Смываю вчерашний макияж. Вымываюсь до скрипучей кожи. Вытираю почти насухо волосы, зачесав их назад. Обернувшись полотенцем, выхожу. Ищу глазами в комнате свои вещи. А он по-прежнему лежит и внимательно наблюдает. Не останавливает. Не пытается завести разговор. Просто молча смотрит. Жесть какая-то. Натягиваю белье. Влезаю в штаны. Застегиваю ремень. Беру рубашку и вижу, что пуговиц на ней заметно меньше стало. Приподняв бровь, на него смотрю.

— То, что было между нами это?.. — обрисовываю руками. Стало просто интересно. Что теперь? Не то чтобы я надеюсь на: «И жили они долго и счастливо…» — но лучше услышать один раз, чем ломать голову.

— Просто секс, — слегка пожимает плечами.

Просто секс… Прекрасно. Просто потрясающе. Замираю всего на пару секунд. Выйдя из ступора, нервно завязываю узел на рубашке. Нахожу клатч. Надеваю босоножки. Хорош хозяин, даже проводить не пришел. Кто я, по его мнению? Если банально шлюх проводят до дверей.

Горько. Как же противно. И больно.

Уже выйдя на улицу, пытаюсь сориентироваться, в какой части города нахожусь. Состояние настолько отвратительное, что поездка на такси кажется хреновой идеей. Чертово пекло, творящееся на улице сегодня, убивает. Щурюсь из-за яркого солнца. Достаю телефон, отмечаю, что уже около полудня. Меня словно поезд переехал, не меньше. А пропущенных от Веры около двадцати. Случился пожар?

Добираться до дома решаю пешком. Заодно поговорю с подругой.

— Неужели ты позвонила, — сколько обиды в голосе, можно измерять столовыми ложками в каждом слове.

— Я недавно проснулась только, не видела. Прости. Как ты? — царапаться с ней — дело неблагодарное. Да и хочется банально поговорить.

— Мне Кирилл сказал, что ты с Алексом обжималась в коридоре. Не с ним ли ты провела ночь? — еще и ревность. Ядреный коктейль. Но этого следовало ожидать.

— С ним. И с его слов, это не первый раз. Подробностей не спрашивай, я ни черта не помню.

— Круто. Я его весь вечер обрабатывала. Подмазывалась. Думала, у нас огромный сдвиг, а он ушел с тобой! Я не понимаю. Ничего не понимаю. Как так вышло? Вот скажи мне, как так могло выйти, что тот, на кого у меня огромные планы, решил трахать тебя?!

Понятно. Дорогуша на грани истерики. Но я тут не помощник. Совсем. Кто бы мне на эти вопросы ответил. Не проснись я в его постели, подумала бы, что это слишком бредово, чтобы быть правдой. Но…

— Спроси у него, а? И у тебя есть еще один вариант помимо него.

— Кто?

— Его брат. Очевидно же, — устало хмыкаю. Плетусь, еле переставляя ноги. А до дома не близкий свет.

— Который без остановки о тебе трещал оставшийся вечер, после того, как вы пропали? Ну-ну. Ты могла хоть кого-то мне оставить? Так нет же, обоих подобрала.

— А ты не думала о том, что я вообще в этой ситуации жертва?

— Правда, что ли? Не ты ли сегодня с ним проснулась? Хороша жертва. Я не против побыть на твоем месте.

— Оно вакантно.

Замолкает. Видимо, не ожидала такого ответа, решив, что мы с Лёшей уже решили, как назовем наших будущих детей. Наивная.

— То есть вы не вместе? — непонимающе спрашивает.

— Это просто секс. И это не мои слова. А с учетом того, что самого секса я не помню, можно считать, что его и не было, — на словах звучит очень просто. На деле, если я срочно не отвлеку себя, то впаду в истерику, и это закончится плачевно. Ощущение липкой, мерзкой безнадеги затапливает изнутри.

— Офигеть. Он так и сказал?

— Слово в слово.

— Он, конечно, тот еще фрукт, но чтобы вот так. Не ожидала. Может, и хорошо, что я не на твоем месте, — кого волнует, что я сейчас чувствую? Ее? Ни капли. Вот она, поддержка и опора. Тошно.

— Спасибо, утешила.

— Я вечером зайду. Ты, главное, не раскисай. А то я помню, как ты после Саши ходила овощем. Не самое приятное зрелище.

— Жду.

