Люди разбились по группам и стали вполголоса обсуждать увиденное. Я подозвал Орару.

— Возьми эту коробку. Там споры, которые вырастила Креона. Ты должна будешь распылить их в комнате, где будешь принимать клятву. Каждый, кто в ней побывает, получит иммунитет к паукам. Умереть они не должны — все зараженные уже погибли.

— Юджин, я боюсь…

— Понимаю. Ну пусть душа боится, а голова работает. Это твой долг.

Тем временем от группы офицеров подошел один из майоров:

— Уважаемый Юджин, Майор Крис, представился он. Мы посоветовались и решили, что остаемся на службе. То, что Вы показали все нам всем, было расценено нами, как акт уважения. Спасибо. Ни один из нас не почувствовал в увиденном никакой фальши, значит все, что Вы показали — правда. Руководство Службой назначается лично Императором, поэтому майор Орара может быть только временно исполняющей обязанности. Я, как старший их нас по званию и по должности, готов первым повторить Клятву.

Я кивнул Клуне и над коробочкой со спорами образовался небольшой вихрь, окутавший Криса. Тот, правда ничего не поняв, немного покачнулся, а затем, встав на одно колено, повторил слова клятвы. За ним потянулись другие. Весь процесс занял почти пять часов.

— Майор, обратился я к Ораре по окончании. Приступайте к своим обязанностям — для начала выберете себе заместителей из числа служащих. Не смею Вас более отвлекать — у Вас много работы.

Она коротко кивнула, отдала честь и повернулась к своему новому подразделению. Я повернулся и вышел из помещения, сняв Серый купол. Клуня выплыла за мной.

Мы шли с Клуней по улице. Народ оглядывался на нее — уж больно необычная внешность. Охотничий костюм, больше напоминающий униформу, изящные ботиночки «всепроходимого» образца, явно индивидуального пошива, странный черный пояс, похожий на закрученную веревку и, конечно, густая грива иссиня-черных волос, обрамляющая безупречной формы лицо с огромными глазами. Она шла, держа меня под руку и, ни на кого не обращая внимания, улыбалась солнышку. Мы направились в мануфактуру, посмотреть, что изготовил ей мастер-кузнец. Навстречу нам ехал явно дорогой автомобиль, полный повес, прожигающих жизнь. Проехав, он резко остановился

— Девушка, а пойдемте с нами, раздалось нам в спину

Мы даже не поняли поначалу, что это нам. Автомобиль развернулся и догнав нас, поехал рядом.

— Девушка, а девушка! Мы вам говорим.

Я остановился и посмотрел на сидящих в машине. 4 здоровенных лоботряса. Типа Гарта, наверное.

— Молодые люди, езжайте подобру-поздорову.

— Папаша! Мы твою дочку не обидим.

Мы с Клуней посмотрели друг на друга и в голос засмеялись.

— Что я смешного сказал? Спросил самый активный из «знакомящихся»

— То, что кто-то из вас может нас обидеть, сквозь слезы смеха сказала Клуня. У тебя обижалка еще не выросла. Хотя, надо признаться, что и мои и ее аурные сгустки чуть-чуть шевельнулись.

— Не надо хамить незнакомым людям, зло сказал тот.

— Молодой человек, сказал я. Хамить — это приставать на улице к женщине, если она не одна. А если она одна — это втройне хамство.

— Слышь ты, старый урод! Ты не знаешь, с кем связываешься! Наприезжали тут в Столицу из деревень…

Клуня, очаровательно мне улыбнувшись, освободила руку и, подойдя к молодому хаму влепила ему звонкую пощечину. Его голова дернулась, а взгляд поплыл.

— Юджин, сказала она, очаровательным движением доставая из-за пояса скрытый нож. Мне перерезать ему глотку или выколоть глаза?

— Госпожа, мы не дома, сказал я. Может у них в Столице так принято? Отрежьте ему мочку уха и ладно.

Товарищи хама попытались вылезти из машины, однако Клуня ногой ударила в дверь так, что она захлопнулась, сильно ударив первого вылезающего по голове. Клуня, плавным движением, отсекла дураку полуха и положив на капот машины, воткнула в него свой нож. Хам завизжал, а Клуня отпрыгнула, по пути ткнув ему пальцем в горло и прекратив визг.

