Глаза Трушкина горели мечтательным огнем, и Леха вдруг почувствовал: ему вновь захотелось — ужасно, просто до коликов в животе, — захотелось отомстить всей компании, и особенно Кренделю.

Ну и что, если из Лехи сегодня едва не сделали отбивную? За одного битого двух небитых дают.

— Знаешь, Славка, если умеешь держать язык за зубами, я тебе сообщу кое-что! — весело прокричал Корольков. — По секрету от Кренделя!

Трушкин наклонил голову и посмотрел на собеседника из-под очков:

— Ну?

— Мой отец — очкарик, как и ты, — хмыкнул Леха. — И такой же умный…

— Очкарик… — смущенно повторил Трушкин. — Очкарики, они все такие.

На Лехином столе высился небоскреб видеокассет. Приютившаяся рядом небольшая стопка учебников и тетрадей выглядела жалкой и абсолютно неуместной.

От одних названий фильмов бросало в дрожь: «Пистолет в руке», «Киллер-сити», «Нанятый монстр», «Черная акула»… Невинный «Крепкий орешек-2», лежащий в самом низу «небоскреба», был давно просмотрен и забыт.

Лежал на столе и оружейный справочник Славкиного брата — с закладкой на той страницу, где было написано про идеальный автомат «Узи».

Леха Корольков начал новую жизнь.

В соответствии с тщательно разработанным планом он с головой погрузился в мир киллеров и тех, кто на них охотился.

Теперь каждый день после школы Леха включал видак, смотрел фильм из «небоскреба», делал уроки, затем смотрел второй фильм… Лишь ближе к вечеру у него появлялось свободное время.

В разработке плана самое деятельное участие принял Славка Трушкин. Он же был основным поставщиком видеокассет (хотя кое-что Леха брал напрокат в киоске возле «Кальция»).

— Было бы неплохо, если бы ты по вечерам посещал тренировки, — как-то заявил Трушкин. — Что ты скажешь, например, о кик-боксинге?

Все попытки занять его кик-боксингом Леха отмел начисто.

Он уже был занят.

По вечерам он отправлялся гулять с Анжелой Жмойдяк и ее бультерьером Джимми.

— Девчонки всегда только мешают, — огорчался Трушкин. — Тебе нужно быть крутым.

Но Корольков его совсем не слушал.

Разговоры с Анжелкой касались исключительно собак. Бультерьеры, далматины, доберманы, доги. Для этого Лехе пришлось тайком купить и проштудировать энциклопедию «Ваши домашние любимцы».

А что Крендель? Он теперь при каждой встрече орал:

— Да это же мой самый лучший друг Леха Корольков! Посторонись! Леха идет!

Пока все шло прекрасно.

Высоты своего положения Леха достиг довольно стремительно. Первая ступенька была им преодолена на следующий после драки в туалете день.

Утром Леха обнаружил, что превратился в сплошной нерв. Дома находиться в таком состоянии он не мог и потому пошел в школу гораздо раньше обычного, где-то в семь с минутами.

В такую рань, думал Леха, все еще дрыхнут.

Выстрелив дверью подъезда, он остолбенел.

Ничего себе.

На скамейке у его подъезда сидел заспанный Крендель. Собственной персоной.

Первым желанием было развернуться и убежать, но Леха вспомнил, что он теперь сын киллера, и остался на месте.

…Интересно, как себя ведут сыновья киллеров? Ну, поведение то, самих папаш можно представить себе по фильмам. Киллеры стреляют — раз, неторопливо после этого удаляются — два, пачками разбрасывают на своем пути полисменов — три.

А их сыновья?

При Лехином появлении Крендель вскочил и захлопал глазами. Ага, подумал Корольков, Мишка-то его вроде как испугался. Отсюда вытекало первое: сын киллера ни при каких обстоятельствах не должен давать стрекача.

— Э-э-э… — протянул Крендель. — А я давно твоего… Тьфу ты, тебя жду.

— Меня-а?

Второе: сын киллера должен быть сдержанней.

Леха мысленно одернул себя. Собрав расползавшиеся букашками сомнения в туг"т 1 комок воли, он процедил, почти не разжимая губ:

— Не о чем говорить. Спешу.

И хоть спешить было некуда, Корольков прошел мимо Кренделя широким шагом. Крендель двинулся вслед за Лехой.