Может, к сестре зайти? Хотя, ее причитания сейчас будут последней каплей. Но оставаться одной совершенно не хочется. Оставшийся путь до дома решаю, чем занять себя. Вариантов никаких. Ломота в теле и похмелье — те еще спутники. И куда делась моя уверенность в себе? Вера в то, что все получится и так далее? Сдохли, видимо, устав биться лбом в непробиваемую, бетонную стену. Не без результата, очевидно. Но, по-моему, было бы куда лучше вообще ничего не получить, чем вот так. Это просто секс. Да в гробу я видела такое…

Его запах настойчиво стоит в ноздрях. Картинка обнаженного тела в постели, как он отпивал с чашки и смотрел, когда я только проснулась. И как теперь это стереть? Понимая, что он был во мне. Что под ним я стонала. Хоть и не помню этого. Секс был. Он со мной был. Но это бессмысленно, если ему все равно. Просто бессмысленно.

Слезы катятся тонкими дорожками по щекам. Я не рыдаю. Истерики нет. Есть затопившая меня тоска, безнадега и брошенность. Он просто пользовался мной и даже не скрывает этот факт. Лёша получил то, что хотел. А как насчет меня?

Определенно четко понимаю, что хочу отношений. Всей этой раньше кажущейся мне тягомотины. Принадлежать мужчине. Чувствовать его любовь и заботу. Видеть ее. Ощущать в касаниях. Читать во взгляде. Слышать ее. Хочу, чтобы мои мокрые после дождя волосы он вытирал полотенцем. Ругал, что неосторожна, а после разогревал мои ноги в своих ладонях. Отпаивал чаем и укутывал в плед. Целовал не только для прелюдии, а просто так. В неподходящие моменты. Отвлекая или мешая. А когда понимал, что мне нужно больше, заставлял стонать так, словно это наш первый или последний раз.

Хочу отношений, в которых буду чувствовать, что я его солнце и воздух. Что я его блаженство. Единственный источник наслаждения. Что он дышит мной. Живет мной. Хочу быть центром чьей-то вселенной. Устала быть сама по себе. Даже кошке нужна ласка. Одинокой кошке… Все устают бороться в одиночку. И я не исключение.

Храбриться сил нет. Задирать нос и доказывать, что все хорошо — тоже.

Долгие часы самоедства и размышлений. Ноль мыслей о том, в каком направлении мне теперь двигаться. И надо ли вообще двигаться? Слоняюсь по квартире как привидение.

Вечером же мой телефон неожиданно оживает. И номер мне незнаком.

— Привет-привет, — довольный голос на том конце.

— Привет, — не понимаю, кто звонит. Да и неинтересно, по сути.

— Это Кирилл, ты ранишь меня прямо в сердце, не узнав, — энтузиазма на десятерых. Хоть кто-то из них эмоционален.

— Заклей его пластырем, — вялая попытка пошутить. Выходит из рук вон плохо.

— Поможешь?

— В чем?

— В процессе заклеивания? Я вчера хитростью достал твой номер и жду с нетерпением твоего согласия на встречу. Согласен на нейтральную территорию, в гости ведь не позовешь? — какой догадливый. Я сегодня на зов не способна, только на посыл.

— Я не в самом радужном настроении, откровенно говоря.

— Братец мой накуролесил, сволочь? Он это умеет. Жду тебя в восемь у твоего подъезда, на месте решим, куда пойдем или не пойдем.

— Ладно, отказ, я так понимаю, не принимается.

— Какая догадливая куколка, — смеется. — До вечера. — Отключается прежде, чем я успеваю ответить.

Может, оно и к лучшему. В одиночестве просиживать или в компании, какая разница. Все равно ничего дельного в голову не лезет, а занять себя откровенно нечем. Вера все равно вряд ли придет.

Натягиваю футболку и джинсы, завязав хвост и мазнув пару раз тушью по ресницам, впрыгиваю в сандалии. Выхожу к назначенному времени, краситься и во что-то там разодеваться желания нет. В руках ключи, пачка сигарет и телефон. Присаживаюсь на лавочку у подъезда. Жду…

Появляется буквально через пару минут. Излучает оптимизм и ослепляет улыбкой. Пытается, по крайней мере. Хотя кто-то из них способен улыбаться…

— А тебя прям не узнать, милая, — коротко чмокнув меня в щеку, садится рядом.

— Не наносить же боевую раскраску лишь для того, чтобы посидеть возле своего дома.

— Логично, — кивает. — Домашняя, уставшая и расстроенная. Что он сделал?