— Он мне всю одежду испачкает! Машина попыталась уехать, однако воткнутый в капот нож что-то повредил и она, чихая, заглохла.

Клуня достала из капота нож, затем сунув руку внутрь кабины, вытащила одного из сидящих сзади в окно за волосы до середины, и обтерла нож его об одежду. Затем спрятала оружие. Вдалеке показался наряд полиции. Увидев, что происходит нештатная ситуация они подошли:

— Что происходит?

Залитый кровью товарищ пытался что-то сказать, хотя, после Клуниного «касания» не мог произнести ни слова.

— Молодые люди хотели со мной познакомиться, очаровательно улыбнулась Клуня, однако вот этот был так неловок, что что-то себе повредил, вылезая из машины.

— Это так и было? Спросил полицейский у других сидящих внутри.

Кто-то из них хотел что-то сказать, однако Клунины глаза пожелтели и из них пахнуло смертью. Несчастный только закивал, подтверждая правоту наших слов. Полицейский, стоя к нам спиной, естественно этого не увидел.

— У вас есть претензии друг к другу? Спросил он.

Сидящие энергично, даже я бы сказал, излишне энергично, отрицательно закивали.

— Мы вас проводим, сказал полицейский, повернувшись к нам. Где вы живете?

— Нас пригласил Дон Виртин, сказал я. Это дочь его старинного друга. Полицейский громко взглотнул.

— Пойдемте.

Мы отошли за угол, и он сказал:

— Вижу, что вы не местные. Это сынок городского Головы с сотоварищами. Урод, каких поискать. Но единственный сын и поэтому делает, все, что хочет. Начальник нашего департамента — друг его отца. Виртин уважаемый человек в городе, однако даже у него может не хватить денег откупится от Головы за увечье сына. Мой вам совет — уезжайте из города сегодня же. Боюсь, что уже завтра мы вынуждены будем вас искать. Хотя я искренне рад тому, что вы сделали.

— Знаете, у моего папы денег на все хватит. Другой вопрос, что, то, как поступили эти молодые люди — неправильно, сказала Клуня.

— Идите, сказал полицейский. Я скажу, что вы приезжие и я довел вас до гостиницы. Вот до этой — указал он на гостиницу «Кров»

— Спасибо, уважаемый, не волнуйтесь, сказал я, мы все решим.

— Юдж-и-и-и-и-н, а сколько надо будет заплатить папе этого урода, чтобы он разрешил кастрировать? Капризным голосом спросила Клуня

— Идите уже, Госпожа. Такими темпами у него само отвалится….

Полицейский, стоявший до этого с серьезеым лицом, хмыкнул

— Вы только, если случайно само отвалится, позовите. Я своего пса приведу, пусть полакомится. Вы здесь, в этой гостинице пропишитесь на день. Чтоб, если спросят, они подтвердили. Я договорюсь подешевле. Здесь мой родственник работает.

— Спасибо.

Насилу от него отвязались — он очень хотел, чтоб у нас не было неприятностей.

— А давай действительно здесь останемся? Наверняка люди этого недоумка уже все знают. Пусть придут.

— Давай. Кстати, Консус! Приходил человек от этого Виртина?

— Да. Не знаю, что вы с ним сделали, но более витиеватого письма с признанием всех грехов, я не читал. К тому же он сейчас убит горем — ведь его племянник погиб в огне, на сколько я знаю

— О да. И вполне рассчитался за дядюшку, так что мы на него никакого зла больше не держим.

Я снял все негативные последствия своего воздействия с Виртина и даже качнул в него немного серого.

— Консус, а что делают по вашим законам, если оскорбят дочь такого уважаемого человека, как ты?

— Смерть оскорбившего

— А если это высокопоставленный чиновник?

— Это дело чести. Я знал людей, которые в таких случаях теряли все. И они пользовались в нашей среде большим уважением.

— Тогда готовься к тому, что у тебя в Столице появится новый враг.

— Одним больше, одним меньше… а что произошло?

— Мы шли с Клуней, а к ней какие-то балбесы пристали. Сын местного Главы с товарищами

— И что вы?

— Ну Клуня ему полуха отрезала.

— Вот молодец девочка.

— Так что ждем вечера. Думаю, к нам придут мстить и твой авторитет взметнется на небывалую высоту.