться тебя губами?

У Эсмеральды вырвался глубокий стон. Могла ли она забыть?! При одном воспоминании о его жарких ласках на ложе из душистого сена ее пронзила сладостная дрожь предвкушения. Но то, что делали сейчас горячие губы Билли, скользящие по ее обнаженному телу и оставляющие за собой огненную дорожку наслаждения, превосходило все ее ожидания. Он приподнял ее ягодицы и припал к ней, впивая запретную сладость.

Эсмеральда пыталась протестовать, но стыдливость девственницы таяла под неистовыми ударами его языка. Когда же на помощь ему пришли искусные руки Билли, Эсмеральда затрепетала от невыразимо острого наслаждения.

Билли неистово ласкал трепещущее тело девушки, осыпая его бесчисленными обжигающими поцелуями. Охваченная любовным восторгом, она не заметила горячего слияния их тел, пока не ощутила резкую боль. На какую-то секунду она вся напряглась, но Билли приник к ее виску и стал нашептывать нежные, успокаивающие слова, стараясь сдержать бешеную силу своего желания. Под гипнотическим воздействием его нежности она медленно расслабилась… и приняла его всего, без остатка. Она всем телом прижималась к нему, отдаваясь бешеному ритму. И в тот момент, когда ей показалось, что она долго не выдержит этого неистового темпа, всю ее пронзила мучительно-сладостная судорога, и из ее воспаленных уст вырвался торжествующий крик радости, смешанный с рыданием…

Эсмеральда прильнула к Билли, свернувшись калачиком на его коленях. Он сидел в кресле-качалке под уютным подогом одеяла, накрывшего их обоих. Кресло тихо поскрипывало. Билли казался встревоженным. Как человек, который вдруг приобрел нечто драгоценное и теперь боится утратить это. Эсмеральда нежно провела кончиками пальцев по его щеке, пытаясь смягчить суровое выражение лица.

– Ты всегда называешь меня «милая» или «ангел», – прошептала она, – но ни разу не сказал мне «дорогая»…

– Может, я просто жду, когда смогу назвать тебя «миссис Дарлинг», – пробормотал он, искоса взглянув на девушку.

Растроганная, она поцеловала его в ямочку между ключицами, невольно коснувшись обнаженными сосками жестких завитков на его груди. Этого нечаянного прикосновения было достаточно, чтобы они воспылали жаждой нового слияния. Дрожа от возбуждения, они осыпали друг друга горячечными поцелуями, предвкушая и сознательно оттягивая миг острого наслаждения.

Билли нетерпеливо отбросил одеяло и отнес Эсмеральду на кровать, где они погрузились в новое, восхитительное путешествие в страну любви. Нежное тело Эсмеральды, послушно отзывающееся на каждую ласку Билли, вызывало у него неистовый экстаз и пронзительную благодарность. Он изобретал все более утонченный путь к точке наивысшего блаженства. И этот вожделенный миг настал, окутав обоих сверкающим покрывалом страсти. В полном изнеможении они на какое-то время провалились в сладкое забытье, продолжая крепко обнимать друг друга.

Из этого блаженного состояния Эсмеральду вывели новые ласки уже проснувшегося Билли. Не очнувшись от сна, она снова перенеслась в мир сладостных ощущений, словно продолжая грезить наяву. Волшебные руки и губы Билли порхали над ее безвольно раскинувшимся телом, пробуждая неистовое желание. Всего несколько минут изощренных ласк – и они снова слились в страстном порыве, вознося благодарственные молитвы.

Наступило утро. Солнечные лучи озарили комнату светом нового дня. Открыв наконец глаза и придя в себя, Эсмеральда почувствовала сладостные объятия Билли и поняла, что мечтает только об одном – чтобы это никогда не кончалось.

Билли улыбнулся и лукаво подмигнул ей.

– Доброе утро, герцогиня, – подчеркнуто протяжно проговорил он, приветствуя ее, как однажды в гостинице.

– Доброе утро, ковбой! – задорно ответила она, подхватывая игру. – Не забудь перед уходом оставить доллар на столе.

– Всего один доллар? – удивился он. – По-моему, я должен тебе значительно больше…

Он прижал губы к ее ушку и стал что-то нашептывать. Эсмеральда засмеялась, как девчонка. Никогда она не могла подумать, что ее, благопристойную мисс Эсмеральду Файн, способна развеселить такая восхитительная непристойность.

Любовь Билли делала ее легкомысленной и озорной. Она обвела языком припухшие от поцелуев губы и снова прижалась к Билли. Он ответил ей так неистово, что они уже были готовы вновь отправиться в страну райского блаженства.

Но в эту минуту на лестнице раздались мужские крики, перемежающиеся с визгом женщин. Послышались шаги.

Билли присел в кровати, тревожно прислушиваясь. Затем набросил на девушку одеяло и выпрыгнул из кровати.

– Оставайся здесь, милая, – приказал он, поспешно натягивая брюки. – Пойду разберусь. Видно, одной из девочек попался бедовый клиент.

Внезапно дверь резко распахнулась.

Испуганно вскрикнув, Эсмеральда инстинктивно натянула одеяло до самого подбородка и уставилась на вошедшего. Пожилой человек никоим образом не походил на буяна. Определенно он не мог вызвать такого шума. В двубортном сюртуке и тщательно отутюженных брюках он выглядел так, будто явился на официальный прием. На нем был серый цилиндр из дорогого фетра, а в руке, покрытой старческими веснушками, он крепко ежи-. мал медный набалдашник внушительной трости. Невероятная нежность взгляда, который он устремил на Эсмеральду, заставила ее сжаться от странного предчувствия. Он прислонил трость к гардеробу и, сняв цилиндр, нервно вращал его подрагивающими пальцами.

– Я узнал бы тебя где угодно, Эсмеральда. Ты точная копия своей матери!

У него не было снежно-белых волос и колючих усов. Его голова была гладкой и блестящей, как бильярдный шар. Лицо чисто выбрито. Но решительно выдвинутый вперед подбородок не вызывал у нее сомнений.

– Дед? – вдруг осевшим голосом промолвила она.

Он глядел на нее с умилением, широко улыбаясь.

– Ах, мое дорогое дитя! Чудовище будет счастливо, если ты согласишься назвать его дедушкой!

Потрясенная, Эсмеральда отчаянно вцепилась в одеяло, когда он наклонился и погладил ее по голове, как делал это в ее детских мечтах.

– Ну, ну, дорогая, – прошептал он. – Ты все делала правильно, и теперь настало время идти домой и позволить дедушке позаботиться о тебе.

Эсмеральда робко подняла взгляд и за спиной деда встретила потрясенный взгляд Билли.

Дед продолжал ласково гладить Эсмеральду по волосам, бормоча что-то успокаивающее, очевидно, совершенно забыв о сопровождающих его людях. Тем временем в комнату вошли шериф Макгир, за ним – незнакомая Эсмеральде женщина, а за ней – запыхавшаяся и раскрасневшаяся мисс Мелли со своими полуодетыми девочками. Несколько мужчин – видимо, их клиенты – замыкали шествие.