Сердце самого Тора колотилось в груди от волнения и  предвкушения. Держа своего сына на руках, завернутого в одеяло, близко к груди, он ощущал, как на него нахлынули жар и энергия. Он ощущал сильную связь со своим сыном — большую, чем когда-либо сможет выразить словами. Когда Тор посмотрел на лицо своего ребенка, Гувейн открыл глаза и заглянул в глаза Тора, и тот ощутил с ним связь из другого времени, из другой реальности. У него есть ребенок. Сын. Тор все еще не мог в это поверить. Он чувствовал, как его переполняет любовь к Гувейну, чувствовал, что должен защитить его.

Кроме того, Тор чувствовал потребность защитить Гвендолин, которая шла рядом с ним. Она все еще восстанавливалась после родов. Они шли как можно медленнее, часто делая остановки, чтобы Гвен смогла восстановить дыхание. Тор был рад видеть, что она в порядке, что она снова на ногах. Это были эмоциональные для нее дни — не только из-за рождения ребенка, но и из-за предстоящей смерти матери. Она все еще была жива, но все королевство ожидало королевские колокола, которые могли зазвонить в любую минуту, в любой день, чтобы объявить о ее смерти. Это было зловещее, но вместе с тем благоприятное время, и все это только поддерживало эмоциональную бурю Гвендолин.

Тор вспомнил, насколько эмоциональным был момент взаимодействия Гвен с матерью у ее постели. Это заставило его вспомнить о собственной матери. Видя, как умирает мать Гвен, Тор осознал, насколько драгоценна жизнь. Это заставило его ощутить новый прилив желания увидеть ее. Он со страхом думал о том, что она может умереть до того, как у него вообще появится шанс с ней встретиться.

Тор никогда не сможет жить спокойно, это оставит внутри него пустоту, чувство вины, которое он не мог осилить. Кроме того, это заставит его почувствовать, что его собственная судьба является неполной. Тор снова решил отправиться на поиски матери как можно скорее. Теперь, когда его ребенок родился, он чувствовал, что пришло время. Сначала, разумеется, он должен остаться на свадьбу с Гвен, Тор не мог отправиться в путь раньше. Но как только свадьба закончится, он решил, что уедет. У него нет выбора. Он отчаянно любил Гвен и Гувейна, он вернется к ним и останется с ними до конца своих дней. Но сначала он должен дополнить свою судьбу. Тор не знал причину, но чувствовал, что на кону стоит судьба всего Кольца.

«Я горжусь тобой», - прошептала Гвен, повернувшись к нему с улыбкой на губах и положив нежную руку ему на запястье.

«Из-за чего, любовь моя?» - спросил озадаченный Тор.

«Серебро», - ответила девушка. – «Я слышала. Сэр Торгринсон», - добавила она и ее улыбка стала еще шире.

Тор улыбнулся в ответ. Он был так занят Гувейном, что даже не подумал об этом. Но теперь, когда Гвен об этом упомянула, к нему вернулись воспоминания и он прокручивал в голове церемонию и свою броню. Внутри Тор чувствовал себя другим человеком — более сильным и значительным.

Пока они шли, поднимаясь все выше и выше в гору, Тор был поражен потрясающими видами, которую открывались здесь, в Долине Огня. Это было странное и западающее в память место на западе от королевского двора, долина древних и бездействующих вулканов — их здесь были дюжины, они поднимались из земли, находясь в состоянии покоя вот уже тысячи лет. Они возвышались над королевским двором, представляя собой древние останки того, чем когда-то были. Кроме того, они также были и природной защитой для города, именно поэтому, как догадался Тора, королевский двор был построен здесь.

Пока Тор поднимался все выше и выше, он видел вершины бездействующих вулканов, ни один из которых ему никогда не приходилось видеть в своей жизни. Они были красивыми, изумительными. В воздухе висел легкий аромат серы, которая когда-то была здесь и просочилась в землю. Сапоги Тора скользили по сухой грязи и гравию под ногами, когда они приблизились к вершине горы, где поднялся сильный ветер, несмотря на летний день.