— Слушай, я же видел твоего папашу, когда вы переезжали, — услышал Леха через несколько шагов. — Что, киллеры так и выглядя??

Вот что, оказывается, Мишку заботит, вот что ему спать не дает!.. Не для того ли, чтобы подкараулить Лехиного отца, Крендель в такую рань на скамейке торчал?

Леха поморщился:

— Это не отец был, это… — Стоило ли называть дядю Семена? — Это был, скажем так, один из его друзей, — нашелся Леха. — Кстати! Держи язык за зубами, друзья моего отца в рекламе не нуждаются.

— А не боишься, что я заявлю куда надо? — резко спросил Крендель. — Сейчас столько телефонов развелось — борьба с терроризмом… А?

Ну и дела, события-то в два счета могут принять крутой оборот!

Третье, и основное, правило: сын киллера ничего не боится.

— Звонить хочешь? Давай, звони, сделай милость… если жить надоело, — сказал Леха. — Моему отцу все эти телефоны до лампочки, он настоящий профи, — а вот тебе я тогда не позавидую.

Вот заврался, подумалось, и как теперь только выпутываться. Он украдкой глянул на Кренделя и хмыкнул.

А что, ничего. Кажется, подействовало. Крендель уши-то развесил… Ну, если это так, нужно воспользоваться ситуацией.

— Отец мой, конечно, не всегда был крутым, — сказал Леха, словно раздумывая вслух. — Так обстоятельства сложились… — Корольков помолчал и продолжил медленно, со значением: — Он тогда мою маму спасал, ее чуть не убили… Так они и познакомились.

— Что-о? — протянул Мишка. — Расскажи.

И Леха начал.

Лехин отец, оказывается, в молодости занимался пистолетной стрельбой и боксом. А мать, оказывается, была гимнасткой, мастером спорта.

(На самом деле, Лехины родители учились в одном институте, где и познакомились; мама выступала в сборной курса по волейболу, а папа посещал шахматную секцию…)

— Это случилось в Адлере, — небрежно продолжал Леха. — Знаешь Адлер?

Мишка кивнул, сосредоточенно сопя носом.

Они прошли мимо трансформаторной подстанции.

— Там, в Адлере, мои старики были на сборах, перед самой Московской олимпиадой, — все больше завирался Леха. — А мамин тренер офигенно продулся в карты, в преферанс, одному мужику, из крутых… Не знаю, сколько продул — но много. До фига! А мама у тренера была основная подопечная. Мужик решил, значит, этого тренера прищемить, чтоб долг отдал! — Леха скосил глаза на Кренделя.

Тот впитывал Лехино вранье, как губка— воду.

— Тренер — ни в какую, — продолжал Леха. — Ты, говорит, мухлевал, так что — перебьешься. А крутой мужик молчаливый оказался, не стал спорить, а просто… похитил маму.

— Как похитил? — спросил Крендель.

— Как, как… — передразнил Леха. — Подъехала черная «волга» (тогда вся мафия на черных «волгах» разъезжала) — и с приветом! А потом — на яхту, у мужика своя яхта была… Тренер, дурак, в милицию пошел, но им-то, ментам, что — у них все повязано, коррупция. А папа стал за быком — ну, за охранником, — этого крутого следить… И выследил. На яхте!

Леха перевел дух. Они стояли перед школой.

— Ну что, все — или дальше? — мрачно поинтересовался Корольков. — Может, хватит на сегодня?

И в самом деле, может, хватит? Если он целиком расскажет эту историю сейчас, что будет завтра? Его опять начнут бить?

— Рассказывай, — мотнул головой Крендель. — Давай, рассказывай, Мо… — Мишка поперхнулся.

Леха сделал вид, что не заметил.

В школе только что сделали влажную уборку, и пол в вестибюле блестел, словно стеклянный.

— Отец, как яхту выследил, стал мозговать, ведь нужно было пробраться незаметно…

— А где яхта стояла?

Леха задумался. В самом деле, где стояла яхта?

— Да метрах в ста от берега, со спущенными парусами. И знаешь, что папаня сделал? Стырил у одного отдыхающего надувной матрас и доплыл на нем. — Леха растянул губы, но быстро спрятал улыбку. — То есть на матрасе.