Тор посмотрел вниз и увидел летнее изобилие, растянувшееся над королевским двором: зерновые поля, раскачивающиеся на ветру, долины фруктовых садов, чье обилие было немыслимым. Кроме этого места, Долины Огня, которое служило застывшим напоминанием о том, что все это изобилие может однажды исчезнуть.

«Он здесь», - сказала Гвен рядом с ним.

Подняв глаза, Тор увидел стоявшего на вершине Аргона в белой мантии с капюшоном на голове и жезлом в руке. Он смотрел на них сверху, его лицо ничего не выражало, словно он был пастухом, ожидающим свою отару. Тор почувствовал облегчение — без Аргона церемония не могла состояться, а никто никогда не знал, появится ли он.

Они добрались до самой вершины древнего вулкана и, когда Тор и Гвен заняли свои места рядом с Аргоном, они повернулись и заглянули в центр вулкана. Земля осторожно спускалась на двадцать метров, переходя в зыбучий песок и камни, после чего выравнивалась в плато а форме идеального круга на вершине около сотни ярдов в диаметре, и на нем находилось голубое озеро. Оно отражало небо, облака и два солнца, и при виде него у Тора перехватило дыхание. Они подошли к кромке воды, и Тор услышал позади них осторожные шаги тысяч людей, которые добрались до горного хребта и подошли к берегам озера.

Пока они стояли там, Аргон повернулся к Тору, вытянул обе руки и посмотрел на ребенка.

Тор понял, что крепко сжимает сына, не желая отпускать его. Он почувствовал мягкую руку на своем предплечье и посмотрел на Гвен, которая кивнула ему.

«Все в порядке», - сказала она. – «Отпусти его».

Тор неохотно протянул руки и передал Гувейна Аргону.

В ту же секунду тихое небо наполнилось криками и плачем Гувейна. Тор почувствовал, как его сердце разбивалось от этих звуков. Он ощутил пустоту внутри, когда его руки лишились тепла сына.

Аргон прижал Гувейна поближе и плач постепенно прекратился. Друид распеленал мальчика по одному слою за раз, и Гувейн оказался полностью без одежды. Затем Аргон поднял его высоко к небу над своей головой и повернулся лицом к людям.

«Во имя семи предков, во имя древних столпов, во имя полей света и полей серости, всех четырех ветров и великого разделения, я призываю всех богов, которые когда-либо были и когда-либо будут благословить этого ребенка. Наделите его силой отца и духом матери. Пусть он продолжает королевский род МакГилов. Дайте всем нам великого воина и великого лидера».

Люди одобрительно заголосили, а Аргон повернулся, опустился на колени у воды, положил ребенка на спину и погрузил его в воду.

Гвен ахнула и инстинктивно бросилась вперед, чтобы спасти сына, но Тор сжал ее запястье. Теперь была его очередь успокоить ее.

Аргон поднял мальчика из воды, и Гувейн закричал. Друид снова погрузил его в воду, а потом сделал это и в третий раз.

Когда Аргон, наконец, высоко поднял его над головой, вся толпа опустилась на колени и склонила головы. Гувейн закричал, и Тор был потрясен, когда земля под ним вдруг начала трястись. Все присутствующие посмотрели друг на друга со страхом и удивлением, когда началось землетрясение. Они все оступились, и Гвен сжала запястье Тора.

«Что происходит?» - спросила она. – «Это мальчик?»

Вдруг вокруг них начали раздаваться огромные взрывы.

Тор поднял глаза и поразился, увидев, что все вулканы вокруг них начали взрываться в воздух, большие клубы дыма наполнили летнее небо, а за ними последовали искры и расплавленный огонь. Вулканы находились достаточно далеко, чтобы Тор не мог ощущать их жар с этого расстояния. Но он испытывал благоговейный страх при виде происходящего, при виде этой красоты: десятки вулканов выстреливали в воздух плавленный огонь — вулканы, которые бездействовали на протяжении многих веков. Все случилось в благоприятный момент, и Тор знал, что это имеет большое значение. Все люди смотрели друг на друга со страхом и удивлением в глазах. Даже Аргон удивленно смотрел на мальчика, очевидно, охваченный благоговейным страхом.

Неужели это все Гувейн?

Тор не знал ответа. Но он чувствовал всеми фибрами души, что этот ребенок был более могущественным, чем все те, кого он когда-либо встречал.